Девочка и пёс

– Не волнуйся, Деревянное Лицо, – весело сказал Вэнрад, обращаясь к Галкуту, – конь смирный, как жена кузнеца.

"Да нет, конечно, не поверил", решила Элен и снова подняла руки, показывая, что хочет чтобы ее посадили на лошадь. Купец легко, словно она была невесомая, подхватил её и усадил на спину прекрасного жеребца.

Элен прижала ноги к теплому туловищу коня, положила ладони на его шею и повернувшись в сторону Галкута, сказала:

– Не бойся, Деревянное Лицо, все будет хорошо, а дяде мы ничего не скажем.

Слуга судьи недобро смотрел на нее, но ничего не говорил.

– А почему как жена кузнеца? – Спросила девочка у купца.

Тот немного замялся и снова откинул свои длинные волосы назад.

– Ну-у, у кузнецов рука тяжелая, так что жены у них обычно тихие, – нехотя проговорил Вэнрад. – Ты вот лучше скажи, где ты такую одежу раздобыла, просто один в один цвет коня.

Элен сделала вид что не обратила внимания на то, что он поспешил переменить тему и честно ответила:

– Папа купил.

Вэнрад приблизился к ребенку и потрогал ткань куртки.

– Какой удивительный материал, словно мягкое стекло, – восхищенно проговорил он. – Где же он купил такое?

– В торговом центре "Гагаринский". Отпустите коня, пожалуйста.

Озадаченно глядя на девочку, купец убрал руку с головы жеребца. Юная всадница легонько тронула пятками бока лошади и та зашагала вперед. Элен радостно оглянулась на мужчин, ей представлялось как красиво она смотрится на спине жеребца, сливаясь с ним цветом куртки.

Вэнрад, выкинув из головы мысли о торговом центре "Гагаринский", взирал на ребенка вполне благодушно.

– Да вы просто загляденье, сэви, – весело воскликнул он.

Девочка улыбнулась ему, а потом посмотрела на серое, напряженное лицо Галкута. Слуга судьи, конечно, опасался что она вот-вот пустит коня вскачь и снова попытается сбежать. И Элен ощутила недоброе удовольствие, видя как он мучается. Но, честно говоря, ей тоже было немного страшновато. Хотя с мисс Уэйлер, большой любительницы конных прогулок и вообще разных инопланетных верховых животных, она и ездила несколько раз на лошади, сейчас она впервые сидела на коне без седла, сбруи и уздечки. Держаться можно было только за гриву или попытаться вцепиться в шкуру, но это вряд ли спасет, если конь взбесится по-настоящему. На высоте полутора метров над землей, на сильном горячем звере она чувствовала себя не вполне уютно. Но с другой стороны она видела насколько спокойна и равномерна аура животного. Могучий мускулистый конь наверное и не чувствовал её веса, пройдя с десяток метров, он словно забыл о своей маленькой наезднице, опустил голову и снова принялся обнюхивать землю и траву.

Элен оглянулась, будучи в полной уверенности что Галкут, напряженный и злой, следует за жеребцом. Но слуга Мастона Лурга по-прежнему стоял рядом с купцом и теперь казался довольно равнодушным. У девочки возникло острое желание все-таки подстегнуть коня ударом ног и будь что будет. Конечно она никуда не убежит, но, по крайней мере, заставит хорошенько понервничать Деревянное Лицо. Однако, как только она подумала о Галкуте по его новому прозвищу, ей стало смешно и запал пропал. Она перекинула ногу через спину животного и ловко соскользнула вниз.

Подойдя к мужчинам, она официально сказала:

– Благодарю вас, господин Вэнрад, за возможность прокатиться на вашем прекрасном жеребце.

– Со всем моим удовольствием, – чуть поклонившись, с улыбкой ответил купец.

– Теперь же, с вашего позволения, я и Деревянное Лицо, продолжим нашу прогулку.

– Как вам будет угодно, госпожа, – в тон ей, но все еще улыбаясь, ответил торговец.

Элен и Галкут направились в сторону фургонов. У девочки был несколько озорной настрой и потому, отойдя подальше от лошадей и оставшегося с ними купца, она развернулась лицом к своему спутнику и многозначительно произнесла:

– К сожалению, я немного неосмотрительно, прямо у тебя на глазах, зачаровала свою одежду и ты наверно догадался кто я такая и зачем нужна судье. – Она вопросительно поглядела на мужчину.

– О чем это вы говорите, госпожа Элен? – Спокойно спросил Галкут.

