Дети войны

Весной тут зазеленела травка, к тыну сиротливо прислонился тонкий побег черёмухи, посаженной Зоиной Черемисой в дни их приезда в нашу деревню.

С братом Зои Васильевны я встретилась в Семигороднем леспромхозе, где работала учительницей начальных классов. Фирс был уважаемым человеком в лесном посёлке, работал мастером, бригадиром в лесу. Жил в собственном доме, числился рачительным хозяином. Немногие тогда знали, что его жена тяжело болела, что он один растил собственных детей и помогал вдовствующей сестре.

Зоя Васильевна осталась с четырьмя детьми, когда муж ушёл на фронт, не успев устроить семью после переезда к нам в Алфёровскую. Фирс Васильевич купил для сестры дом в соседней деревне, взял все заботы о её детях на себя.

Она стала лучшей подругой моей мамы и оставалась до конца жизни доброй, трудолюбивой женщиной, вырастила всех четверых детей – всю свою Черемису.

2019 г.

Праздники в деревне «Гурькя, попиликай!»

А любовь они хранят, в сердце прячут.

Только песни не молчат – песни плачут.

Т. Голуб. Вдовы России

Удивительно тихо в северных деревнях. Ни праздников никаких, ни гулянок. Даже забывают свой день рождения… Разве что вспомнят «день ангела» – именины, помолятся, тихо поплачут, и снова всё тихо… Война.

Но вот стали поговаривать, мол, что-то меняется, враг отступает. Появилась надежда. Надежда, что вернутся мужья, отцы, сыновья. Похоронки-то не все получили. Верили… Верили и надеялись.

…14 августа – Спасов день. В своё время, в довоенную пору, в деревнях Алфёровской и Шилыково бывали большие гулянья, играли гармони, люди пели, плясали.

 Война… Всё затихло.

– Галин, приходи к нам, ведь праздник, – необычным голосом произнесла Зоя, подруга матери.

Она осталась с четырьмя детьми одна. Домишко, что стоял рядом с нашим, развалился, и брат купил ей домик в соседней деревне.

И мы стали собираться «к Зоиным» (так говорили у нас).

Бабушка, у которой мы жили, почему-то плакала, пыталась что-то найти в ларе – это такой большой ящик, где хранили муку, крупу. Потом вдруг хлопнула себя по бокам, пошла к выпорхнувшей из гнезда курице (у нас была одна-единственная пеструшка и красивый петух), взяла ещё тёплое яичко, остановилась, подумала о чём-то… Вернулась и взяла из гнезда подклад [9] . (Этого никогда не делали! Курица найдёт другое место, будет нести яйца и сядет высиживать цыплят.)

9

Подклад – яйцо (настоящее или муляж-обманка), которое кладут в гнездо, если курица-несушка пытается высиживать птенцов.

Сразу повеселев, бабушка налила в самовар воды, положила туда яйца. (У нас самовар был особой формы – яички не проваливались, так варили всегда. Только теперь это было редко: их надо сдавать, был такой налог.)

– Вот, Галина, гостинец Зоиным деткам! – бабушка протянула четыре половинки (каждое яйцо она разрезала вдоль).

И вот мы в гостях. Нам, детям, дали целое решето яблок.

– С нашей яблони, с верхушки. А внизу мы уже давно объели, – сообщила младшая из девочек.

– Играйте, вот вам тряпочки, – говорит тётя Зоя. – На улице дождь. Куколок делайте, пошлёте бабушке Ираиде за гостинец.

Женщины молчали. Каждая думала о своём. Но вот Зоя Васильевна посмотрела на шкаф, который не успели увезти старые хозяева… Встала на табурет, сняла гармошку.

– Гурькя, попиликай!

Мальчик удивлённо посмотрел на мать.

– Садись, садись, попиликай! – она поставила гармошку на сынишкины худые колени, обтянутые заштопанными штанами.

Мальчик нажал на кнопочки, растянул меха.

Первый звук – и… запела моя мама. Она всегда запевала первой.

Задушевная подружка!Моего-то милушкуДвадцати семи годковПоложили в могилушку.

Мальчику стало страшно… Но теперь продолжила Зоя Васильевна:

А я ещё бы покосилаПо траве по ветошной.А как бы старая гуляночкаДа ум топерешной…

Голос матери успокоил, мальчик нашёл нужный такт, но больше никто не пел… Все молчали.

– Ой, Зоя… давай хоть в праздник поговорим, может, легче будет. Я очень жду Шуру. Пусть бы какой угодно, без руки, без ноги… Лишь бы пришёл… Я и пиджак его просушила, и рубашку прогладила… Зоя, милая Зоя… Ты знаешь, как я его жду?..

Женщины тихо поплакали…

– Галин, ведь и правда… В госпиталях, говорят, очень много инвалидов, раненых. Может, лечат его…

– Знать бы – где? Ведь и спросить не у кого.

– Говорят, в Боровикове есть старуха… Гадает.

– Нет, Зоя! Не гадала я никогда и не буду.

– А ещё в Лещёве…

– Нет, Зоя, ни к кому никогда не пойду… Я очень его люблю… Я буду ждать!..

2015–2021 гг.

Мужчин в доме нет

К нам пришёл гость.

Бабушка Ираида поставила самовар. Достала чашки. Села разливать чай. Гость придвинулся к столу, полилась беседа. Про чай он вроде и забыл.

Я внимательно разглядывала его рыжую бороду, рыжие волосы, прислушивалась к необычной речи. И, конечно, ничего не понимала. Бабушка Ираида его не перебивала, молча поддакивала, кивая головой.

– Чай-то остыл, Рафаил. Давай подогрею.

Такого не бывало: уж если сели за стол, то пили или ели, никогда не увлекаясь разговорами.

Гость выпил подогретый чай, быстро встал:

– Спасибо за хлеб-соль. Спасибо за добрые слова.

Добрые слова говорил он сам, соли на столе не было, а о хлебе мы уже давно позабыли.

… – Рафаша был, – рассказывала бабушка маме, когда та пришла с работы. – Молиться ходил. Говорит, всем везде тяжело. Война. О тебе спрашивал, поклон передавал.

– Да?.. Устал, наверное, голодный. У нас и угостить нечем…

А я решила, что этот Рафаша – самый добрый на земле человек, наш друг, любит всех нас, жалеет, как Фирс Зоину Черемису. Мне хотелось рассказать Шурке и Файке, своим ровесницам, что у нас в гостях был мужчина, вовсе не страшный: пил чай и по голове меня погладил.

Шурке моя затея очень понравилась:

– Ага! Давай пойдём к Мовдиным и всё расскажем.

– Ой! А у них звес упал! Как подняться?..

– Как? Давай на коровках (то есть на четвереньках).

Мы стали карабкаться по очень крутому, почти отвесному крыльцу. Отдыхали время от времени, всё-таки высоко.

– Ой!.. И как это вы зализли? Как прикарашились? А я думаю, хто это шабаракается! А спуститесь-то как? – заволновалась хозяйка.

– А Файка-то залезает?..

– Так то Файка! Она привыкла, даже воду носит. Ой, Господи! Ну и векши! (Векшами называли белок, они прыгали по деревьям в лесу, а иногда их и в деревне видели.)