Девчонка с изнанки. Леди Клайар

– Раз ты готов в ответ не трогать Шокера, какой-то труд всё же предстоит.

– Да невелик тот труд: соблюдать конфиденциальность, – улыбнулся Лис. – Проще говоря, не болтать.

Лис вынул из кармана маленькую флешку.

– Надо передать вот это. Здесь кое-какая информация, разумеется, зашифрованная.

Я взяла флешку, осмотрела её. Совершенно обыкновенная на вид.

– Кому передать?

– Об этом не думай. Тебя найдут.

– Как я узнаю, что меня нашёл тот, кто надо?

– Фильмы шпионские смотрела? Что такое пароль, представляешь? Человек у тебя поинтересуется, нет ли с собой каких новинок с изнанки, почитать что-нибудь интересное, а то вот, мол, советовали ему книжки издательства «Икарус». Этому человеку и отдашь флешку.

Я уставилась на него в упор:

– Лис, кто из нас придурок?

– А что такое?

– Как этот таинственный некто узнает, что про «Икарус» надо спрашивать именно у меня?

– Дело не в твоей личности, а кое в чём другом. И это условие будет соблюдено.

– Как ты убедишься, что я выполнила твою просьбу?

Елисей пожал плечами:

– Ты дашь слово. Ведь ты не хочешь, чтобы с Шокером что-то случилось, поэтому дашь слово. А твоему слову я поверю.

– Я не могу дать слово. Я не могу быть курьером заговорщиков, которые устроили всё это!

– А вот это напрасно. Ты ж не бомбу под мышкой повезёшь. Флешка не взорвёт Йери. Это просто отчёт.

– Откуда мне знать? Даже если это только информация, это не означает, что через некоторое время она не взорвёт Йери в прямом смысле… Нет, Лис. Я это не возьму. Можешь, конечно, сунуть это мне в карман и сбросить меня в канал. Но я ничего никому не стану передавать.

– Отнесёшь флешку терракотовым? – усмехнулся Лис.

Я уверенно посмотрела ему в глаза:

– Тебя это не пугает?

– Знаешь, какая моя любимая история про братца Лиса и братца Кролика? – спросил он вдруг.

– Не знаю.

– Скоро догадаешься, – загадочно сообщил Лис и полез в карман. – Курить хочешь?

– Нет. И ты не вздумай курить рядом с Тимохой!

– Когда ты меня перестанешь за тупого держать? – скривился он и от огорчения даже бросил копаться в кармане. – Ладно, всё. Давай, прыгай, а то ты меня бесить начинаешь.

– Да как скажешь, – пробормотала я, изо всех сил сдерживая слёзы. Одно дело прыгать в канал, когда знаешь, что это всего лишь очередной рейс. И совсем другое, когда понимаешь, что этот рейс, скорее всего, а то и почти наверняка, последний. На той стороне – конечная остановка.

Лис вынул из-за ремня фонарь.

– Давай, подсвечу немного.

Я шагнула к дыре в скале.

– Прощай, Лис.

– И ты прощай. Не поминай лихом. Мы все делаем то, что должны.

Он сунулся в дыру, вытянул руку с фонарём и прибавил света. Я прошла вперёд, остановилась у обрыва.

Вдох-выдох.

Я шагнула вперёд и полетела вниз.

Чистый канал. Чистейший. Жалко, что взорвут. К счастью, Лис ничего не говорил об уничтожении канала, только о взрыве скалы и разрушении входа. Ещё бы, зачем уничтожать то, что гарантированно пригодится после того, как они одержат триумфальную победу по всем фронтам.

Если Лис не обманул насчёт взрыва в скале, то вся надежда на Шокера.

Шокер, хороший мой, ты же умный. Я же тебе все ниточки дала. Если вечером в шведском глухом лесу что-то взорвётся, то сложи два и два, Шокер. Вспомни, что я сказала про канал и про то, что он рядом с тем местом, где держат Тимоху. Если шведские спецназовцы будут расторопны и оперативно прочешут местность вокруг места очередного взрыва, может быть, Тимошка вернётся домой.

Возможно, я уже не смогу вернуться на изнанку, но если Шокер найдёт сына, то и желать больше нечего.

Глава 14

– Проходи, поговорим здесь, – Марек открыл передо мной дверь библиотеки. – Очень рад тебя видеть! У меня на языке вертятся сотни вопросов, но ты ведь сама всё расскажешь, правда?

Я вошла в тесную, но уютную комнату, в которой был включён торшер в углу, и приятно пахло старыми книгами, и остановилась посередине.

Я всё ещё никак не могла поверить в несколько странных фактов.

Что я жива и абсолютно невредима: даже ногу не подвернула, нырнув в прекрасный аквагелевый амортизатор под выходом из приёмной трубы.

Что Йери такой же тихий и милый город, и только усиленные патрули на улицах напоминают о том, как сильно изменилась жизнь гатрийцев за последний год.

Что я наконец-то смогла обнять брата.

Что я здесь не в гостях, а навсегда.

– Я никак не могу переварить то, что ты мне рассказала внизу, – заметил Марек. – То, что Звягин во второй раз спас тебе жизнь, я не удивлён. Он вполне последовательный малый. Но я совершенно не могу понять, как ты оказалась на той базе? Зачем ты собиралась сюда лететь, когда я просил вас смирно сидеть на изнанке в такое смутное время?

– Я сбежала от Шокера.

– Та-а-ак, – зловеще протянул Марек, отвернувшись в сторону. – Чего-то подобного я всё время подспудно ждал…

– Марат, вот не надо, а?!

– Не буду, – согласился он. – Ни слова не скажу.

Он подтолкнул меня к короткому диванчику с замысловатой спинкой, что стоял в простенке между окнами:

– Садись, устраивайся, плед возьми. Я сейчас.

Он вернулся с бутылкой и двумя коньячными стаканами, поставил их на журнальный столик и сам тут же опустился на столешницу.

– Марек, я не хочу, – я покачала головой. – Напоишь меня, как обычно, ничего хорошего не будет. Только язык распустится, а толку…

– Не буду я тебя напаивать, – Марат невинно округлил глаза. – Чуть-чуть, за то, за другое…

– За что «за другое»?! Не за что мне пить.

– А вот тут ты не права. За знакомство, это во-первых… Сейчас я тебя кое с кем познакомлю.

Я пожала плечами, а Марек, подозрительно уставившись на дверь, махнул рукой:

– Заходи, заходи!

Дверь в библиотеку распахнулась шире, и вошёл мальчик лет двенадцати, тощенький, с колючими карими глазами и белёсым ёжиком на макушке.

– Знакомься, систер. Это Лёха. Алексей Маратович Аксёнов. Теперь Алексей Вайори… Это, Лёха, твоя тётя Кира.

– Здравствуйте, – буркнул мальчик.

Я покивала, улыбаясь.

– Пойди, пожалуйста, к себе, Лёха. Мне надо поговорить с сестрой. Я обязательно к тебе приду позже.

Мальчик безропотно развернулся и ушёл, вежливо прикрыв за собой дверь.

– Нашёл, значит?

– Нашёл, – кивнул Марат. – Два месяца уже, как я его сюда привёл. Мамаша Лёху, ещё младенца, матери своей сбагрила, а сама исчезла. Навещала раз в год, а в последние три года и не приехала ни разу. Бабка ещё крепкая, но на одну её пенсию не зашикуешь. Когда я ей намекнул, что согласен сына забрать и воспитывать, и ей пособие подкину, она охотно согласилась.