– Ты что, не видел как изменился цвет моей куртки?

– Что значит изменился?

Элен уставилась на него. Слуга судьи отвечал уклончиво и она не могла понять хитрит он или говорит правду. У нее даже возникло подозрение, что он как-то догадался о её способности определять истину и теперь старается не отвечать однозначно. Элен это не понравилось, она намеревалась попугать его, а вместо этого складывалось ощущение, что это он потешается над ней.

– Ты видел как цвет моей куртки из синего превратился в тот, который сейчас, да или нет?

– Нет.

Элен почувствовала облегчение. Галкут ей лгал. Элен хотела уже сказать ему об этом, но передумала. Если делать это слишком часто, он и правда начнет догадываться, решила она.

– Ладно, – спокойно сказала она и отвернувшись, пошла дальше.

62.

Мастон Лург решил начать с Радвига. Судья вдруг понял что ему очень не хватает смышленого и расторопного Касаша, который понимал его буквально с одного взгляда. Он сделал два глотка теплой воды из не очень, как он с неудовольствием отметил, чистого стакана и огляделся по сторонам.

– Что-то не так, господин инрэ? – Громко спросил сидящий в первом ряду Эркхарт.

Судья посмотрел на него, с усмешкой подумав о том, что капитан просто глаз с него не спускает, пытаясь угадать каждое его желание. Ну еще бы, начальнику каравана не нужны проблемы с Палатой и он естественно не хочет чтобы у залетного королевского судьи возникла хоть какая-то неприязнь к его персоне.

– Если не трудно, капитан, попросите поставить в центре площадки стул и пригласите для дачи показаний господина Радвига.

Эркхарт повернулся куда-то себе за спину и сделал кому-то знак. Через минуту принесли стул, а вскоре из толпы вышел молодой человек со светлыми волосами и бледным лицом. Судья с интересом разглядывал главного подозреваемого. Сейчас он почти не сомневался что именно этого белобрысого недотепу он и отправит на виселицу. Он даже начал именовать его про себя не иначе как «висельник». На вид ему было лет 25. Высокий стройный с благообразным, почти миловидным лицом он производил приятное впечатление. Однако его образу явно не хватало патетичности и мужественности, в нем напрочь отсутствовала какая-либо брутальность. Узкие плечи, некоторая сутуловатость, длинные тонкие пальцы, абсолютно гладкая кожа щек и подбородка, на которой казалось еще ни разу не появлялось ни единой щетинки навевали мысли о некоторой инфантильности и хрупкости этой персоны. Кроме того он был весьма изысканно одет. Его дорогой, утонченный наряд никак не соответствовал скромному купеческому званию и выдавал явное намерение владельца казаться кем-то более важным и породистым, чем имело место быть в действительности. С точки зрения Лурга это выглядело почти по-детски. И уж совсем неуместным ему показались меч, длинный кинжал и изогнутый нож на широком кожаном ремне на талии молодого человека. Даже если предположить что он и правда обладал достаточным умением и решимостью чтобы всё это использовать, то всё равно эта излишне нарочитая вооруженность упрямо выглядела такой же детской попыткой казаться взрослей и весомей чем он есть. Радвиг, перебросив нижний конец своего длинного роскошного голубого плаща через правую руку, встал возле стула и стараясь держаться гордо и с достоинством, поглядел на судью. «Неврастеник», с неприязнью заключил про себя Мастон Лург.

Он снова ощутил приступ раздражения. Вынужден терять время из-за какого-то молодого дурачка, наверняка полного насколько нелепых настолько и убогих представлений о мире и о себе. Мастон давно заметил, что чем старше он становился, тем всё с большей антипатией относился к молодежи. И он считал что дело вовсе ни в какой-то зависти к молодости, у которой еще всё впереди, к возможностям и силе юных лет, а в том что с возрастом он всё отчетливее понимал насколько не умны, примитивно категоричны, неразумно прямолинейны, нелепо скоропалительны все помыслы и суждения молодых людей и сколь велика в них животная составляющая, насколько они еще зависимы от самых первобытных инстинктов и побуждений. И чем старше он становился, тем с всё с большим отвращением он взирал на это, словно на какой-то неприглядный физиологический процесс. Он говорил себе, что к этому следует относиться совершенно спокойно, ибо никто не рождается мудрецом и он тоже когда-то был глупым, наивным дурачком, мечтавшем о вечной любви и немеркнущей славе. Но это мало помогало.