Дети в сети. Шлем безопасности ребенку в Интернете

Нужно было разобраться в том, что такое «раржпег», в работе над материалом – я потратила время и разобралась. Я также досконально разобралась в мемах и, если честно, с трудом выдержала менторскую лекцию редактора «Медузы» Ивана Колпакова в прямом эфире на радио «Свобода» (http://www.svoboda.org/a/27747726.html): «Беда заключается в том… автор верит свято, что история про Рину стала мемом в Интернете, потому что кто-то управлял этой историей, кто-то специально ее вбрасывал, форсил, продвигал, рекламировал и так далее. Мемы просто по-другому существуют в Интернете, они сами собой возникают и сами собой разлетаются, так это происходит, потому что это горизонтальная структура…»

Я не знаю, свято ли верил в то, что он говорил, представитель «Медузы», но здесь вариантов всего два: он либо врал, либо абсолютно некомпетентен в вопросе, по которому так самоуверенно и с таким апломбом просвещал студию и слушателей радио. В мире, где в рекламу вкладываются миллиарды долларов, говорить о том, что нельзя создать искусственный мем, просто смехотворно. Существует понятие «forced meme», как раз означающее мем, который был искусственно популяризован частым повторением. Пиарщики, например, хорошо знают такое понятие, как «мемизация информационного сообщения для придания вирусности контенту».

Так вот, все было именно так: «История про Рину стала мемом… потому что кто-то управлял… специально ее вбрасывал, форсил, продвигал, рекламировал…» Я в это действительно верю, потому, что у меня для этого было достаточно доказательств до публикации и стало еще больше после нее благодаря читателям. (Подробнее об этом в первой главе второй части книги.)

…Итак, есть мем, он создан, впечатлил детей очень сильно. Что дальше? Им задают домашнее задание: написать сочинение или рассказ о Рине. Что такое сочинение в школе, для чего существует такая методика? Учителя вам ответят: для закрепления и лучшего осмысления материала.

Это – школа суицида: сочинения-рисунки о Рине, фото с порезами, которые дети должны были присылать в специальный альбом. С методичкой: глаголом «пилиться», который употреблялся прежде в связи со шрамированием, а превратился в «выпиливание». С четкими инструкциями, с проверкой знаний и уровня душевного состояния: «Эй, кис, что случилось?» (См. публикацию «Группы смерти».)

Я не буду сейчас даже брать в расчет, какие там дальше идут этапы «игры» (рассказано в публикации). Они самые действенные, но даже без них – это вот все просто триггер?!

Это понятие стало высшей ступенью эволюции в самой громкой части публичного обсуждения публикации «Группы смерти». Последним пунктом защит.

Глава 3 Триллер триггера

«…добро он копит (а добро гниет),

так полнится чаша за годом год…»

Улдис Берзиньш, из книги «Берега дождя: Современная поэзия латышей», стихотворение о старости

«…великан на ходули встал ты смотри гурьбою карлики вслед. Макар один ты смотри в Тукумс гусей погнал. В болоте ты смотри другой третий ловят мух языком… В Алуксне ты смотри мужик на крышу корову завел… По морю корабль плывет ты смотри ветер гуляет идет волна туда-сюда звон в ушах… Разжимаю кулак дую ничего нет…»

Юрис Куннос, из книги «Contгабанда»

И было сказано:

– …Ну… это – просто триггер.

Иными словами – плавать в этих водах все-таки можно, но вот – буек. То есть говорить, что в Интернете орудуют целые сообщества, размещающие суицидальный контент, – ладно уж, говорите. Можете даже ругать, мы вот и сами за это ругаем, это могло послужить триггером для суицидально настроенных подростков. Триггером, только триггером, не забывайте! Никто не вел ребят «системно и планомерно, шаг за шагом подталкивая к последней черте».

Так мамы начинают прилюдно рьяно ругать своего ребенка, если ему угрожает расправа от чужих родителей за осуждаемый проступок: «Да, он несдержан. Дрался, ругался – это плохо, очень плохо. Но кража? Нет, никогда. Даже не говорите. А то, что несдержан, – это правда! Ты почему дрался, негодяй такой? Вот я тебе за это. Но кража? Нет, он чужого не возьмет».

