Дети-тюфяки и дети-катастрофы

– Я терпеть не могу все эти хозяйственные мелочи – вынести ведро, принести газеты, вытрясти коврик. Здорово, что ты освободил меня от них. Я тебе очень признательна. Теперь у меня есть время посмотреть телевизор и поговорить с тобой.

Или так:

– Ты замечательно играешь с сестрой. Я и не подозревала, что маленький мальчик может быть таким внимательным и терпеливым. Даже у меня не хватает терпения трясти эти погремушки. Ты здорово меня выручил – пока ты с ней занимался, я успела постирать и поесть.

2. Постоянно выражайте вслух свою уверенность в возможностях и перспективах ребенка. Возможности и перспективы должны быть предварительно тщательно взвешены (на предмет возможной избыточности).

– Мы купили абонементы в бассейн. В этом году ты наверняка научишься плавать.

– Ты обязательно подружишься с деревенскими детьми у бабушки на даче. Я вчера видела, как к нашему забору подходили две девочки – явно хотели с тобой поиграть, но не решились заговорить. Сегодня или завтра вы непременно познакомитесь.

– С каждым разом палочки в тетрадке получаются у тебя все лучше и лучше. Скоро ты сможешь писать настоящие буквы и слова.

3. В присутствии других детей и взрослых людей выражайте свое уважительное мнение о ребенке, свою уверенность в его достоинствах.

– Соня очень помогает мне с малышом. Прямо не знаю, как бы я без нее справилась.

– Марк – прекрасный собеседник. Когда мне плохо, он всегда меня выслушивает. Иногда ему даже удается меня утешить.

– Наш Виталик – очень надежный. На него всегда можно рассчитывать. Он не подведет.

– Между прочим, Наташа в деревне переплывала очень широкую речку. Мало кто из детей мог ее переплыть. А в лесу она всегда находила больше всех белых грибов.

Когда приходит время готовить гиподинамического ребенка к школе, то для него также необходимы курсы по подготовке. И желательно, чтобы они тоже находились именно в той школе, куда ребенок пойдет учиться, и вела их та преподавательница, которая будет набирать класс на будущий год.

Первая учительница гиподинамического ребенка ни в коем случае не должна быть слишком «передовой», педагогически прогрессивной и холеричной по темпераменту. Педагогические эксперименты гиподинамическому ребенку противопоказаны в принципе. Лучше всего подойдет учительница спокойная, полноватая, флегматичная по темпераменту. Возраст здесь не очень существенен, но все-таки чаще философски относятся к «тормозам» и «тюфякам» люди, уже зрелые годами. Учительниц, про которых известно, что они фанатки чистописания, и все дети у них «ходят по струночке», лучше избегать.

Во время приготовления заданий, которые задают на курсах по подготовке к школе, гиподинамического ребенка не следует торопить, пока он работает (пишет, рисует, считает и т. д.). Однако необходимо наблюдать за тем, чтобы он не отвлекался от тетрадки или книжки и не «уходил в себя». В этом случае его нужно немедленно «возвращать обратно» с пожеланием больше не отвлекаться, хотя бы до конца задания. Гиподинамические дети, как правило, не отличаются особой сообразительностью и с трудом «раскачиваются». Поэтому последовательность выполнения заданий для них такая же, как и для гипердинамических детей – сначала совсем легкие задания (или из уже пройденного и усвоенного), потом трудные, и в конце – опять легкие или повторение.

В силу того, что вербальный (выражаемый словами) интеллект у гиподинамических детей представлен не особенно положительно, в качестве компенсации у них часто развивается невербальный компонент интеллекта. Такие дети часто успешно решают ребусы и головоломки, собирают замысловатые конструкции, справляются с нестандартными графическими или пространственными задачами из различных развивающих книжек. Все это следует поощрять и развивать, так как в школьном обучении невербальный интеллект – наиболее доступный (и потому распространенный) ресурс гиподинамического ребенка.

В практике автора был случай, когда пятилетний Никита почти не говорил. В качестве сопутствующих проявлений ММД мальчик имел гиподинамический синдром и очень сложный и тяжелый дефект речи. Никто, даже родители, его не понимал. Постепенно он перестал даже пытаться что-то сказать. Понимание речи у Никиты нарушено не было, но из-за отсутствия полноценной коммуникации шло явное отставание в развитии. Логопед отказался от работы с мальчиком, потому что тот не хотел выполнять задания, и посоветовал родителям обратиться к психиатру. Сначала Никита и мне тоже не слишком-то доверял, и наше общение было довольно странным – я говорила обо всем подряд (например, рассказывала, как в юности работала в зоопарке), а мальчик упрямо молчал, сидя в кресле и глядя в пол. Однажды я дала ему в руки сложную китайскую головоломку, которая большинству взрослых-то не по зубам. И вдруг Никита практически мгновенно сложил ее. Я решила, что это случайное совпадение, и высыпала на ковер еще несколько аналогичных игр попроще. Мальчик впервые за все время знакомства улыбнулся, повозился минут пять, а потом вполне отчетливо произнес:

– Готово! Есть еще?

В течение ближайшего часа выяснилось, что если вербальный интеллект Никиты вообще с трудом обнаруживается (из-за отсутствия речи), то его невербальный интеллект «тянет» на семь-восемь лет, а по отдельным заданиям – и больше.

– Ты всех обманул! – сказала я Никите. – Все думали, что ты ничего не можешь, что ты глупый. А это, оказывается, не так! Ты – умный! Значит, ты можешь и говорить тоже.

– Я. Говорить. Нет. Умный. Нет, – с огромным напряжением, но опять же вполне узнаваемо сказал Никита.

– Чепуха! – возразила я. – Вот! – я кивнула на собранные головоломки. – Это – доказательство. Я тебе не верю. Ты – можешь!

Несколько секунд Никита молчал, понуро глядя в пол, а потом вдруг заговорил, захлебываясь, всхлипывая и совершенно, совершенно непонятно. Мне оставалось только ждать, когда он остановится.

– Что? – спросил мальчик в самом конце.

– Я поняла, – наобум заявила я. – Ты сказал, что у тебя ничего-ничего не выйдет. Что ты уже пытался научиться, и ничего не получилось. Что тебя все равно никто не поймет, вот как я сейчас тебя не понимаю. Так?

– Так, – удивленно кивнул Никита. Мне показалось, что на самом деле он говорил что-то другое, но ради сохранения контакта предпочел убедить себя, что я все угадала правильно.

– Мы будем учиться с самого начала, – предложила я. – Вот на этих заданиях. Вот здесь нужно считать две клеточки вверх, а здесь – вниз. Ты все это сам сделал и правильно решил задачу. А теперь скажи: вверх!

– Верх!

– А теперь скажи: Вниз!

– Низ!

– Вот видишь, у тебя все получается. Главное, что мы теперь знаем: ты умный, ты все сможешь.

Потом были очень долгие и сложные беседы с родителями. Учить ребенка говорить через пространственные задачи – это как-то не укладывалось у мамы в голове. К счастью, папа (математик по профессии) согласился с предложенной схемой и взял дело в свои руки. Буквально через два месяца Никита уже мог говорить простыми предложениями из двух слов. Мама тут же отдала его в ближайшую «обучалку-развивалку». Сходив туда три раза, Никита категорически отказался от ее посещения.

– Они смеются, – кратко объяснил он мне.