Девадаси. Верность любви

В голову закралась предательская мысль. Он думал, что навсегда потерял Урсулу, что она его разлюбила. На самом деле это оказалось не так. Молодой человек вспомнил о том, как она просила прощения, раскаивалась в своей ошибке, как уверяла, что он — единственный избранник ее сердца. Не слишком ли жестоко он с ней поступил?

Около полуночи Анри забылся тревожным сном и проснулся оттого, что Аравинда осторожно тряс его за плечо.

— Вставай, господин!

Анри вскочил.

— Что случилось?

— Не знаю. Смотри!

Они выбрались на крышу, и Аравинда показал вдаль, на крепостные стены. Оттуда доносился приглушенный грохот — по-видимому, стреляли из пушек. То был ровный гул, напоминавший далекую грозу, но Анри не позволил себе обмануться.

Стоявшая над крепостью луна казалась мутно-красной от огненной завесы. Крыши зданий, днем сверкавшие на солнце, словно рыбья чешуя, сейчас казались припудренными красноватой пылью. В этом зловещем зрелище было что-то завораживающее, хотелось сидеть и смотреть вдаль, любоваться расцвеченным непривычными красками пейзажем, который будто омыло кровью.

Будет гораздо хуже, если кровью омоются человеческие сердца!

— Аравинда, приведи сюда Викрама!

Юноша состроил гримасу.

— Где же я его найду?

— Найди где хочешь, да побыстрее! — В голосе Анри звучали непривычные требовательные нотки.

— Что это, господин? — спросил слуга, показывая на далекое зарево.

Анри горько улыбнулся.

— Это горит твоя прежняя жизнь, Аравинда, и мы должны поторапливаться, если хотим спастись!

Глава VI

1755 год, крепость Киледар и окрестности, Индия

Пока юноша искал Викрама, Анри быстро собрал в мешок самые ценные вещи. Его душу переполняло предчувствие чего-то непоправимого. Возможно, это было рождено внезапностью случившегося: ни ему, ни Аравинде не верилось, что спокойное течение жизни может претерпеть столь чудовищные изменения в непостижимо короткий срок и что над мирными улочками Киледара повиснет черный дым пожарищ!

— Вы хотели меня видеть?

На пороге комнаты стоял Викрам. Анри с радостью устремился к нему.

— Да! Что происходит?

— Терпение английской армии лопнуло — начался настоящий штурм. У восточных ворот творится нечто невообразимое, говорят, одно из ядер пробило стену.

— Я так и думал. Помогите нам уйти! Я должен спасти жизнь двум французским дамам и Аравинде!

Викрам наклонил голову.

— Вы цените жизнь слуги больше собственной?

— Я за него отвечаю, — сказал Анри и добавил: — Здесь наверняка есть тайные ходы, подобные тому, через который я некогда пытался бежать!

— Да, есть. Через один из них уйдет раджа со своими людьми, если положение станет безнадежным. А вы можете сдаться в плен англичанам.

— Нет, я не хочу ждать! Если солдаты ворвутся в Киледар, начнется побоище! Я не могу позволить себе рисковать жизнью беспомощных женщин!

— А я не могу позволить себе находиться не там, где я должен быть в эти минуты.

Бледное лицо Анри было напряжено, как будто он терзался от невысказанной боли, но при этом молодой человек улыбался, стараясь показать, что ничто не нарушит его веру в собственную правоту и возможность спасения.

— Викрам, вы — наша единственная надежда!

— У вас разрушающий взгляд, разрушающий именно то, что вы хотите разрушить, — вздохнув, произнес индиец. — Хорошо, пойдемте. Только быстро. Я отведу вас к началу хода, а потом мне придется уйти. Будете выбираться сами.

— Спасибо!

Анри схватил мешок и вручил его Аравинде со словами:

— Будешь отвечать за мое состояние!

Юноша озадаченно посмотрел на своего господина и спросил:

— Ты не боишься, что я сбегу?

Анри улыбнулся.

— Беги! Главное, чтобы ты остался жив.

Луиза и Урсула, разбуженные выстрелами, сходили с ума от тревоги и страха.

Луиза усмотрела в падении крепости шанс на спасение и лихорадочно вглядывалась в озаряемую вспышками тьму. Их комнату никто не охранял — все разбежались с началом штурма: кто-то поспешил на помощь обороняющимся, кто-то бросился спасать свою жизнь. Когда пришел Анри с Аравиндой и Викрамом, дамы заметно обрадовались, хотя Урсула и старалась казаться обиженной и строгой.

Все вместе они спустились на улицу и побежали прочь от дворца. В эти минуты Киледар представлял собой жалкое и одновременно пугающее зрелище. Тогда как воины пребывали на стенах крепости, до смерти напуганное мирное население металось по темным улицам, словно стадо баранов, ищущих выход из запертого загона. Во тьме мелькали затравленные, искаженные безысходностью лица. Одни несли мешки, другие волочили нагруженные тележки. Иные пытались грабить соплеменников.

Киледар не устоял при первом серьезном штурме, причем не устоял морально. Никто не думал о судьбе крепости, все стремились спасти только собственную жизнь и имущество.

Викрам, замкнутый и хмурый, шел вперед, бесцеремонно раздвигая толпу, и его стремительные движения были полны почти божественной силы и воли. В этот миг Анри понял, что Викрам действительно брахман, человек, на врожденные привилегии которого не может посягнуть ни один смертный.

Анри шел рядом с ним. Отставая на шаг, почти бежали женщины. Процессию замыкал Аравинда.

Они долго петляли по лабиринтам улиц, пока не свернули в глухой переулок, упиравшийся в одну из стен. Быстро оглянувшись, Викрам с усилием вынул нижний камень, потом второй. Образовалось отверстие. Анри наклонился и заглянул в него. Темнота! Он пожалел, что не взял светильник, но думать об этом было поздно.

— Полезайте туда. Ползите, пока проход не закончится. Если повезет, выберетесь за стены крепости. А там решайте, что делать дальше.

— У нас нет оружия!

Викрам пожал плечами.

— Свою саблю я вам отдать не могу.

В этот момент раздался оглушительный грохот и что-то рухнуло сверху. Женщины вскрикнули. К счастью, огромные камни никого не задели, но в воздухе клубилась густая известковая пыль и нестерпимо пахло гарью.

— Началось, — пробормотал Викрам и прикрикнул: — Не медлите!