Девочка Дракона
Шрифт:
— Мам, мы же оба понимаем, почему они это делают. Им нужны наши деньги, вот и лезут из кожи вон. Смотреть тошно.
— Милый, в нашем мире ничего не обходится без денег.
— Я не хочу так. — выделил последнее слово. — Уже даже вижу наше будущее. Я постоянно в разъездах, лишь бы не видеть её преданное выражение лица, как у мопса, заливаю бытовуху и обыденность алкоголем и сплю с другими. А наши дети, твои же внуки, позволь заметить, страдают от того, что оба родителя несчастны.
— То есть, ты уже всё для себя решил? — неспешно выпустив дым из лёгких, мама перевела
— Не смей так о ней говорить. — вырвалось до того, как я успел прикусить язык.
Послышался тяжёлый вздох.
— Всё ясно. Хотя, на что я надеялась. Гены не пропить. — это был не первый наш разговор о моих настоящих родителях, но было также неприятно. До зубовного скрежета.
Раньше я более остро реагировал на попытку Элеоноры задеть меня через родителей, когда я вёл себя, мягко говоря, не очень примерно и достойно высокопоставленной семьи Грозовских. Сейчас я понимаю, что таким образом она пытается действовать методом «от противного», чтобы я стремился доказать обратное, но раньше…
Не думаю, что Элеонора понимала, что этими злыми словами делает только хуже. Да она и сейчас не понимает этого.
Если верить мимолетным упоминаниям из детства матери, её воспитывали в строгости. Жениха выбирал отец семейства, и Элеонора с малолетства знала, что выйдет замуж за Олега Грозовского. Поэтому я не удивлюсь, если её семья давила на ребенка таким же способом. Но это не отменяет того факта, что если на маленькую девочку метод от противного действовал, то на других он подействует с точностью, да наоборот.
Я не стал отвечать. Промолчал, проглотив ответные обидные слова. Буду выше этого. Да и я натворил достаточно, чтобы доказать приемной матери, что я сын своих родителей. И хотя Элеонора никогда напрямую не говорила, кем на самом деле были мои родители, по её небрежному тону и без того было ясно, что небогатые. А копать глубже не хотел, чтобы лишний раз не травить итак отравленную душу.
— Значит, это твоё окончательное решение?
Мама избегала говорить прямо, но я её понял без слов.
— Да. Можешь найти хоть мисс Вселенную, лучше неё не будет ни одной. Жалкие продажные куклы.
— Тогда закругляемся. Итак кучу времени потеряли. Но всё же, сын, я надеялась, что ты не настолько безнадёжен в этом плане и поймёшь, почему я так поступаю. — потушив сигарету, Элеонора больше ни минуты не стала задерживаться на балконе.
Как и в компании матери Карины и самой «невесты».
Она меня вытурила. Вытолкала в спину прямиком за дверь собственной квартиры. Как последнего дебила! Ещё и отчитать успела. А я, напрочь опешивший от гневной тирады и пощёчины Снежинки, даже и не пытался сопротивляться.
Я?! Боюсь?! Боюсь, что все узнают правду и меня сгнобят? Да плевать я…
И так и мысленно заткнулся, стоя посреди пустующего подъезда с обшарпанной голубой краской по бокам — пережиток Советского Союза — понимая, что Юля права. Еще как права.
Я уже настолько привык к статусу самого популярного мажора в университете, что и думать не думал о том, что
может быть, если мои друзья и устоявшееся за последние годы окружение, узнают правду о том, что я приёмный.И только теперь до меня допёрло, что там, на кладбище, я испугался своего прошлого, которое может всплыть, не потому, что это так сильно грозит родителям и их известной фамилии, а потому, что я сам испугался неизвестности. Как последний трус…
Права Снежинка… Мне не хотелось терять привычное расположение и лояльность к себе. Внимание.
Запустив руку в волосы, с силой сжал их, оседая прямиком на ступеньки.
Ещё и наговорил того, чего не планировал. Хотел же поговорить, как нормальный человек. И чёрт дёрнул ляпнуть про деньги. Предложить ей заплатить за молчание. Мне будто самому не хотелось верить до конца, что она настолько чиста. Хотелось доказать обратное, увидеть этот алчный блеск в глазах, который видел всегда, стоило лишь заикнуться.
Но увидел лишь злость и слёзы обиды.
Пощёчина заслуженная, ничего не скажу. И брошенные слова правдивы. Но страх того, что все узнают, пропал мгновенно, стоило просто осознать, что он был. Мне ведь всегда было плевать на мнение окружающих. Я делал то, что считал нужным, не стремясь быть популярным. Это пришло само.
Неужели, я настолько привык к жизни богатенького мажора, что стал таким же, как и они? Гнилым, продажным и трусливым? Прячущим скелеты в дальнем и пыльном шкафу?
Подъезд ответил глухим эхом, вторя моему тяжкому вздоху.
А ведь я так старательно бежал от всего этого. Доказывал всем, и в первую очередь самому себе, что я сын своих родителей, и деньги не имеют для меня никакого значения. Столько лет на это положил.
Банду сколотил в знак протеста. Занимался мелким криминалом, даже казино собственное открыл, лишь бы досадить приемным родителям и найти на мягкое место приключений. Чтобы вновь и вновь ощущать привкус адреналина. Словить дозу запретного.
А тут несколько лет в универе, безлимитная платиновая карта и всё. Сдулся. Забыл, что есть и другие люди. Не те, кто вешается на тебя из-за денег, или дружат лишь по этой причине. А настоящие, кто за тобой и в огонь, и в воду и по медным трубам. За любой кипишь, просто потому что им в кайф, точно так же, как и тебе.
А ведь и своих корешей я навещаю всё реже и реже. До того, как наведался в ангар со Снежинкой, уже и забыл, когда сидел с братанами в последний раз. Просто так, без причины. А ведь они ни слова мне не сказали. И даже косо не посмотрели за всё время.
Ехал домой я в растерянных чувствах. В особняке ночевать не хотелось. Там всё теперь напоминало о Снежинке и о том, как я позволил матери выставить её на улицу. Поэтому поехал туда, где провёл детство и вырос, прежде чем меня сослали за город, на отшиб в фамильный особняк. За недостойное для сына Грозовских поведение.
Было далеко за полночь, поэтому для меня стало сюрпризом, увидеть, что Элеонора ещё не спит. Меня она не заметила, поэтому продолжила смотреть в пустоту и медленно потягивать дорогое вино из пузатого бокала, сидя в плетеной беседке у открытого бассейна.