Дети Судного Дня

Глава 5. Тюрьма. День первый

— Прибыло свежее дерьмо! — так приветствовала их крашеная блондинка в форме, Старший Надзиратель городской тюрьмы № 2. Она самолично встретила новых посетителей, которых под дулами разрядников доставили в это тихое и спокойное заведение. Штыки покалывали их спины, а в куртке Молчуна слишком ретивый служака даже проковырял дырку. При виде дига улыбка её стала совсем тошнотворной. Задержавшись перед Тайтусом и помахивая небольшой блестящей дубинкой, начинённой сложнейшей электроникой, тюремщица несколько минут с ненавистью глядела на его неподвижное лицо, наполовину скрытое непрозрачными стёклами.

— Диг, — голос этой мегеры был подобен плевку, — не думай, что ты самый умный. Так что без фокусов!

Тайтус не отвечал, но её это нисколько не задело. Мегера резким движением сунула дубинку дигу прямо под нос, но тот не пошевелился. Губы её кривились, как жирные ярко-красные черви.

— Станнер, — при этих её словах Тайтус немного отшатнулся, хотя и без всякой мимики на лице. — Я не знаю, как он подействует на твои нейроны, диг.

И тут же, без всякой паузы, она подскочила к Энди и опытным жестом лошадника раздвинула ему рот.

— Вамп, так я и знала, — удовлетворённо произнесла мегера. — Скажи спасибо, что у меня нет дочки, у которой можно было бы выпить хоть грамм крови. Иначе я отрезала б твой…

Неясно, помешала бы кастрация вампу и дальше пить кровь из своих жертв, но Алекс уже не выдержал:

— Ты тоже нам сгодишься, старая сучка! — закричал он, но не успел договорить, как надзирательница направила дубинку в его сторону. Алекс упал, невидимые волны привели его нервную систему во временную непригодность. Мегера вернулась за стол и открыла толстый гроссбух:

— Итак, диг, два вампа и вэйвер. Назовите ваши имена!

Так как диг и Молчун и не думали открывать рот, а Алекс в данный момент был на это неспособен, пришлось Энди выполнить её просьбу, а также сообщить возраст каждого и то, что они являются студиозусами.

— Вы подозреваетесь в совершении уголовных преступлений, предусмотренных статьями 67, 187, 229 и 131 Уголовного Кодекса Республики. Надеюсь, вы доживёте до судебного следствия, — приободрила их мегера.

Она снова сорвалась со стула и нетерпеливо наклонилась над Алексом, тот не подавал признаков жизни. Мегера не любила ждать, и её тяжёлый ботинок ударил несчастного вампира по подбородку, челюсть только чудом осталась в своих пазах. Алекс застонал, повернул голову, и его стошнило на начищенные ботинки надзирательницы. С перекошенным от отвращения и ярости лицом, она опять ударила Алекса, на этот раз в живот, но ботинки от этого чище не стали. Мегера грязно выругалась и нажала на одну из кнопок на своём столе. Вошли два тюремщика, у каждого в руке был станнер.

— Отведите это дерьмо в одиннадцатую камеру, — отрывисто приказала она. Один тюремщик вопросительно изогнул бровь:

— И дига, мэм? Им, по-моему, положена отдельная камера.

Старший надзиратель городской тюрьмы мстительно улыбнулась:

— Тебе повезло, диг. Карцер как раз свободен.

Перед тем как их развели в разные стороны (Тайтуса куда-то вниз, а остальных — прямо по грязному тускло освещённому коридору), у них отобрали «Юнипак», ножи, всю мелочь, а также поразивший бедных студиозусов толстый кошелёк Молчуна. Единственное, что было оставлено — это концентратные кубики дига, которому было объявлено, что раз у него есть своя пища, он освобождается от тюремного рациона.

— А в задний проход не хотите мне заглянуть? — невинно округлив ангельские глазки, поинтересовался Энди.

— Пусть твоя задница заботит сокамерников, — парировала мегера, осматривая их через окуляр сканирующего устройства.

