Девичник. Тихие омуты

— Права на сто процентов! — закивала головой Лада. — Ты же знаешь: «Милые бранятся, только тешатся».

— Какие еще варианты? — вяло поинтересовалась Вася. Она сидела, подперев рукой подбородок, и недоверчиво переводила взгляд с меня на Ладу.

— Любит, как душу, а трясет, как грушу, — тихо добавила я, не поднимая на Васю глаз.

— Никто меня не трясет.

— Оставляем первую часть поговорки, — улыбаясь, предложила Лада.

— Я не уверена в своих чувствах, — резко сменила тему Вася. Это было уже не предположение, а утверждение, что совершенно не понравилось мне. Она резко отодвинула от себя тарелку.

— Тебе снова хочется оказаться в рядах одиноких женщин? — продолжая с аппетитом есть, спросила Лада. — Благополучие распрямило твои извилины. Хочется надеяться, что это обратимый процесс.

— Я говорю откровенно. Зачем наказывать меня за это? — обиделась Вася.

Она провела рукой по тщательно собранным в низкий узел рыжим волосам. Расстегнула еще одну пуговицу на своей трикотажной кофточке, как будто ей было трудно дышать. Нервно улыбаясь, она смотрела то на меня, то на Ладу. Я чувствовала, как она напряжена. Мне было жаль, что, по сути, мы ничем не могли ей помочь. Она находилась в том состоянии, когда бесполезно давать советы, предостерегать от ошибок. Вася была сама в себе. Мы для нее — лишь фон, на котором разворачивается трагедия ее «неудачного замужества», второго, между прочим. Она не услышит ничего здравого из того, что мы попытаемся до нее донести.

— Васенька, — начала я, придав своему голосу непривычную мягкость. Обычно я говорю немного грубовато, коротко, четко, но в данном случае нужно было действовать иначе. — Васенька, милая, что такое произошло, что ты потеряла уверенность в своих чувствах?

— Когда он приехал к родителям, то, как обычно, поцеловал меня в щеку, а мне это было неприятно, — ответила Вася, а лицо ее выразило всю палитру чувств, которые она испытала. — Неприятно до тошноты!

— Если ты зла на мужчину, как тебе может быть приятно его прикосновение? — недоумевала Лада. — Если я не хочу мужчину, мне даже голос его может быть противен. Страшно представить, что он еще осмелится прикоснуться!

— Вася, тебе нужно более реально смотреть на мир. — В который раз я пыталась заставить подругу мыслить рационально. — Если бы все говорили о крушении брака после первых недоразумений…

— Недавно я поймала себя на мысли, — словно не слыша нас, продолжала Вася, — что самое яркое впечатление у меня осталось от того времени, когда я только ждала своего счастья. Помнишь наши походы, Лад?

Лада отложила вилку и нож. Теперь ее лицо выражало крайнюю степень удивления. Дожевав, она вытерла рот салфеткой и шумно выдохнула.

— Тебя снова тянет в спортзал? — неуверенно спросила она, покосившись на меня. — Ты соскучилась по нашим тренировкам?

— Тянет, и в ресторан тоже. Я не распробовала, что такое кальян. Один раз не в счет, — мечтательно глядя вдаль, сказала Вася.

— Ни хрена себе! — не сдержалась я. — И это говорит замужняя женщина?

— Да. Мне стыдно, но я уже это проходила.

Я знала, что она имеет в виду: свои фантазии о сексе с двумя партнерами. Однажды она в шутку рассказала мне об этом, но я всегда придерживалась мнения, что в каждой шутке есть доля шутки. Так вот, занимаясь любовью со своим первым мужем, Вася частенько представляла, что за ними наблюдает еще один красивый мужчина-атлет. И стоит ей лишь дать ему знак, как он вступит в их любовную игру. Она ни разу не позволила себе дать ему понять, что пора. Она забавлялась своими фантазиями, но неожиданный развод поставил точку на несостоявшихся мечтах о сексе на троих. Позднее в осуществлении ее заветного желания приняла активное участие Ладуся. В том плане, что она создала все условия для того, чтобы Вася получила то, о чем мечтала. Кажется, давно стерлись из памяти те часы бездумного веселья. Столько интересного, впечатляющего произошло в Васиной жизни с появлением Лузгина. Лада и подумать не могла, что их не самый удачный опыт с кальяном настолько впечатлит Васю. Прошло чуть больше месяца после свадьбы, а она вспоминает забавы с двумя роскошными юношами, забавы, которые могут позволить себе только люди свободные, не обремененные обещаниями. Эту мысль Лада решила высказать вслух.

