Девчонки в погоне за модой

— Кроме этой Аннабель.

— Тем более ты лучше Аннабель!

Но когда начинают объявлять победительниц, первой оказывается Аннабель. Затем еще одна блондинка — клон Аннабель.

Надин рядом со мной вся напрягается, она молится с таким жаром, что я так и вижу у нее над головой рамочку со словами "пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…". Я пожимаю ей руку. Объявляют третью девочку. Раздается торжествующий вопль — и десятки вздохов по всему залу. Это не Надин! Это рыжая девчонка с длинными белыми ногами и руками, с большими зелеными глазами — очень красивая девочка, но Надин она и в подметки не годится.

— Нечестно! — кричу я.

Надин молчит. Вид у нее совершенно оглушенный.

— Так что же… как же это? — говорит она. Сглатывает комок в горле. Старается не заплакать.

Многие девчонки уже плачут, и еще одна мамаша из преисподней скандалит с дамой-командиршей, требуя объяснить, почему не выбрали ее девочку.

— Девочки, вы все выступили замечательно. Вы — великолепные фотомодели, — говорит командирша в микрофон. — К сожалению, всех выбрать невозможно. Большое спасибо всем за участие. Счастливого пути, благополучного вам возвращения домой — и не забудьте, уходя, взять бесплатный экземпляр журнала "Спайси".

Вот уж на что большинству девчонок сейчас и смотреть не хочется.

— Не переживай, Над. Ясно же, что это лотерея. Все равно ты выглядишь потрясно.

Надин, сморщившись, мотает головой.

— Я выгляжу по-дурацки, — говорит она, расплетая свои пикантные косички, причем так дергает их, что чуть не вырывает целые пучки волос. — Пошли отсюда, Элли.

Она проталкивается через толпу, плотно сжав губы, на бледном лбу выступила жилка.

— Эй, постой! Ты! Темненькая!

Надин круто оборачивается, в глазах у нее вспыхивает внезапная надежда — но это всего лишь фотограф.

— Не повезло. Когда я тебя увидел там, в торговом центре, то подумал, у тебя в самом деле есть шанс.

Надин мужественно пожимает плечами и врет:

— Я пришла сюда просто так, для смеху.

— Все-таки я думаю, у тебя есть потенциал. Просто не знаю, что ты сегодня с собой сделала. Ты совсем не отличаешься от других. Нужно было оставить то бледное лицо и эффектные прямые волосы.

— Ой! — в шоке произносит Надин.

— Ну, ничего. Знаешь, ты все равно могла бы стать моделью. Тебе нужен приличный портфолио. Вот тебе моя визитка. Звякни как-нибудь, я сделаю тебе снимки у себя в студии. Конечно, придется заплатить, но поскольку ты малявка, я тебя отщелкаю за полцены.

— Ой, здорово! Спасибо! — лепечет Надин.

Я хватаю ее за запястье и волоку прочь.

— Подожди, Элли! Ой, смотри, он дал мне свою визитную карточку. Говорит, он меня сфотографирует за полцены.

— И скорее всего, полураздетой. Ради бога, Надин, спустись на землю. Это же самая старая уловка на свете. Предложение весьма сомнительное, как ты не понимаешь?

— Ничего подобного! Он хороший. Он говорит, что у меня есть потенциал. Он профессиональный фотограф, кому и знать, как не ему?

— Ага. Спорим, он сегодня половине девчонок дал свои визитные карточки.

— Может быть, ты злишься оттого, что он тебе не дал карточку? — огрызается Надин. — Уж на это можешь не рассчитывать!

Она замирает. Я замираю. Мы стоим посреди улицы перед входом в студию. Слова Надин висят в воздухе, острые, как жала.

— Спасибо, — тихо говорю я.

— Ах, Элли. Я не хотела тебя обидеть.