Алекс воздерживался от полемики, так как ему всё ещё было худо, и он прикладывал все усилия, чтобы не грохнуться на твердокаменный пол.

— До скорого свидания, Тайтус, — попрощался Алекс, диг не высказал никаких эмоций.

Камера была огромной и имела квадрат в основании. В одном углу попахивало мочой и калом небольшое круглое отверстие в полу. Окна во внешний мир отсутствовали, если не считать тёмный экран телевизора. Освещалось это душераздирающее зрелище тускло мерцающими панелями в потолке. В камере уже находилось шесть человек, и двое из них показались вампам очень знакомыми. Эта пара сидела отдельно от всех и с горящими глазами оживлённо разговаривала, и нетрудно было догадаться о чём.

— Что-то в последнее время мой трайк перестал выкладываться на полную мощность, я еле набираю двести миль в час, — пожаловался маленький Курц, вечно попадающий в разные неприятные истории.

— Скорее всего, засорился детонатор, — ответил ему высокий, крепко сложенный Ланг.

— Я уже его смотрел, на нём совсем немного нагара…

— Попробуй проверить поршни и взрывные камеры…

— Эй, трайкеры, вы-то что тут делаете? — не выдержал Энди.

Курц нахмурился, а Ланг довольно осклабился.

— Мы проехались по Артиллерийскому парку. Курц наехал на какую-то бабушку… — улыбка его стала ещё шире, а глаза блистали фанатичным блеском. — А я развалил несколько скамеек. Представляешь, погнул правое антикрыло…

Маленький Курц недовольно помотал головой:

— Я даже не успел отковырять фарш от шин!

И, повернувшись друг к другу, трайкеры завели свой бесконечный разговор.

Алекс опять побледнел, пошатнулся и, прислонившись к стене, присел отдохнуть после мозгового шока. Молчун примостился рядом, настроившись на любимую волну. Энди решил познакомиться с другими невольными обитателями камеры. Посредине квадрата, образованного сверхпрочными стенами, в позе какальщика сидел здоровенный детина с бритым затылком, на майке у него блестел значок студиозуса. На бесхитростном лице детины застыло умильное выражение. Периодически он поглядывал по сторонам и негромко гудел.

— Что ты делаешь? — изумился Энди.

Лицо крепыша расплылось в улыбке. Он ещё раз зыркнул по сторонам и ответил:

— Рою подземный ход!

У Энди отвалилась челюсть: чтобы человек усилием мысли рыл подземный ход — такого он ещё не видел.

От стены, где сидел мужчина с заросшими щеками и лысый скуластый парень с безжизненными глазами вэйвера, раздался смех.

— Эй, Орсон, хватит прикалываться, — гулко сказал небритый мужчина.

Крепыш перестал гудеть и, легко поднявшись, протянул Энди руку, озорство так и струилось из его глаз.

— Меня зовут Орсон, — рукопожатие его было мощным, но вампир с особенностями его организма мог бы сжать ещё сильнее. — А это мои друзья: вэйвер Филип, которого мы называем Пип, и просто Филип.

— Я — Энди. Вон там — Алекс и Молчун. Молчун тоже вэйвер, — представился вампир. — С нами был ещё диг…

— Всех дигов нужно закопать поглубже, — незлобно улыбаясь, сказал Орсон. Похоже, улыбка всё время сияла на его круглом лице. — Вы когда-нибудь слышали, как два дига общаются между собой в двоичном коде?

— Это как? — не понял Энди.

— А вот так! — и крепыш изо всех сил зашипел: «Ш-ш-ш-ш!»

Вэйвер Пип открыл глаза и спросил:

— Курить есть?

Энди отрицательно покачал головой и посмотрел в угол, расположенный диаметрально противоположно зловонному отверстию в полу. Там разместился ещё один бедняга в тёмном плаще и коричневой элегантной шляпе. На носу его поблёскивало пенсне. Небритый Филип перехватил взгляд вампа и пояснил:

— Это Гордон. Он здесь дольше всех нас, вместе взятых.