Детонаторы

Таким виделся мне ответ на один из вопросов, пока я лежал на довольно узкой полке, ощущая теплоту девушки рядом и прислушиваясь к ее тихому дыханию. Мне также пришло в голову, что на фоне успехов в изучении одного из представителей семейства Барнеттов, поведение второго остается загадкой, а потому заслуживает более пристального внимания. Почему, например, Дуг Барнетт, якобы ушедший на пенсию, провел несколько лет, занимаясь поисками паршивого подрывника?

Насколько мне было известно по опыту предыдущих визитов в эти места, в окрестностях базара имелся только один общественный телефон, располагавшийся в небольшом дворике в глубине. Когда я подошел, аппарат был занят. Разговаривала довольно привлекательная загорелая дама среднего роста, лет тридцати с лишним, которая во имя новой моды изуродовала свое стройное тело бесформенными шортами цвета хаки. Я выждал, пока она закончит, разглядывая женщину в хорошо сидящих "бермудах", показавшихся мне огромным шагом вперед. Затем настала моя очередь сражаться с багамской телефонной системой, вскоре подтвердившей известное мне правило: дозвониться на континент с одного из этих платных телефонов можно только заранее заказав разговор.

К сожалению, у меня не имелось веской причины, по которой мой собеседник захотел бы оплатить наш разговор. Я понадеялся на то, что имею дело с репортером, который зарабатывает на жизнь любопытством. Однако сперва необходимо было связаться с номером "Майами Трибьюн", на что ушло некоторое время. Не проще оказалось пробиться и через коммутатор редакции, но в конце концов в трубке послышался хрипловатый мужской голос.

– Спад Мейкледжон слушает. Почему меня должно заинтересовать то, что я могу услышать от какого-то Хелма?

– Вы меня помните?

– Собственно говоря, нас друг другу не представляли. Но вы... вы были другом Элли Брэнд. Пару лет назад мы мимоходом встречались в аэропорту Майами. Причем с вами мы, по-моему, даже не поздоровались. Меня просила приехать Элли.

– Совершенно верно.

– Так о чем же мы можем говорить с вами теперь, после ее смерти?

Некоторая сдержанность, прозвучавшая в голосе собеседника отчетливо дала понять, что, хоть это и не предавалось широкой огласке, ему известно, что Элеонора Брэнд, журналистка, с которой меня связывали тесные отношения, погибла от ножа на улице Чикаго из-за связи со мной. И то, что убийца впоследствии получил сполна, вернуть к жизни прекрасную девушку никак не могло.

– Вы знаете, где я работаю?
– спросил я.

– Более или менее. В одном из сумасбродных вашингтонских агентств.

– Мне нужна информация. Срочно. По некоторым причинам, которых мне бы не хотелось уточнять, я не склонен обращаться за ней в Вашингтон.

На другом конце линии раздался короткий смешок.

– Вы меня заинтриговали. Да и Элли, наверное, хотела бы, чтобы я вам помог. Задавайте вопросы.
– Когда я закончил, он сказал: - Это займет несколько минут. Подождете или перезвоните?

Я пожал плечами.

– Ив первый-то раз еле дозвонился! Не будем испытывать судьбу; я подожду.

Ждать пришлось довольно долго. Полный господин в цветастой рубашке, подошедший вслед за мной, счел ожидание слишком долгим, что не двузначно продемонстрировал, выразительно поглядывая на часы и позванивая приготовленной мелочью. Наконец в трубке вновь послышался голос Мейкледжона.

– Карандаш и бумагу приготовили? Были убиты во время взрыва и умерли впоследствии от ран следующие люди: Харлоу Фрэнсис Кэтлин, пятидесяти пяти лет, Мэри Элизабет Парке, тридцати двух и ее муж Оливер Уильям, тридцати трех лет. Мигель Алеман Переа, тридцати четырех лет и Джером Роберт Шеттак, сорока четырех лет. Раненые вас интересуют?

– Переа?
– повторил я.
– Местный житель?

– Нет, он был гражданином Соединенных Штатов. Помимо всего прочего работал переводчиком.

– А супруги Парке?
– спросил я.
– Они кто такие?

