Девчонки и любовь

– Откуда тебе знать, что Грэг не был любовью всей моей жизни, страстью моей девичьей души, светом моей жизни, огнем моих чресел?.. – Тут мы обе начинаем ржать как ненормальные.

Надин тоскливо смотрит на нас и даже не спрашивает, почему мы смеемся. Я внимательно изучаю ее неподвижное бледное лицо с темными кругами под глазами. И мне становится боязно за нее. А что, если Магда права? А что если Надин забеременела от Лиама, как та, другая девчонка?

Спрашивать ее об этом в лоб бесполезно, тем более сейчас, в школе. Нужно будет поговорить наедине, без Магды.

Вечером после чая я говорю Анне, что мне нужно сбегать к Надин за учебником. Анна немного нервничает, потому что отец снова задерживается на работе.

– Наверное, у него собрание или дополнительные занятия со студентами, – говорю я. – Не волнуйся, Анна, я уверена, что он не… Вот увидишь, он скоро придет.

Мне стыдно оставлять ее одну, но я должна сходить к Надин и поговорить с ней. Ее мама, как всегда, расспрашивает, как у меня дела, а папа называет Кудряшкой, но в их обычных приветствиях чувствуется настороженность.

Наташа выделывается передо мной в свойственной ей манере:

– Привет, Элли! Тебе нравятся мои новые трусики? Смотри, они с оборками!

Мне ничего не остается, как посмотреть, потому что Наташа задирает платье до самой головы. И почему все эти малявки такие бесстыдники? Если бы мы вели себя так же, нас бы запирали дома на замок. А еще говорят, что это мы сексуально озабоченные.

– Наташа, дорогуша, не надо, – смеется ее мама.

– А где твой братик Цыпа? Почему ты его не привела? Мы бы с ним поиграли. Мне нравится Цыпа, – откровенничает Наташа, делая бровки домиком.

– Ах ты маленькая подлиза, – смеется ее отец и шутливо шлепает по попке.

Надин на протяжении всего разговора не произносит ни слова. Она сгорбившись сидит на диване и едва смотрит в мою сторону.

– Надин, может, ты предложишь Элли колу, или сок, или что-нибудь еще? – говорит ей мама.

– Нет, спасибо, я только что пила чай, – говорю я. – Надин, я всего на минутку – забежала забрать у тебя учебник по истории, чтобы сделать домашку.

Надин смотрит на меня в недоумении, потому что на этой неделе нам по истории ничего не задавали.

– Пойдем в твою комнату, – предлагаю я.

Надин с трудом отрывается от дивана, как будто ее ноги не держат.

– Ну же, Надин, взбодрись, – говорит ей мама, а потом поворачивается ко мне: – Сожалею, Элли, но, боюсь, мне придется запретить Надин так часто проводить время с тобой и Магдой. Вы небось по полночи не спите, когда остаетесь друг у друга ночевать. Надин в последнее время прямо как тряпичная кукла, еле ноги передвигает. Не нравится мне все это. Посмотри только, до чего она себя довела.

– Да уж, вижу, простите, – бормочу я.

Когда мы выходим из гостиной, Надин просит у меня прощения за то, что ей пришлось использовать меня в качестве алиби. Мы вместе поднимаемся наверх. Черные стены ее комнаты с отблесками подвешенных под потолком кристаллов успокаивают взгляд после ярко-розовых обоев и малинового ковра лестничного холла.

Надин тут же заваливается на кровать. Я сажусь рядом и начинаю ковырять ее черное лоскутное одеяло, расшитое серебряными звездами.

– Послушай, Надин, – говорю я, медленно обводя пальцем контур звезды и набираясь смелости для предстоящего разговора.

– Ну чего еще?

– Нэдди, я специально зашла одна, чтобы… поговорить с тобой наедине… узнать, как у тебя дела.

– Сама видишь, как у меня дела, – говорит Надин, поворачиваясь к стене.

– Ну да. Я знаю, тебе сейчас нелегко.

– Это еще очень мягко сказано.

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Просто… Надин, мне больно смотреть, как ты мучаешься. И еще мы тут с Магдой подумали, что… может…

– Может, что? Хорошо бы, вы с Магдой поменьше меня обсуждали, – сквозь слезы говорит Надин. – Можете радоваться теперь. Вы были правы насчет Лиама, а я оказалась полной дурой.

– Ах, Надин, мы вовсе так не думаем. Просто ты говорила, что вы с Лиамом много чем занимались, и вот я подумала, что вдруг ты решилась пойти до конца и… – Тут я наклоняюсь совсем низко и шепчу ей на ухо: – В общем, вдруг ты теперь беременна.

Секунду Надин лежит неподвижно. Я почти не дышу. Потом она поднимает на меня влажные от слез глаза.

– Нет, – говорит она. – Я не беременна. И я не пошла с ним до конца. Я хотела, просто чтобы показать, как сильно я его люблю, но каждый раз, когда он начинал, мне становилось так страшно, и я вся сжималась, и мы не могли продолжать. Он даже сказал, что я фригидная.

– О господи, Надин! Эта уловка стара как мир!

– Знаю, но мне так хотелось ему понравиться. Поэтому в субботу он дал мне что-то выпить, чтобы я расслабилась. После клуба мы должны были поехать домой к его приятелю, где у нас была бы нормальная кровать, потому что Лиам считал, что раньше я так напрягалась из-за того, что приходилось делать это под открытым небом. А потом появились вы с Магдой. И те девчонки в туалете…

– Знаю, ты чувствуешь себя ужасно, но по крайней мере теперь ты знаешь, каков он на самом деле.

– Просто, я тут подумала… а что, если те девчонки говорили про какого-то другого Лиама?

– Ты что, шутишь? Они же его видели. С тобой.

– А может, они все сочинили из ревности, потому что сами хотели заполучить его?

– Надин, не выдумывай!

– Я и сама говорю себе то же самое. Поэтому решила еще раз увидеться с Лиамом, чтобы все прояснить.

– О нет!

– И вчера после школы я пошла его искать и нашла в компании других парней возле видеомагазина, а он даже поговорить со мной нормально не захотел. Сказал только, что видеть меня больше не желает после того, как я кинула его тогда в клубе. А еще добавил, что я упрямая стерва и вдобавок такая холодная, что заниматься со мной сексом – все равно что скакать на пакете с замороженным горошком, и все его приятели заржали, а какая-то девица стала виснуть на нем и презрительно оглядывать меня с головы до ног…

– Ох, Нэдди, Нэдди, – вздохнула я и обняла ее покрепче.

– Только не рассказывай ничего Магде.

– Клянусь, Магде ни слова.

– Я чувствую себя полной дурой. И мне так стыдно. Он так подло обошелся со мной, а я… до сих пор люблю его. Как думаешь, Элли, я совсем чокнулась?

– Нет, конечно нет. Это он самый последний придурок.

– Как жаль, что все так вышло. А ведь мне просто хотелось встретить кого-то, кто полюбил бы меня. Кого-то романтичного. Как твой Дэн, который пишет тебе такие письма.