— Как раз хотела, — говорю я. — Слушай, я ведь не хотела ехать и все-таки поехала с тобой. Я старалась тебя поддерживать, столько часов просидела, глядя на вас на всех. Старалась тебя утешить, когда тебя не выбрали, а когда этот наглый фотограф к тебе подвалил, я старалась тебе растолковать, что его предложение явно с душком — все это потому, что я твоя подруга, Надин, а не жирная завистливая гадина. Очень грустно, что ты так ко мне относишься.

Я поворачиваюсь на каблуках и ухожу. Надин бежит за мной, берет меня под руку, просит прощения.

— Конечно, ты не гадина, Элли. Это я гадина, что сказала такое. Ну, слушай, не дуйся на меня. Это мне сейчас надо кукситься оттого, что меня не выбрали.

Я даю ей какое-то время продолжать в том же духе — честно говоря, мне это приятно. Мы проходим мимо других неудавшихся фотомоделей, все они разными способами выпускают пар. Некоторые ссорятся, совсем как мы. Одну девочку тащит за руку мать.

— Мало того, что ты меня подвела. Ты и себя подвела, — визжит мамаша. — Сейчас пойдем назад, в студию, и ты потребуешь, чтобы тебе дали еще один шанс.

О боже! Это Хейли. Матушка умудрилась приволочь ее обратно — но сейчас уже слишком поздно.

— Нас с тобой еще нечего жалеть. Пожалей лучше бедную Хейли, — говорю я.

— Бедная, бедная Хейли, — говорит Надин. — Элли, ты еще злишься?

— Ну, конечно, злая, как черт. — И я обнимаю ее.

Тяжело изображать праведную обиду. Я уже тоже готова помириться. По дороге домой мы видим из окна поезда мальчишек, играющих в футбол, и начинаем гадать — нет ли среди них Магдиного Мика. Приглядываемся, но белокурой головки и мехового жакета не видно около поля.

— Интересно, куда они пойдут после матча? Как ты думаешь, он поведет ее в какой-нибудь клуб потанцевать? — спрашиваю я.

— Нет, он выложится на футболе. Наверное, пойдут куда-нибудь есть. Может, мы с тобой тоже сходим куда-нибудь поедим, а, Элли? Я тебя угощаю, потому что ты сегодня настоящая подруга.

— Есть нельзя. Диета.

— Ой, Элли. Можно пойти в пиццерию, а ты возьмешь себе самый маленький кусочек пиццы и салатик.

— Нет, Надин.

— Все еще злишься на меня?

— Нет, не злюсь. Хотя не очень-то приятно, когда тебя называют жирной гадиной.

— Я не называла! Ты сама это сказала!

— Да, но ты так подумала.

— Нет, не думала. Знаешь, Элли, извини, но ты становишься настоящим параноиком.

— Так, значит, теперь я не просто жирная гадина, а еще и параноик? — Но я уже и сама смеюсь. Даже мне понятно, что я веду себя смешно.

Но все-таки я уклоняюсь от угощения. Вернувшись домой, я говорю папе и Анне, что поела вместе с Надин. Я не задерживаюсь внизу. Поднимаюсь к себе в комнату, включаю музыку, беру цветные карандаши и рисую громадную картину: безумный пейзаж, где вместо солнца — гигантская пицца, горные пики — огромные булки с глазурью и вишенкой наверху, леса — из пирогов, реки — из пенистого клубничного коктейля, а трава усеяна цветочками-леденцами.

Пораньше ложусь в постель, утром стараюсь поспать подольше — тоже способ увильнуть от еды.

В десять часов ко мне в комнату заходит Анна.

— Элли, тебя Магда к телефону.

Господи, что ей нужно в такую рань? Я вспоминаю про ее знаменитое свидание с Миком. Наверное, хочет похвастаться и рассказать мне все подробности. Со стонами вылезаю из кровати. Вдруг комната начинает вращаться.

— Элли? — Встревоженная Анна подбегает ко мне. — У тебя все нормально?

— М-м-м. Просто голова немножко закружилась, больше ничего. Уже все в порядке.