— Видишь ли, Васенька, мне очень приятно, что ты не превратилась в бесчувственную дамочку с длинным списком капризов, что секс для тебя играет все ту же важную роль… Но нужно помнить о том, что у тебя есть муж. Для счастья в семейной жизни нужно сделать так, чтобы он был для тебя и мужем, и другом, и любовником, и спонсором. Это формула идеального брака. Вот когда я была замужем, я никогда не позволяла себе…

— Зная формулу идеального брака, ты трижды развелась и до сих пор не можешь создать ничего нового, — съязвила Вася. Она сегодня была на себя не похожа. — Твоя теория летит ко всем чертям! Имела я все ее параграфы, если мне так плохо! И тебе тоже плохо, только ты, как всегда, тщательно это скрываешь. Ты спишь с кем попало в надежде, что среди вереницы незнакомых членов хотя бы один станет для тебя постоянным!

Насколько я помню, Лузгина всегда была на стороне Ладуси, в какие бы истории она не втягивала ее и не попадала сама. Это был бессменный адвокат, готовый оправдать любой проступок, простить любую провинность нашей белокурой диве. Но что же означали сегодняшние выпады? Только я хотела защитить Ладу, как неожиданно досталось и мне.

— Что ты смотришь на меня так осуждающе? — Подавшись всем телом вперед, Вася сверлила меня взглядом, полным ненависти. Мне захотелось юркнуть под стол. Такой негатив способен пробить самую крепкую энергетическую защиту. — Строишь из себя деву целомудренную, а по вечерам удовлетворяешь саму себя в своей фиолетовой комнате. О нет, я ошиблась — на стремянке в библиотеке! Это более оригинально. Довела себя до сексуального истощения, до того, что согласилась отдаться в распростертые руки Лады. Она сделает из тебя конфетку, так и знай. Леденец, который будут с удовольствием лизать! Ты готова к этому?

Я не успела ничего понять, потому что в этот момент Вася вдруг замолчала, глотая ртом воздух. С лица ее что-то лилось: это Лада плеснула в нее из своего бокала с минералкой. Не глядя на Васю, она сидела раскрасневшаяся до такой степени, что цвет ее алого трикотажного платья практически совпал с цветом лица. Тишина, повисшая над нашим столиком, показалась мне страшной предвестницей бури. Я зажмурила глаза, представляя, как разъяренная Вася сейчас вцепится в волосы Ладе, а я буду разнимать их. Какой стыд! Что о нас люди подумают?! Пришли три такие милые женщины, а ведут себя, как уличные девки. Я боялась открыть глаза, вслушиваясь в монотонный шум, раздававшийся со всех сторон. Только над нашим столиком зависла зловещая тишина, грозившая разорвать мне барабанные перепонки.

Вдруг я услышала плач. Мгновенно открыв глаза, я увидела, как Вася плачет, закрыв лицо руками. Я хотела утешить ее, но Лада положила мне руку на бедро, слегка похлопав. Кажется, она хотела предостеречь меня от оказания преждевременной помощи. Я поняла: нужно было дать Васе возможность выплеснуть все, что накопилось у нее за время неурядиц в семейной жизни. Пусть лучше это выльется слезами, чем еще одним потоком несправедливых слов, обращенных к нам. Мне было обидно. Думаю, Ладе тоже. Она сидела с кислым лицом, постукивая по столу пальцами с отменным французским маникюром.

— Простите меня, девочки. — С этих слов началось раскаяние Лузгиной.

— Я подумаю, — Лада закинула ногу за ногу, с яростным раздражением глядя на табличку «У нас не курят», которая висела как раз рядом с нашим столиком.

— Уже простила, — тихо сказала я, не глядя на Васю. Я слушала, как она громко сморкается в салфетку, всхлипывает, но видеть этого не хотела.

— Я последняя скотина, если позволила себе так разговаривать с вами.

— У нас не ругаются, — покачивая ногой, заметила Лада. — Не курят, не ругаются, не занимаются самоедством.

— Что мне делать? — Вася смотрела на нас взглядом избитой собаки.

— Ничего, — Лада хлопнула себя по бедрам. — Однако как она умеет из ничего сделать проблему!

— Он считает меня своей собственностью.

— Тебя, а не какую-то другую женщину, — прервала ее Лада. — Что тебя не устраивает? Ты вообще знаешь, сколь важно и уважаемо слово твоего мужа в деловом мире? Один человек говорил мне, что если Лузгин скажет, что небо зеленое, а вода золотая, то все с этим согласятся.

— Какая чушь, — уже менее уверенно произнесла Вася. Она тряхнула головой, словно забыв, что сегодня ее рыжие кудри аккуратно собраны в узел на затылке. — С чего бы это всем становиться дальтониками? Ради его прекрасных глаз?