Дети света

– Привет, – пролепетала она, опуская томно ресницы. Узнаю свою подругу. Она и здесь устраивает комедию.

Винсент, не обращая внимания на спектакль, отдернул руку и с невозмутимым выражением лица обратился ко мне.

– Алекса, так тебя подвезти в школу?

– Скорее всего, не получится, – я поморщила нос. – Что мы скажем маме Марины?

– Да, ты права. Тогда в другой раз! – Винсент собрался уйти, но я его остановила, придержав за рукав.

– Постой, пожалуйста. Марина, ты не могла бы подождать меня в машине? Я сейчас подойду.

– Как скажете, – она улыбнулась Винсенту и, поворачиваясь, задержала на нем взгляд, а затем выпорхнула за дверь.

– Винсент, мне нужно тебя познакомить с мамой. Иначе она с ума сойдет. Вчера она сильно нервничала, когда узнала, что я встречаюсь с парнем.

– Я понимаю, дорогая! – сказал Винсент чувственно и погладил меня по щеке. – Конечно! Я не против! Когда ты меня ждешь в гости?

– Давай сегодня вечером, в семь.

Винсент задрал голову к потолку и, поразмыслив, немного сказал:

– Так, завтра я буду занят, давай тогда послезавтра, договорились?

Я замялась.

– Отлично! Хорошая идея! Послезавтра скоро наступит, – я успокоила себя.

Он чмокнул меня в щеку и ушел.

Как только мы с Мариной остались одни на стоянке, Марина завизжала, тряся от восторга кулаками.

– Вау! Да он тот еще черт!

– Что? Как ты его назвала?

– Он такой горячий! И как ты можешь устоять перед ним? Я тебя не понимаю, честное слово, Алекса!

– Ладно, хватит болтать. Пошли, а то в школу еще опоздаем! Поговорим на перемене за ланчем.

Первым уроком предстояла лабораторная работа по химии, которую я терпеть не могла. При одном только слове «химия» у меня бежали мурашки по коже. Я абсолютно в ней ничего не соображала. Мы с Мариной сели за одну парту, как обычно, у окна. Раскладывая перед собой учебник и тетрадь, я случайно взглянула на дверь, в которую входил Роберт.

– Что он здесь делает? – спросила я Марину, опешив.

Она пожала плечами.

– Как что? Совпал урок. Ничего в этом особенного нет. Помнишь урок литературы?

Я тут же вспыхнула. Еще бы не помнить!

Роберт уже сел на соседний ряд вместе с Ноа, как раз возле нашей с Мариной парты у окна. Любопытство и страх меня одолевали одновременно. И, похоже, не меня одну. Весь класс проводил их взглядом.

– Интересно, где это они пропадали? – шепнула мне Марина.

И тут, как всегда, повернулась к нам Рэчел. Ее губы в яркой алой помаде искривились в ехидной улыбке.

– А нигде они не пропадали!

– Они с нами тусили все выходные! Вот так! – Бруклин смаковала слова, будто съела последний кусочек пирожного.

Мы с Мариной проглотили языки. Странно, значит, в школу они не ходят, но при этом вечеринки и отдых для них являются обязательными предметами в их жизненном расписании.

– Ничего себе! Посмотрим, как они справятся с лабораторной по химии, – ухмыльнулась Марина.

Мимо нас прошли Клэр с Найджелом, который нагнулся над нашей партой и прошептал.

– Видели бы вы, как он дерется! Бамс-бамс! – он показал руками движения, напоминающие каратэ.

Клэр неодобрительно посмотрела на него и одернула:

– Перестань, Найджел.

Они сели за нами, и я повернулась к Клэр и посмотрела на нее исподлобья немигающим взглядом.

– Дерется? – переспросила я.

– На днях Найджел видел Роберта в фитнес-клубе. Он работал на тренажерах. Там же находились ребята из нашей школы и один из них что-то про тебя ляпнул.

Клэр не договорила, и я поняла, что она имела в виду. Мне не терпелось узнать продолжение истории.

– И что же дальше? – с интересом слушала я.

– А дальше Роберт подошел к этим ребятам и, слово за слово, началась драка. Найджел наблюдал за всем происходящим и говорит, что Роберт дрался, как зверь. Он раскидывал парней налево и направо. Они не смогли противостоять ему! Он опасен, Алекса, раз вступает в драку!

Похоже, Клэр испугалась. Интересно, за кого – за меня или Найджела?

Я ничего не ответила. Клэр можно понять. Драться – это не спасать, прыгая по канатам. Хотя мне льстило, что Роберт защищал мою честь. Но зачем он это сделал? Мало ли что могут сказать? Это же подростки, и у них на уме всякие пошлые мысли. И решать проблему кулаками – это слишком.

Урок начался, и я радовалась тому, что сидела возле самого окна, прячась за Марину. Преподаватель химии впервые за все время обратился к Роберту, а я с облегчением вздохнула: хорошо, что не ко мне.

– Мистер Эванс, что вы можете рассказать нам о положительном влиянии микроэлементов в организме человека, которые отличаются высокой токсичностью?

Роберт встал.

– Я могу много чего рассказать, – сказал он.

Класс прыснул со смеху, а мистер Харрис ухмыльнулся.

– Хорошо, тогда мы вас внимательно слушаем.

– Например, кадмий регулирует содержание сахара в крови, острота зрения зависит от степени присутствия селена…

– Хорошо, – сказал мистер Харрис, прохаживаясь по классу и посматривая на Роберта с подозрением. – А что вы можете рассказать об отрицательном влиянии содержания, к примеру, ртути в природе?

Я наблюдала за Робертом, выглядывая из-за головы Марины.

– Переизбыток ртути вредно действует на органы пищеварения, почки, сердце и центральную нервную систему, – продолжил рассказ Роберт с такой легкостью, будто пересказывал художественную книгу. – При остром отравлении возникают психические расстройства со вспышкой галлюцинаций. К примеру, на вершине Аконкагуа в Андах Южной Америки главная опасность не обвалы и лавины, а утомляемость, сердечные приступы и галлюцинации, которым подвержены обычные люди, – тут Роберт кашлянул, украдкой посмотрел в нашу сторону, поправил себя, – я имею ввиду люди, чье поведение вследствие галлюцинаций становится неконтролируемым.

Класс с замиранием сердца слушал Роберта. А меня заинтересовало не только, как Роберт отвечает на вопросы, но и что именно он рассказывает. Мистер Харрис остановился и уставился на него.

– Откуда вы знаете про вершину Аконкагуа и про повышенное содержание в ней ртути? Может быть, галлюцинации вызваны другими природными явлениями или аномалиями.

Роберт пожал плечами.

– Друзья недавно вернулись из экспедиции в Андах. Они взяли пробы почвы на этой вершине и обнаружили повышенное содержание в ней ртути.