Девочка бандитов

Проклятье.

Мерзавцы.

Посидела на диване, глядя на бардак в гостинной. Посмотрела на мятую визитку, которую мне сунул Арес.

Приятно было потрахаться.

Всхлипнула и разорвала ее на мелкие кусочки.

Сглотнула ком в горле и самой себе сказала:

– Чего сидим. Дом сам себя не уберет. Марш работать. Или опахало принести?

Глава 95

Глава 95

Вышла на крыльцо и поправила на плечах теплую куртку. Поднесла к губам кружку с горячим какао и сделала глоток.

Всюду снег лежит. Четыре дня назад выпал. В тот день прямо снегопад был, мело с утра до вечера.

Я помню потому, что в то воскресенье вышли первые новости про то, что папу задержали.

Северские стрясли с него долг.

И сейчас он в полиции.

И мне надо думать о том, что дальше с нами будет, ведь дом, наверняка, заберут. Машины. Нужно будет искать работу, чтобы оплачивать универ.

Ждать, когда освободят папу.

А я ни о чем думать не могу, только про две бесконечные недели, за которые от Северских ни одной весточки.

Я уехала, и про меня все забыли.

Не верится…

Отряхнула ступеньки и присела, маленькими глотками выпила какао. Проследила, как за воротами остановилась машина. И на улицу выбралась Юлька, одетая в длинную шубку.

– Салют! – крикнула подруга. – Пустишь?

– Там открыто, - вяло отозвалась. Поставила кружку на снег.

Две недели. Я дом прибирала, выходила лишь в магазин и возвращалась, ждала, боялась пропустить гостей.

Но никто за мной не приехал.

– Ты на учебу, вообще, не собираешься, скажи мне? – подруга идет по саду, шубой подметает нечищенную тропинку. – Скоро сессия, не забыла?

Пожала плечами.

– Ну чего ты? – Юлька, поколебавшись, присела рядышком. Расправила полы шубы. Глянула на меня с сочувствием. – Бросил он тебя?

– Кто?

– Северский.

Вздохнула.

Признаваться, что меня бросили все трое – выше моих сил.

– Рита, когда мужик уходит – жизнь не кончается, - подруга нравоучительно выставила вперед палец с длинным синим ногтем. – Прекращай. Поехали по магазинам, развеемся.

– Ты слышала, что папу задержали? – повернулась к ней. – И счета давно арестовали.

– Я тебе займу, - легко решила она вопрос денег.

Усмехнулась.

У Юльки, вообще, все просто.

– Поехали, - приказала она и поднялась. – Сейчас по магазинам, а вечером в клуб.

– Юль, - отмахнулась, когда подруга попыталась меня поднять. – Езжай с девочками.

– И оставить тебя в таком состоянии?

– У меня нормальное состояние, - встала, забрала кружку. Зашла в дом и закрыла дверь перед носом у подруги.

Послушала, как Юлька по ту сторону выругалась и закусила губу.

Ну не могу я сейчас ни с кем общаться и веселиться в клубах, я разбита, никто даже не представляет насколько.

Я хочу форму горничной и в тот проклятый дом – это уже о многом говорит.

Проводят они аукционы до сих пор? Как объяснились с гостями после того вечера и несвежей рыбы?

Я думаю о них.

Не переставая.

Сбросила куртку на диван и поплелась на второй этаж. Забралась в постель и с головой накрылась одеялом.

Неужели вот так все закончилось. И мы никогда больше не встретимся.

В расстроенных чувствах заснула. Я теперь много сплю, почти круглые сутки. Открыла глаза, когда за окном стемнело. Натянула капюшон толстовки и, ежась, сползла с постели.

Нужно что-нибудь приготовить поесть. Или достать папин бренди.

Тогда я засну обратно…

Когда спускалась по лестнице – услышала музыку из кухни. И свет.

В первый миг перепугалась, что в дом грабители влезли, в холле у камина схватила кочергу.

И мысленно себя обругала.

Грабители не включают музыку и свет. И уж точно не готовят ужин – а до носа долетают ароматы запеченного мяса.

Папа вернулся?

Нет, его бы так быстро не выпустили. Тогда…

Кто-то из Северских пришел?

Затаив дыхание, прокралась по коридору. Осторожно заглянула в кухню.

И охнула.

От плиты повернулась русоволосая голубоглазая женщина. Мягко мне улыбнулась.

– Мама…- пораженная, бросилась к ней.

Она откинула фартук и поймала меня в объятия.

– Ты откуда здесь? Ты же…

– К тебе прилетела, - она прижала меня к себе. – Прочитала новости про папу. И сразу сюда. А то как же ты тут одна?

– Плохо я тут одна, - шмыгнула носом.

– Ну перестань, - мама отстранилась и большими пальцами вытерла мне слезы. Обхватила мое лицо ладонями и подняла к себе. – Ты же у меня умная девочка. Взрослая. А папа в последнее время так нагло закон нарушал. Этим и должно было кончиться. Ты сама понимаешь.

Она отпустила меня.

– Садись, сейчас будем ужинать.

Забралась на стул, пождала под себя ноги и подперла ладонью подбородок.

Я все знаю. Поэтому и осталась с ним. Папа так переживал, когда мама его бросила. Если бы и я с ней уехала – что бы с ним тут случилось?

С другой стороны – всё случилось при мне, и я тоже втянута оказалась. Так сильно, что теперь из головы не идет фамилия Северских.

– Ты очень похудела, - огорченно отметила мама. Поставила передо мной широкую тарелку, от которой поднимается ароматный пар. – Стейк и картошка. Чтобы всё съела. Вина налить?

Покачала головой и нехотя взяла вилку. Поковыряла помидорку.

– Ты надолго? – подняла глаза. – Как там твой новый муж, не ругался, что ты уехала?

– Ненадолго, - мама опустилась за стол напротив. С аппетитом забросила в рот ломтик картошки. Прожевав, выложила. – Я за тобой. Уладим тут всё с домом и полетим вместе.

– Куда?

– Ко мне.

– Насовсем? У меня же универ.

– Поступишь в другой, ничего страшного. У нас тоже есть университеты.

– Я язык не знаю.

– Выучишь.

– Мам.

– Что? – она отложила вилку и посмотрела на меня. – Рита. Как ты себе жизнь здесь представляешь? Подумай. Уехать сейчас – самое верное. Тебе надо сменить обстановку.

– А папа?

– А что он? Посидит и выйдет. И за старое возьмется. С его связями надолго он там не задержится. Да и не дадут ему долго сидеть. Такие люди – беспринципные, готовые по головам идти – ценятся у них. Отмажут. Чтобы дальше проворачивал свои делишки.