То есть вот понимаете, нам только казалось, что сошла на нет апокалипсическая, по сути, тема закрытия Интернета в связи с существованием там «Групп смерти». Она до сих пор жива, потому что триггер – это именно буек, за пределы которого страшно заплывать, проще прятаться за старую, добрую угрозу о закрытии Интернета. Заплывешь, а там такая глубина, – воронки, водовороты, водокруть-водоверть, сливается столько сразу течений – снесет.

Как сносит детей? Жизненные инстинкты незаметно подтачиваются, изо дня в день. Триггер – спусковой крючок: если в реальности были веские причины для суицидальных настроений, «группы смерти» действительно могли послужить для него только так.

Но если особых причин не было, были только проблемы, с которыми хотелось просто погрустить с кем-то вместе? Или пришел из любопытства? Попал по бесконечным ссылкам-зазывалкам? Провел там долгое время… Тогда ситуация, как маятник, качнется в противоположную сторону – в реальности может стать веской причиной для суицида. Подготавливается такое состояние, когда все что угодно может стать триггером – ссора с подругой, двойка в школе и уж тем более если происходит что-то трагическое. Здесь очень важно знать, что было раньше – двойка, ссора, что-то трагическое или активное бдение в чатах «групп смерти». Если второе – то, что подросток мог пережить, а мог и не пережить в силу возрастной турбулентности, теперь уже не переживется с большей вероятностью. Он больше не верит не только в ценность, но и в реальность своей жизни – это все подточено. Ему объяснили, как это легко и красиво – просто уйти «на раз-два-три», это все накопилось в сознании. С него сняли все страхи смерти, высмеяли их, дали пошаговую инструкцию. Это теперь триггер для него – любая проблема в реальности.

По сути «группы смерти» – это надстройка над всеми базовыми уязвимостями подросткового возраста, зона риска, которая из виртуальной реальности давит именно на зону риска в реальности социальной.

Зона риска над зоной риска. Явление, матрица которого в социокультурной реальности существует, а противоядия не выработано. Нет никаких антидотов, «не готовый мир», по Бахтину. Следователи и те психологи, которые не ушли в отрицание описываемого явления (большинство), уже после публикации говорили мне одно и то же: «Нет никакой практики работы в этом направлении, не на что опереться, приходится учиться на ходу».

Известный психолог Людмила Петрановская тем временем пишет о публикации, описывающей явление, понимание и осмысление которого пока еще так хрупко: «…в… стремлении защитить детей есть теневая сторона». Она ищет тень в защите детей в момент, когда тень у нас на детей нападает и давит их. Когда тень вообще не знает своего места!

Представьте время, когда только появился СПИД, – еще нет никакой вакцины от этого нового вида болезней. Точнее, появилась первая информация с вескими доводами о факте его существования. Вы говорите: люди погибают от него! А вам в ответ: люди погибали от болезней всегда. От рака. От инфаркта. От гипертонии.

Кто-то даже взялся рассматривать в этой связи «рак» и «инфаркт» подробно, например та же Петрановская. На полном серьезе, с большим полемическим задором, взяв при этом себе задачу «морок» от «СПИДа» разогнать. «Только один факт: погибшая девочка так переживала из-за фигуры, что давно уже ела только салаты. Это говорит о том, что у ребенка было как минимум устойчивое пищевое расстройство, один из маркеров повышенного суицидального риска», – пишет она о героине моей публикации и берется рассказывать о вреде диет, напрочь, игнорируя тот факт, что публикация буквально с этой темы и начинается – с одной из надстроек над «маркерами повышенного суицидального риска»: «Все, что мы знаем теперь абсолютно точно, – так это то, что с детьми работают взрослые люди… со знанием психологии, внушая девочкам, что они «толстые», а ребятам, что они – «лузеры» для этого мира. Потому что есть иной мир, и вот там они – «избранные».