Девочка и пёс

Наконец он остановился и отступил назад, глядя на месиво из темно-серой шерсти плаща, плотной ткани "шари", буро-зеленой плоти, светло-голубой жижи и какой-то черной и желтой слизи. Он не испытывал ничего кроме облегчения и может быть легкого отвращения.

Переведя дух, он вытер свой нож, с благодарностью любуясь им, и приступил к осмотру трофеев. Первым делом он решил обнажить тело убитого авра. Он ни разу в жизни не видел нагого авра и решил не упускать случая расширить свой кругозор. Стянув лохмотья плаща и "шари", он обнаружил что на ящере было еще три одеяния в виде длинных облегающих рубах с короткими рукавами. Ткань рубах неожиданно оказалась довольно качественной и дорогой. Разрезав материю, он стянул рубахи с тела и выпрямился, оглядывая труп рептилии. Длинное худое гладкое туловище было сплюснуто с боков, никакие кости не выступали, шея как таковая отсутствовала, небольшая голова представляла из себя дискообразное основание, спереди раскрывающееся в пасть полную маленьких острых зубов, на котором покоилась дугообразная формация с гребнем, направленная от носа к спине. На боковых поверхностях этого сплюснутого черепа располагались глаза. Кожный покров в основном был буро-зеленоватым с разными, то светлыми, то темными оттенками. На груди и под мышками располагались какие-то складки кожи. «А где у него член-то?», подумал Цыс, с отвращением разглядывая гладкую промежность. Затем он припомнил россказни о том что член у этих тварей вылезает из какой-то прорези и будто бы достигает в длину полуметра. Однако он отказался от мысли попробовать найти эти прорези, да и вообще это может быть самка, неожиданно подумалось ему, и это почему-то вызвало в нем еще большее отвращение. Он решил перейти к осмотру вещей обнаруженных у ящера. Все что он нашел, Цыс аккуратно разложил на разрезанных рубахах.

Ну, во-первых, это был ятун, прекрасный клинок, изготовленный несомненно настоящими мастерами кузнечного дела. Далее шла небольшая дорожная сумка. Первым предметом, который Цыс извлек из нее, оказалась стеклянная банка, закрытая кожаным лоскутом, перетянутым веревочкой. Увидев внутри банки копошившихся жуков жуткого вида, Цыс аж весь передернулся. «Наверно какое-то лакомство для этих тварей», с омерзением решил Цыс. И ему уже искренне казалось, что он совершил настоящее благодеяние, убив авра и избавив мир от такого отвратительного нелюдя. Он покосился на изуродованную голову трупа. «Как только земля таких мерзких гадов носит» с возмущением подумал он. Отшвырнув банку подальше, он продолжил свою инспекцию. Вторым предметом оказалась тонкая металлическая пластинка, на которой с невероятным мастерством было выгравировано изображение одного авра, под изображением были вырезаны какие-то каракули. «Баба что ли его?» подумал Цыс. Рисунок был сделан очень искусно и Цыс даже вообразил, что он улавливает эмоцию на морде рептилии, что само по себе было невероятно. Ему казалось что ящер застенчиво улыбается, но он тут же решил что это полный бред. После пластинки владелец повозки достал из сумки бархатный мешочек, в котором хранились частицы какого-то белого материала. После недолгого размышления Цыс пришел к заключению что это части скорлупы, что вызвало в нем очередной приступ отвращения, как только он припомнил что эти нелюди выводят своих потомков через откладывания яиц. Видимо остатки какого-то памятного яйца, равнодушно подумал Цыс, посылая мешочек вслед за банкой с жуками. Следующим предметом оказался кожаный кошелек, в котором к немалому изумлению владельца повозки было шесть золотых и четырнадцать серебряных монет. Это сразу же подняло ему настроение. Монеты были отчеканены в Агроне, что напомнило Цысу о том что своих денег у авров не было. «У них же там типа товарообмен или еще что-то вроде этого. Вот же дикари. Однако, неприятная встреча неожиданно обратилась в прибыльное свидание». Цыс широко улыбался. Вот это подфартило. С виду-то полный нищеброд в ветхом тряпье, а в кармане 14 золотых. Но в следующий миг он перестал улыбаться, увидев что складки кожи под левой подмышкой авра зашевелились. Когда он клинком ятуна осторожно раздвинул их, оттуда быстро вылезло маленькое змеевидное существо, сползло с трупа и исчезло в траве. Цыс просто оцепенел от тошнотворного омерзения и ужаса. «Оно что жило там?!» с содроганием подумал он. Решив что пора заканчивать с этим монстром, он быстро вынул оставшиеся предметы. Это была связка каких-то кореньев, несколько красивых перьев, плотный лист бумаги исписанный дикими каракулями и тонкий батистовый платок с изящной вышивкой, на котором витиеватым вензелем сверкали золотыми нитями две буквы А и Т. Платок несомненно когда-то принадлежал человеку. Украл должно быть, мимоходом решил Цыс, в очередной раз убеждаясь что он совершил благой поступок избавив мир от одной из этих тварей.

Побуждаемой давней привычкой оставлять как можно меньше следов, он занялся сооружением костра.

Цыс понимал что уже порядком опаздывает, но все же упрямо довел дело до конца, предав огню труп ящера и его пожитки. Он даже отыскал в траве банку с жуками и мешочек со скорлупой и также отправил их в костер. Себе он оставил только ятун и конечно же деньги, сам кошелек он тоже бросил в огонь. В последний момент, когда он уже держал над пламенем плотный лист бумаги, исписанный каракулями аврского языка, он вдруг передумал и не стал его сжигать. Все-таки ему было очень любопытно о чем в нем шла речь и он решил как-нибудь со временем отыскать среди людей переводчика и узнать содержание документа.

