Дети Силаны. Паук из Башни

– Сам решай, как тебе работать, воссоздай старую организацию или собери новую, сам придумай название, девиз, если нужно, устав, собери способных служащих, тащи их хоть из тюрем, мне плевать. Я лишь хочу, чтобы ты продолжал оберегать покой, благополучие и целостность моей страны при свете солнца и в ночной мгле, и засим я нарекаю тебя Великим Дознавателем Мескии!

Император расписался, отбросил перо, забрызгав серебряными чернилами другие бумаги, и откинулся в глубоком троноподобном кресле. Некоторое время он сидел молча, а потом посмотрел на свою огромную ладонь, задумчиво сжал ее в кулак, разжал.

– Немощь страшна. Я впервые по-настоящему ощутил ее. Немощь смертной твари, чья жизнь подобна дрожащему лепестку на тонкой ветке в грозу. Я познал страх впервые. На закате своих дней. И то, что открылось мне… оказалось мне не по нраву. – Император перевел взгляд со своей руки на меня. – Вот почему я делаю то, что делаю. Немногие могут сказать, что держали в руках судьбу Мескии. Мои прямые предки. Махарий Стузиан. Теперь может и Бриан л’Мориа. Я оказываю тебе высшее доверие, потому что ты доказал, что достоин его.

Императорский указ был пододвинут ко мне.

Я пораженно смотрел на гербовый лист, испещренный аккуратными серебряными завитками, и думал, что теперь просто уйти не смогу.

– Думаю, тебе стоит поговорить с Карнифаром л’Файенфасом, он представил нам на суд чертежи многих машин, куда более внушительных и боеспособных, чем шападо и армодромы. Вероятно, он сможет предложить тебе кое-что.

– Благодарю, ваше величество. Разрешите идти?

– Ступай, мальчик л’Мориа.

Я попятился к двери, все еще не полностью осознавая реальность происходящего.

– Постой-ка.

Вот…

– Скажи, кто я?

– Вы?.. Вы Император великой и вечной Мескийской империи, владетель мира, истинный и первейший сын Си…

– Так думают тэнкрисы, потому что осознание именно такого моего статуса необходимо им как дыхание. Но кто я для остальных подданных?

Мне потребовалось время.

– Символ величия и власти. Воитель, полководец, великий политик, гарант соблюдения законов и их, подданных, нерушимых прав.

– Это верно. Но почему никто не видит во мне просто рачительного хозяина?

– Ч-ч-что?

– Как рачительный хозяин, я забочусь о своем деле, преумножаю благо, изгоняю скверну, подбираю себе талантливых и умелых помощников, рублю головы бездарям и воришкам. Да, моя власть простирается на тысячи лиг, но по сути я мало чем отличаюсь от среднего трактирщика, нуждающегося в крепких и умелых приказчиках. Почему никто не видит, что я действительно управляю этой страной, а не только сижу на троне, преисполненный осознания собственного величия?

– Мой… мой Император…

– Ступай. Пожалуй, я действительно слегка перетряхнул твой мир. И, Бриан…

– Повелитель?

– Кем бы ты ни стал в будущем, к какой бы власти ни получил доступ, помни, что я могу раздавить тебя как блоху, немного нажав ногтем.

– Я никогда не забуду об этом положении вещей, владыка. Клянусь.

– Славно, славно.

В тот же день я возглавил вооруженную колонну, которая вошла в Танда-Тлун. Солдаты при поддержке стальных великанов крушили дома и сгоняли людей со всего района. Те из малдизцев, которые посмели оказать сопротивление, погибали на месте. Милость Императора на них не распространилась. А когда все были собраны, я начал децимацию. Каждого десятого я казнил именем пока еще никому не известной организации Имперра, за предательство доверия и за преступные побуждения против священной власти, а всех остальных я миловал именем Императора. Отныне они должны были запомнить навсегда, что Императоры Мескии святы и непогрешимы, что воля их – закон, выбитый в граните! Но есть Паук, который убавил их народ на десятую часть и который смотрел в глаза женщинам и детям, отрубая головы их мужьям и отцам. Я знал, что отныне все они должны были бояться меня, потому что, хотя Имперра только-только собиралась заявить о себе, я уже видел, какой она должна была стать. Я видел девиз Имперры: «Не силой, но страхом!»

Через несколько дней я узнал, что Алфина л’Мориа завещала все свое состояние мне одному. Ее капитал и мои деньги, слившись, сделали меня одним из состоятельнейших танов империи. Нельзя сказать, что остальная семья негодовала. Л’Мориа все еще очень богаты даже без денег Алфины. К тому же они были опьянены счастьем воссоединения. Криптус, всю ночь сражавшийся на улицах горящей столицы, не только снискал славу отважного воина, но и смог уберечь всех сыновей.

