Детский Мир

— В первый раз у нас, возьми самое дорогое, — в красивой рамке, за стеклом, почти полностью обгоревший листок; пожелтел, даже видны следы грязи или пыли. Это нотная запись. Сверху: — «Новый Детский мир», ниже: — «композитор — Нохчи К] ант — Мальчик, аранжировка — Анастасия Афанасьева-Гнедина».

— Когда я смогла до дома дойти, — вновь Роза плачет, — все уже сгорело. А этот листочек я случайно нашла, совсем в стороне. Ничего не осталось, даже фотографий.

Зато я воодушевился. В Грозном музыкантов не знал, да и вряд ли они остались; через день полетел в Москву, прямо с аэропорта к знакомому композитору — пару строчек аккордов еле различимы. Но ни он, ни другие музыканты ничего восстановить не смогли: мало, и то, что есть, — расплылось. И тогда я понял — это мне знак. Мы, то поколение, которое не смогло не только сохранить город, «Детский мир», но даже жизни наших детей, мы должны что-то сделать, что-то восстановить; я иного не могу — значит должен нарисовать свою картину, в назидание самим себе.

Думая, что сходу смогу, начал потихоньку снова работать — не пошло. Поехал к Розе, бесценный подарок вернул — ее память. Пайзула дома не было, на шабашке, а мы с Розой весь день говорили, буквально под диктовку я сделал много «зарисовок». Не хватило, вновь поехал, вновь весь день она мне «мазки» давала. И так я мчался к ней, как только работа «пробуксовывала» иль «тормозилась». И Роза меня воодушевляла, вдохновляла, подсказывала, порой направляла.

А раз приехал; сидят супруги грустные, встревоженные. Им теперь не до творчества, проза военного Грозного не отступает.

— Была проверка, — рассказывает Пайзул. — У Розы паспорт старого образца, а новый никак не выдадут, год ждем, больших денег требуют. Беременную пожалели, вместо нее меня забрали. Сутки в каталажке держали. Вернулся, а ночью, оказывается еще приходили, в масках. Мальчика напугали, до сих пор икает. Ну, и машину увели. Кормильца больше нет, — будто сам виноват, смущенно улыбнулся Пайзул.

— Не могу я, нет, не могу! — голос Розы совсем не узнать, прижала сына, не отпускает.

— До сих пор себя корю, убиваюсь, что нашего Мальчика тогда силой не вывезла.

Неужели и с этим что случится?. Помоги, мы бедные люди.

У нас в стране одно хорошо — за деньги все можно.

В тот же день, с помощью друзей, я вывез эту семью в тот же Слепцовск. Еще с месяц они там жили, пока не сделали всем загранпаспорта. И на этом моя лафа кончилась, лишился я суфлера.

В Польше у них родился второй сын. Потом переехали в Бельгию, а теперь вроде навсегда обосновались в Норвегии.

Недавно от Розы получил письмо с фотографиями: «. В моем-то возрасте — второй сын, поэтому назвали Диндик [26] . Но это по документам, а так, чтобы не сглазили, называем, как бабушка нашего называла — Дашо Кjант [27] . Он и вправду такой, видишь светлый-светлый, голубоглазый, золотоволосый, и не знаем в кого, мы-то оба смуглые. Бог надо мной смилостивился. Я так рада!. Старшего я уже определила в музыкальную школу, по классу скрипки. Конечно, это не наш Мальчик. Наш Мальчик был уникальным созданием, в нем был удивительный божественный дар и нескончаемое добро! Мы его не смогли уберечь. Может, еще не достойны?. Знаешь, странное дело, в Грозном, как ни мечтала, я ни разу во сне так и не увидела ни Мальчика, ни даже бабушку. Думала, они боятся там появляться. А здесь — рай на земле, и все равно не снятся. Когда закончишь картину? Жду с нетерпением. А если честно, здесь такая тоска, как немая-глухая, никого не понимаю, и поплакаться негде — не поймут, здесь поводов нет, а душа-то все равно там. В Грозном, когда особо приспичивало, шла я к Сунже, постою на коленях, орошу ту землю, по которой наш Мальчик ходил, поглажу и легче становилось. Кстати, строят ли там «Новый Детский мир» или мосты: цветочный и «новый»? Пойди туда, поклонись и от меня, передай маршал. Все равно я тоскую».

26

Диндик (чеченск.) — смысл: ниспосланное добро, благодать.

27

Дашо Кjант (чеченск.) — Золотой Мальчик.

На то место я часто хожу, и меня влечет туда. И сегодня был; зима, январь на исходе, пасмурно, всюду слякоть, грязь, а что был здесь когда-то «Детский мир», — люди даже не помнят. Пустошь, выцветшая табличка — «мины», прошлогодний бурьян, и мостов нет, лишь Сунжа течет. А с тех пор, как меня спас здесь Мальчик, ровно десять лет прошло (тоже знак). И теперь был бы он молодым человеком, на весь мир бы гремел его талант, и писал бы он композиции светлые о своем народе, о мире и добре, и я уверен, войны бы здесь ныне не было бы. Но я тогда смалодушничал, если не струсил; не вернулся, обещанную сказку не рассказал. Только сейчас смог кое-что изобразить, как-то передать. А что я мог намалевать?! Знаю — грустно, тоскливо, печально. А как иначе, если в палитре моей краска одна — гарь войны, и я ее невольно наносил, наносил, замазывал белый, чистый холст детства Мальчика; пока, наконец-то не понял смысл картины «Черный квадрат»! И что сегодня я могу сделать, хотя бы сказать, вновь придя сюда, где некогда был «Детский мир» и мир детства нашего Мальчика? Лишь одно: — Мальчик — сирота — в войну! Прости меня, прости нас всех, пожалуйста, прости!

Грозный — «Детский мир» 31.01.2005 г.