Девчата. Полное собрание сочинений
Шрифт:
Илья досадливо отмахнулся. И тень его на стене тоже махнула рукой, передразнивая Илью.
– Поспорили мы с Филей, – неохотно сказал он. – Сама же разбивала.
– Ах вот оно что! – припомнила Анфиса. – Только, сдается мне, она и без спора льнет к тебе. И на кого нацелилась!
– Что ж, тем лучше, – пробормотал Илья и отвернулся.
Анфиса с любопытством посмотрела на него:
– А она-то, дура, небось надеется!.. Знаешь, раздражает меня Тоська. Как-то наперекор мне она живет: я – так, а она – этак…
Анфиса показала на противоборствующих руках, как по-разному живут они с Тосей.
–
– Добрый ты к ней, – подивилась Анфиса. – Зачем тогда спорить было?
– Так получилось, я и сам не рад…
– Да тебе вроде стыдно? – спросила Анфиса таким тоном, будто поймала Илью на чем-то нехорошем.
– Была бы она хоть немного повзрослей…
Анфиса посочувствовала:
– На молодую напоролся!
– Года у нее кой-какие есть, – встал Илья на Тосину защиту. – Она даже и не глупая, а только разум у нее какой-то пионерский, в пятом классе застрял…
– Какие тонкости! – фыркнула Анфиса.
– Да ты никак ревнуешь?
– И рада бы, да не умею… Просто не ожидала, что ты меня на такую променяешь.
– Да не менял я! Это ж слепым надо быть, чтобы променять тебя на такого недомерка.
– Вот это точно, – согласилась Анфиса. – А уж воображает о себе! Проучи ты ее хорошенько.
Илья пересел к ней поближе, похвастался:
– Ключик я к ней подобрал безотказный: хвалю ее стряпню – она и лапки кверху. Даже смешно, до чего же ей мало надо! Завтра сделаю контрольную проверку – да и кончать пора… Ох и взовьется она, когда про спор узнает! – Илья покачал головой и утешил себя: – Ну да ничего, сама виновата: не надо было в клубе фигурять. Вперед умней будет!
– Все-таки сволочи мы… – подумала вслух Анфиса.
– Скучно живем, – оправдался Илья. – Раньше я думал: главное – хорошо работать, а все остальное приложится. Черта лысого! Вот и портреты с меня малюют, а что толку?.. Вроде не весь я занятой, понимаешь?
– Каково мне это слышать? – делано закручинилась Анфиса и посоветовала Илье: – А ты запишись в струнный оркестр, чем не занятие? Помирать – так с музыкой!
– Я с тобой серьезно…
– Позже десяти вечера, Илюша, я серьезно не разговариваю, – наставительно сказала Анфиса. – Валяй лучше с Тоськой в клуб на лекцию про любовь и дружбу!
– Вижу, ревнуешь?
Анфиса пожала плечами:
– Думай так, если тебе нравится.
Зазвонил телефон.
– Даю шпалорезку, – сказала Анфиса в трубку и кивнула Илье на доску коммутатора.
Илья быстро и умело переставил на доске шнуры.
– Освоил! – похвалила Анфиса.
Они взглянули друг на друга и расхохотались.
– Вот такая ты мне больше по душе! – одобрил Илья, радуясь, что перепалка их кончилась.
Он придвинулся к Анфисе – и вдруг замялся, не зная, можно ли вот так сразу обнимать ее после всех своих признаний. На миг возникло и тут же сгинуло нелепое чувство, будто Тося-малолетка видит их сейчас. Илья подивился игре своей фантазии и привлек Анфису к себе.
– Да ну тебя!
Анфиса притворно нахмурилась.
– Красивей тебя у меня еще не
было, – признался Илья.– Ох и комплиментщик ты! И ко мне ключик подобрал? – насмешливо спросила Анфиса, но глаза у нее подобрели.
Илья распечатал коробку пастилы.
– Угощайся, твоя любимая – бело-розовая.
И снова затрезвонил телефон. Анфиса держала трубку близко от уха Ильи, и тот услышал, как простуженный бас в трубке спросил:
– Как у вас с планом?
– Перевыполняем! – игриво ответила Анфиса, запуская руку в коробку с пастилой и прижимаясь к Илье плечом.
– Ну его к лешему! – разозлился Илья. – Нашел время о плане спрашивать.
Он водворил трубку на место, отшвырнул окурок к печке и решительно обнял Анфису. Илья позабыл уже о тенях, а они продолжали жить своей отраженной, передразнивающей людей жизнью. Тень Ильи обняла на полу тень Анфисы. Головы теней сблизились в поцелуе, и губы их встретились там, где на жестяном листе у печки валялся скрюченный окурок.
Контрольная проверка
Тося бойко орудовала черпаком, наполняя миски лесорубов. Украдкой она поглядывала по сторонам, удивляясь, куда это запропастился Илья. Его не было видно ни в очереди, ни за столом среди обедающих. Вот и последний лесоруб отошел от котла. Тося с беспокойством осмотрелась вокруг.
– А где же… это самое, наш передовик? – спросила она у мастера Чуркина.
Чуркин махнул рукой в сторону делянки:
– Звали – не пошел. Деньгу твой передовик зашибает. Они, передовики, насчет денег лютые!
Тося прислушалась и за ближним звяканьем ложек различила далекий грохот сваленного дерева. Она живо налила щей в армейский котелок, прижившийся на кухне, в крышку от котелка горкой наложила каши, завернула самую поджаристую горбушку хлеба в чистое полотенце и, придав лицу строгое и независимое выражение человека, выполняющего свой долг, храбро двинулась в лесную чащобу. Головы всех обедающих девчат враз будто ветром повернуло вслед Тосе. Осуждающий шепоток прошелестел над столом… Вот люди, делать им нечего!
На трелевочном волоке Тосю переняла быстроногая Катя.
– Ты куда это правишься? – прокурорским голосом вопросила она, глядя на котелок, из которого валил пар.
– Да так… Не все пообедали… – Тося качнула котелком в сторону делянки. – Срочная работа…
– Срочная! – передразнила Катя и погрозила Тосе кулаком. – Чует мое сердце, ты и на Камчатку срочно побежишь!
– Ну и что? – захорохорилась Тося, перекладывая котелок из одной руки в другую. – Кажется, совершеннолетняя.
Катя осуждающе покачала головой и сказала убежденно – на правах человека, который никогда не делал ошибок в своей жизни:
– На Камчатке можно только с одним человеком сидеть. С одним, понятно? – Для наглядности Катя показала Тосе оттопыренный палец. – Семь раз отмерь, а потом иди. Вот как я с Сашей, бери с нас пример!
Катя нежно посмотрела на палец, олицетворяющий сейчас разлюбезного ее Сашку, заметила пятнышко, звучно плюнула и старательно вытерла о ватник.
– А будешь… – Катя презирающе оттопырила второй палец, обвязанный тряпочкой, а вслед за ним веером распустила всю пятерню. – Получится как у Анфисы. Ты этого добиваешься?