– Туристы, по роковому стечению обстоятельств оказавшиеся в момент взрыва в посольстве, потому что муж потерял паспорт.

– Ладно, давайте раненых.

– Список довольно длинный. Начиная с прохожих, которых оцарапало осколками стекла, и заканчивая женщиной, которая из-за полученных ран вынуждена провести остаток жизни в лечебнице - кстати говоря, неподалеку отсюда, в Корел Гейблс. Ее доставили сильно обгоревшей я искалеченной.

Я затаил дыхание.

– Как ее звали?

– Марсия Беттина Остерман, сорока трех лет. Миссис Остерман. Девичья фамилия - Фрелингаузен. Нанялась секретаршей, рассчитывая на увлекательную работу за границей, поскольку устала от монотонного существования вдовы, живущей во Флориде на пенсию и страховку мужа. Не успела приехать в Аргентину, как тут же попала в эту мясорубку. Бедняжка. Судя по фотографии, прежде была довольно симпатичной.

– Другие пострадавшие с серьезными ранениями есть?

– Пожалуй, к этому времени все успели повыздоравливать, разве что заработали на память несколько шрамов.

– Вы случайно не знаете, как называется лечебница миссис Остерман?

– Есть и название. Санаторий Крюгер-Фишера на Крешент Драйв. Номер не указан. Как я уже говорил, это в Корел Гейблс. А теперь скажите, что буду иметь со всего этого я, помимо удовлетворения бойскаута, совершившего свой ежедневный благородный поступок?

– Бутылку за мой счет, и все объяснения, которые смогу дать, когда получу окончательные ответы.

– Я заказываю "Джек Дэниэлс", - уведомил Спад. Исходный план подобного разговора не предусматривал. Однако, взявшись за дело, я продолжил его: позвонил по еще одному номеру, после чего связался с местным координатором, задействованным специально для данного задания, дабы убедить вероятного неприятеля в том, что мы настроены чрезвычайно серьезно. Произнес пароль; подразумевающий, что пациент пребывает в добром здравии и ведет себя хорошо, и получил отзыв, из которого следовало, что никаких сообщений или указаний для меня не поступало. В общем, напустил таинственности по высшему классу, не хуже, чем в кино. Оставалось надеяться, что противник прослушивает линию, и должным образом оценит представление. А если у него не имеется соответствующего оборудования, то наблюдает за мной, и я не разыгрываю роль перед пустым залом.

Покорный слуга уступил телефон закипающему толстому туристу, который успел вплотную приблизиться к предынфарктному состоянию, и, вернувшись в сокровищницу восточных драгоценностей, обнаружил, что на прилавке перед Эми лежат все колье и браслеты, имеющиеся в магазине. Во всяком случае, со стороны это выглядело именно так.

– Ох, Джонни, правда они прекрасны?
– восхищенно выдохнула она, когда я остановился рядом.
– Просто не знаю, что выбрать. Придется тебе мне помочь.

Мы покинули заведение несколько минут спустя, расставшись с парой дорожных чеков и обретя взамен нефритовое ожерелье и два гармонирующих с ним браслета. Оказавшись на залитой яркими солнечными лучами улице, я остановился.

– Можешь хоть раз удержаться и миновать казино?
– спросил я.
– И как ты смотришь на то, чтобы слопать хороший ленч?

Эми удивленно посмотрела на меня.

– Как скажешь, но куда направимся?

– Как насчет Майами?

– Ты серьезно? Плыть всю дорогу назад...

– Разве я говорил о плавании?

Такси отвезло нас в местный аэропорт. Заказанные мной по телефону билеты дожидались, а международные бюрократические формальности были сведены к минимуму: таможенная и иммиграционная службы Соединенных Штатов проверяют пассажиров прямо во Фрипорте, что избавляет от необходимости выстаивать очередь по другую сторону. В аэропорту Майами я первым делом отыскал телефон, после чего мы перекусили и отправились на такси Корел Гейблс. Санаторий оказался местом приятным настолько, насколько может быть приятным заведение, полное старых и немощных людей. Белые корпуса окружали широкие зеленые лужайки, утопающие в тени деревьев. Войдя, я остановился у столика дежурной.