Я действительно связался с Карнифаром л’Файенфасом, который с нетерпением ждал этого. Он поведал мне истину о происхождении и природе хинопсов, которая оказалась настолько абсурдной и невозможной для понимания, что я едва не рассмеялся ему в лицо! Как бы то ни было, я приказал ему построить для меня оружие, летающую крепость настолько смертоносную, чтобы дирижабли класса «Тиран» на ее фоне показались воздушными шариками! И Карнифар меня не разочаровал. Он пообещал создать не только летающий корабль, но и полностью укомплектовать лучшим оружием любое количество солдат, которое я назову. Он рвался представить мне новые модели шападо и армодромов, существовавших пока лишь в его воображении, дрожащими от возбуждения руками клал на мой стол пухлые конверты с грифами особой секретности. Иными словами, он предоставил мне весь свой гений и все промышленные мощности Острова хинопсов. От некоторых его задумок у меня волосы на затылке становились дыбом, и тогда я понимал, что это было именно то, что нужно.

Я за бесценок выкупил у города в свою личную собственность весь Квартал Теней, включая все площади, находившиеся под его землей. Туда я отправил ташшаров, всех выживших в ночь неудавшейся революции. Отпускать клан я не намеревался, но в обмен поклялся им именем Темноты, что буду защищать этот крохотный народец чудовищ и стану хорошим хозяином для них, а не тем, кто закрывается ими, словно щитами и пускает в расход по нужде и без. Именно в Квартале Теней я намеревался построить новую башню, которая станет сердцем Имперры, организации, внушающей ужас. В предварительные списки сотрудников я сразу же включил тана Тромгара л’Румара и, пользуясь новой властью, приказал разыскать человека по имени Адольф Дорэ, в какой бы части мира он ни прибывал! Также я стал собирать своих выживших агентов и составлять основу будущей рабочей базы. Бродис Торш и Присцилла Уэйн отказались от предложения влиться в ряды Имперры. Они планировали посвятить жизнь друг другу и своему первенцу. Я не стал давить и обеспечил их солидными пенсиями.

Разговор, состоявшийся с таном л’Ча, был очень занимательным и ценным. Мое мнение о нем поменялось еще больше и закрепилось в новом виде. И хотя он многое мне поведал, меня не оставляло чувство, что гораздо больше этот загадочный тан умолчал.

Меския вступила в новый век и в новую эпоху могучая и единая, как никогда. А я поставил своим долгом хранить ее в этом состоянии, пока сердце мое еще бьется.

Душа «Свистящего Тома» издала протяжный рык. Локусу не терпелось ринуться в дорогу. Провожающие говорили последние слова напутствия тем, кого пришли проводить, а я лишь мог смотреть в ее дивные серебряные глаза и изо всех сил сдерживать желание схватить и никуда не отпускать!

Бельмере уезжала из Старкрара. Прошел первый месяц нового года, месяц, в течение которого мы скрепили наши чувства перед ликом Силаны в присутствии моей семьи. Уже почти месяц она была Бельмере л’Мориа, моей драгоценной, моей прекрасной женой. Всего лишь один месяц я наслаждался ее голосом, ее смехом, ее божественным телом и ее неподражаемыми эмоциями. Я ловил себя на мысли о том, что скучаю по Аноис, которая стала мне другом за время нашего знакомства, но которая служила искусственной личностью, чтобы ввести меня в заблуждение. Аноис не знала, что она шпион врага, и лишь поэтому могла обманывать мой Голос. Она искренне не желала мне зла. Но Бельмере стала хорошим утешением. Она была моей избранной, моей любовью на всю жизнь, и, найдя ее таким странным образом, я навсегда восполнил дыру в груди, с которой живет каждый тэнкрис. Все-таки чудовище, породившее моего отца, сумело преподнести мне величайший из даров, хоть это была и не абсолютная власть.

Я знал, что отпускаю Бель не навсегда, но мне так хотелось, чтобы она осталась! Я не мог просить о таком. У Бельмере тоже была семья, у нее была служба, любимая служба на благо любимой страны. Я не мог просить ее оставить хоть что-то из этого, и я не просил.

– Ты прекрасна, ты знаешь?

– Конечно, знаю.

– Я не хочу с тобой расставаться.

– Я тоже не хочу. Но скоро мы снова будем вместе.

– Обещай, что будешь осторожна.

– Бри, я очень осторожна по натуре. К тому же я не беззащитна, помнишь?