Дети зимы

Мамочка давала ей музыкальные записи и маленький альбом с фотографиями папочки, когда он был молодой. Чтобы Иви лежала в постельке и не бегала по дому. Хоть бы папочка вернулся и жил вместе с ними. Тогда ей было бы не так страшно. Она с трудом вспоминает его лицо и голос по телефону, но зато у нее сейчас целая полка красивых кукол в платьях, которые он дарил ей, когда приходил. Завтра она принесет в школу индийскую куклу и сари и положит их на полку праздника Дивали. Но тут же вспомнила, что они лежат в какой-то коробке, и их сейчас не достать.

Как папочка узнает, где их искать, когда настанет Рождество? Мамочка сказала, что он никогда не вернется к ним, но она не поверила. Он всегда помогал ей выбирать елку. Они покупали самую красивую и большую и привязывали ее на крыше машины. В последнее Рождество он забыл приехать, и все плакали. У бабушки была искусственная елка с лиловыми шарами, конечно, хуже, чем настоящая. Но в этом году она видела в лесу много хороших елок. Конечно, папочка не забудет приехать на это Рождество, и тогда они вернутся в Саттон Колдфилд и будут там жить. Это последний дом, который она помнила. И она вернется в свою старую школу…

Кто-то похлопал Иви по плечу. Она проснулась и обнаружила, что лежит лицом на жесткой парте.

– Просыпайся, Иви, – ласково прошептала ей на ухо миссис Баннерман. – Тебе ведь будет интересно послушать новую сказку.

Занятия почти закончились, скоро ехать домой. Иви потерла глаза и огляделась. Вокруг хихикали ребята. Она заснула на уроке.

* * *

За несколько недель, прошедших после их переезда, Кэй постепенно привыкла оставаться одна, когда Иви уезжала в школу. Ей было нелегко разлучаться с дочкой и отправлять ее на автобусе, но миссис Сноуден сказала ей, что она поступает правильно. Кэй заглянула на сайт «Офстед», Управления по стандартам в образовании, и убедилась, что ее ребенок в надежных руках.

Да, конечно, Иви нужны были друзья-одногодки, а также хоть какая-то стабильность, пока ее мама разбиралась в своих проблемах и неясных планах на будущее. Но отпускать ее от себя было все равно тяжело, ведь, кроме дочки, у Кэй не было больше никого.

Впрочем, иногда она не выдерживала, ехала на машине в деревню и ждала дочку возле школьных ворот вместе с другими мамами. Если позволяло время, ходила по деревне Уинтергилл и любовалась крепкими домами из серого камня с шиферными крышами, похожими на рыбью чешую, и железными решетками. Смотрела на синий дымок, поднимавшийся над трубами, на лампы, уже горевшие в окнах с частыми переплетами.

Все это походило на красивую почтовую открытку. Но со временем она стала замечать пустовавшие дома, автомобили, втиснувшиеся в узкие улицы, спутниковые тарелки, обезобразившие старинные фасады.

Деревня сгрудилась вокруг старинной церкви и школы, прилепившихся под высоким холмом. Еще тут был узкий, горбатый мостик через ручей, который бежал по склону. Кэй словно оказалась в фильме, снятом по книгам Джеймса Хэрриота. Она буквально слышала музыку из фильма, когда с восхищением разглядывала камни с датой постройки над карнизами многих домов.

Она заходила на маленькую почту с магазинчиком, химчисткой, видеотехникой, банком и кондитерской, зная, что Иви станет клянчить какую-нибудь ерунду, если она не купит сейчас приличное лакомство. В окне были наклеены постеры и информация для отсутствующих туристов о сдающемся внаем жилье, расписание богослужений и деревенских мероприятий. «Ежегодная благотворительная викторина», «Аукцион перспектив с ужином в складчину», «Благотворительный базар», «Согласование даты для установки рождественской елки». Все это было ей непонятно.

Но она все же догадывалась, что за этими дверями течет своя жизнь с кофе по утрам, дружескими обедами, клубами кройки и шитья, кружками любителей книг, группами собирающихся для совместных молитв. На постерах отражалась вся жизнь деревни.

Я просто скольжу по жизни, тяну время, думала она, отодвигаю момент, когда мне придется шагнуть назад, в жизнь, и принять собственное решение. Заглядывая в окна домов, она завидовала текущей там размеренной жизни, имеющей какую-то свою цель. А у нее не было ничего. Еще никогда она не чувствовала себя такой чужой, как там, у школьных ворот, когда ей не с кем было поговорить.

Как-то ей позвонила Пат Баннерман и предложила побеседовать насчет Иви. Кэй нервничала весь день, ожидая худшего, но директриса тактично предложила ей, чтобы Иви дополнительно читала дома вслух. Математика у нее сильная для ее возраста, но читала она слабовато. Еще Баннерман предположила, что частые переезды ослабили у Иви способность к концентрации, и поинтересовалась, общается ли девочка с отцом. Тогда Кэй все рассказала, и учительница моментально сменила тон и объяснила, что тут все дело в горе, пережитом девочкой.

Неожиданно для себя Кэй призналась, как она озабочена тем, что Иви не хочет верить в смерть отца, рассказала о своей беспомощности в этом вопросе и реальной причине их переезда.

– Миссис Партридж, мы не знаем о том, что творится в голове ребенка после такой трагедии, и можем только догадываться, – ответила учительница, и Кэй стало теплей на душе от ее сочувствия.

– А что вы мне посоветуете? – спросила Кэй, но учительница лишь покачала головой.

– Наш психолог мог бы вам что-нибудь посоветовать, но когда он появится у нас, вы давно уедете. Будьте с ней честной и дайте ей выговориться. Я уверена, что вы все делаете правильно… Теперь я все поняла… Раньше я думала, что вы в разводе, – помолчав, она улыбнулась. – Как я сама. Это тоже тяжело.

Кэй вздохнула и пожала плечами.

– Это как прыжок в пустоту. Только что была счастливая семья, а потом – раз! И ты одна, на ледяном ветру. Без всякого выбора. Когда люди разводятся, они что-то решают, обдумывают. А тут сразу одиночество. Когда ты вдова, люди смотрят на тебя по-другому. Видят в тебе какую-то святую мученицу, отделенную от мира своей потерей и горем. Никто не видит, что ты такая же, как все, что тебе хочется опять жить нормально, быть любимой. Вокруг тебя семейные пары, и ты чувствуешь себя посторонней… Ой, извините… – прохрипела она, обнаружив, что плачет. Но Пат слушала ее и кивала, поощряя продолжать.

– Впрочем, честно говоря, я чувствовала себя вдовой еще при жизни Тима. Работа была для него всегда на первом месте, а семья на втором. Я не сразу это осознала. Я старалась не придавать этому значения, но между нами давно пробежал холодок. Тим делал успешную карьеру, взбирался по корпоративной лестнице, и мы постоянно переезжали из одного города в другой. Когда родилась Иви, я бросила свою работу бухгалтера, – призналась Кэй. – Вы не поверите, но я когда-то занимала большую должность в Бирмингеме, в бухгалтерской фирме «Прайс Уотерхаус», а теперь у меня в голове сплошная мешанина. Я утратила уверенность в себе, считаю себя неудачником, а Иви чувствует мою слабость и прячет от меня все свои проблемы. Это нехорошо. – У нее снова навернулись на глазах слезы. – Зачем я рассказываю вам все это? Зачем хнычу тут перед вами? Мне бы надо было работать, зарабатывать себе на жизнь, а не болтаться тут, жалея себя.