Детский дом

Повар. Я ухожу, Рафик. Смотри – не задерживайся. И не болтай лишнее. Не всем интересны твои откровения. Извините, Наталья Андреевна.

Повар уходит быстрым шагом. Рафик явно смущён.

Наталья Андреевна. У вас с поваром какие-то дела, Рафик?

Рафик. У вас свои дела, у нас свои дела. Я же не сую нос в ваши дела, Наталья Андреевна.

Наталья Андреевна. Как раз суёте. Кто вам дал право жить в Детском доме?

Рафик. Директор разрешил. Мне больше жить негде.

Наталья Андреевна. И это надолго?

Рафик. Нет, ненадолго. Скоро денег будет много – квартиру куплю. Наталья Андреевна, о чём мы говорим? Вы – такая красивая девушка.

Наталья Андреевна. Я вижу, в девушках вы разбираетесь. Детдомовские вам тоже нравятся?

Рафик. Нет, детдомовские совсем не нравятся.

Наталья Андреевна. А почему чуть ли не всем вы предлагаете с вами переспать?

Рафик. Так они же проститутки! Вам же не предлагаю!

Наталья Андреевна. Вы забываетесь, Рафик.

Рафик. Простите, Наталья Андреевна. Типун мне на язык.

Наталья Андреевна. Для вас они – проститутки, а для меня – дети. И я не позволю…

Рафик. Музыка кончилась, Наталья Андреевна. Пойдёмте к столу, а то я проголодался.

Наталья Андреевна идёт к столу, Рафик – за ней. Наталья Андреевна занимает свободное место возле Гарика Альбертовича. Рафик садится подальше от Натальи Андреевны.

Гарик Альбертович. Наталья Андреевна, а штрафную?

Наталья Андреевна. А не поздно?

Гарик Альбертович. Самое время. А то вы погрустнели, как я погляжу.

Наталья Андреевна. Грустные мысли приходят в голову, Гарик Альбертович.

Гарик Альбертович. Какие, если не секрет?

Наталья Андреевна. Всякие. О Детском доме, например.

Гарик Альбертович. А вы их гоните. Мы, русские, даже в ресторане говорим только о работе. Как будто на нас земной шар держится.

Наталья Андреевна (улыбаясь). А может, так оно и есть?

Гарик Альбертович. Французы говорят, сравните толпу на Елисейских Полях и на улице Горького: в Париже народ беззаботный, а в Москве – озабоченный.

Зоя Фёдоровна. Народ – не безликая толпа. Люди разные попадаются.

Галина Алексеевна. Мы, слава богу, пока не французы. Хотя кое-кто этого очень бы хотел.

Неизвестный молодой товарищ. Это неизбежный процесс.

Галина Алексеевна (улыбается одними глазами). Если неизбежный, тогда пусть лучше все будут русскими. (Мгновенно посерьёзнела.) Вас что-нибудь беспокоит, Наталья Андреевна?

Наталья Андреевна. Детский дом меня очень сильно беспокоит.

Галина Алексеевна. Что-нибудь произошло?

Наталья Андреевна. Пока нет. Но опасаюсь, что произойдёт. В Советском Союзе все детские дома такие неблагополучные или только наш?

Галина Алексеевна. Ну почему же – все? Есть счастливые исключения. Наслышана про сыктывкарский детский дом. Говорят много хорошего.

Татьяна Ивановна. И что же там такого особенного?

Галина Алексеевна. А там все дети заняты трудом. Что-нибудь мастерят своими руками. Для хулиганства просто нет времени. Как известно, труд из обезьяны сделал человека.

Наталья Андреевна. А почему бы в нашем Детском доме не сделать то же самое?

Татьяна Петровна. А как вы себе это представляете, Наталья Андреевна? Кто будет учить наших детей? Их вон из класса в класс с трудом переводят. Спасибо кастелянше – учит девочек ткать ковры. И то по собственной инициативе.

Ирина Сергеевна. Что-то я не заметила, чтобы труд превратил их в людей. Как ругались – так и ругаются.

Наталья Андреевна. Так что же делать?

Галина Алексеевна. Извечный русский вопрос: что делать? В настоящее время я не вижу выхода из положения. Нужно начинать сначала. По-другому организовать работу в детских домах. А до этого нужно построить как можно больше домов для неблагополучных детей. Детей – много, а домов – мало. Причём таких детей становится всё больше. Этот факт свидетельствует о неблагополучной ситуации в нашем обществе.

Гарик Альбертович. Ты права, кто-то должен начать всё сначала.

Неизвестный пожилой товарищ. Золотые слова, уважаемая. Ваша правда, в обществе назрели серьёзные проблемы, а решать их некому. Боюсь, что скоро будет поздно. Не родился тот человек, который может решить эти проблемы.

Неизвестный товарищ средних лет. А мы что – не люди? Откуда такой пессимизм? Почему мы должны ждать прихода мессии? А мы, народ, разве ни на что не способны?

Рафик. Способны, конечно, способны. А нам что-нибудь дают делать? Слушай, все мешают. В Москве магазины пустеют – нет товара. Нет сапог, слушай. А откуда они возьмутся? Я умею шить хорошие сапоги, но мне не дают. Говорят: ты не фабрика. Конечно, не фабрика. Я человек, я лучше фабрики. Почему я не имею права шить сапоги?

Николай Владимирович (стучит вилкой о свой бокал). Внимание, товарищи! Прошу внимания! Вы, извините, пришли на собрание или на мой юбилей? Мне несколько обидно. Предлагаю выпить – пить я ещё не бросил. Кто желает сказать тост?

Гарик Альбертович. Разрешите мне – как русскому человеку кавказского происхождения. Лучшие тосты, как известно, родились на Кавказе. Я предлагаю поднять бокалы за хороших людей, которых так много за этим столом, за соседними столами, в каждой квартире, в каждом городе и в каждой стране. Но среди хороших людей обязательно есть лучшие. За нашим столом это – наш уважаемый Николай Владимирович.

Присутствующие с криками «Ура!» пытаются дотянуться своими бокалами до бокала Николая Владимировича. Все шумно и весело чокаются.

Наталья Андреевна (осушив, наконец, свой бокал и вновь засияв ослепительной улыбкой). Товарищи, а теперь – нашу, детдомовскую. (Затягивает первая красивым голосом. Остальные охотно подхватывают.) Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…

Сцена десятая

Пустынный городской садик. На скамейке сидит один-единственный безликий молодой мужчина. К нему подходит Наталья Андреевна.

Наталья Андреевна. Это вы – следователь Колосков?

Следователь. Да, это я. Присаживайтесь, Наталья Андреевна. Я пригласил вас для доверительного разговора. В кабинете вы бы чувствовали себя стеснённо. Не смущайтесь, пожалуйста.

Наталья Андреевна. Я не смущаюсь. Я не совсем поняла, что произошло.

Следователь. Ничего особенного. Скажите, вы работаете в Детском доме под руководством Ивана Константиновича?

Наталья Андреевна. Пока работаю – только без руководства.

Следователь. Что значит – пока? И почему без руководства?