Владелец повозки ясно отдавал себе отчет в том, что обладание аврской саблей и этой бумагой могут быть чреваты для него проблемами, если о них прознает кто-нибудь из ящеров. Но он решил пойти на этот риск, ибо ятун стоил хороших денег и все-равно в костре бы не сгорел, а бумагу он уничтожит как только узнает о чем в ней речь. Пока костер пылал, распространяя зловонный дым, Цыс в стороне зарывал в землю металлическую пластинку с изображением возлюбленной ящера. Не смотря на то что пластинка была тонкой, он рассудил что огонь вряд ли сумеет уничтожить ее.

Покончив со всем этим, он погрузил парализованного Телума в повозку и накрыл его с головой заранее приготовленной холстиной. Привязав поводья лошади, которая якобы предназначалась для вывезенного из Аканурана молодого человека, к заднему борту повозки, Цыс наконец с облегчением тронулся в путь.

Когда он добрался до Часовой развилки, огромный багровый шар солнца уже коснулся горизонта на западе. Цыс съехал на обочину, спустился с повозки и, разминая затекшее тело, огляделся по сторонам. Здесь как всегда было достаточно оживленно.

Окруженное высоким частоколом весьма внушительное трехэтажное здание знаменитого постоялого двора с многочисленными хозяйственными пристройками находилось несколько поодаль. Однако большинство телег, разнокалиберных повозок, фургонов и даже некоторые кареты находились за оградой, вне территории «Золотого колеса». Жесткий и решительный хозяин этого гостиничного комплекса, сорокатрехлетний Дайгеро, давным-давно установил правило что тот кто размещает свой экипаж внутри частокола должен за это платить и ограничил количество стояночных мест. Это решение в свое время Дайгеро принял, побуждаемый скорее не корыстолюбием, а желанием хоть как-то привести в порядок перемещения по внутренней территории комплекса. «Золотое колесо» пользовалось огромной популярностью, все-таки какой-никакой, а перекресток миров, и когда все эти экипажи сбивались в кучу вокруг здания гостиницы, здесь возникал мертвый затор, никто не мог ни выехать, ни въехать. Из города прибывали запасы для огромной кухни и были не в состоянии добраться до черного хода здания. Дайгеро приходилось уговорами, руганью и даже угрозами убеждать посетителей освободить путь. В конце концов ему это конечно надоело.

Но Цыс остался снаружи постоялого двора вовсе не из-за экономии на стояночном тарифе. Он просто не хотел лишний раз попадаться на глаза всей той разношерстной публике что оккупировала «Золотое колесо». Здесь снаружи тоже были люди, но они не обращали абсолютно никакого внимания на него. У них были свои заботы. В основном они просто дежурили в оставленных экипажах, дабы предотвратить их разграбление. У Дайгеро уже давно была своя команда крепких жестких парней, которые следили за соблюдением порядка на территории комплекса. На помостах, идущих вдоль всего частокола, всегда дежурили зоркие лучники, которые внимательно наблюдали за всем что происходило внутри. Воровство вещей из повозок практически сошло на нет после того как стрелки расстреляли нескольких ушлых молодцов пытавшихся разжиться чужим добром. Однако за оградой каждый был сам по себе и спасение утопающих было исключительно делом рук самих утопающих. Но впрочем обычно люди из разных экипажей объединялись и были уже до приезда сюда знакомы, и выбирали одного-двух человек для стражи. Остальные спешили в уютные залы «Золотого колеса». Стражникам конечно же присылали щедрое угощение или просто сменяли через определенный промежуток времени.

Но люди Золы должны были ждать его внутри. Поэтому он внимательно искал того кого он мог бы попросить сходить за ними. Его испытующие взоры не остались незамеченными и одна из девиц неподобающе легкого поведения, виляя округлыми бедрами направилась к нему.

– Привет, – сказала она приблизившись. – Удовольствий ищешь?

«О, мой свет, ноги то какие кривые» с восхищением подумал Цыс, скользнув взглядом по коленкам, которые задевали друг за друга. Восхищение относилось на счет самоуверенности девицы, ибо с первого взгляда было видно что она ничуть не сомневается в том что она роковая красотка. Ей было от силы лет двадцать, невысокая, симпатичная, с непослушной гривой рыжих волос. Ее стройное тело, затянутое в черные колготки и облегающую кожаную куртку, выглядело достаточно соблазнительно, чтобы как-то преуспеть в ее профессии.

К проституткам Цыс относился с легким презрением. Он считал просто аномальным, что человек может опуститься до того чтобы по собственной воли позволять использовать свое тело как нужник для удовлетворения самых низменных потребностей других людей. У него это в голове не укладывалось. Здоровые молодые девки, размышлял он, уж какую-никакую работу всегда смогли бы найти. Впрочем, его презрение никак не мешало ему пользоваться услугами подобных особ. И порой он даже ловил себя на мысли, что относится к проституткам даже с некоторой теплотой. Ибо по его мнению, они по крайней мере были достаточно честны и прямолинейны и называли вещи своим именами. В отличие от остальных женщин, большинство из которых он считал двуличными и жеманными ханжами, и также искренне презирал их за это.

Но сейчас эта девушка требовалась ему совершенно для других целей и ему было наплевать шлюха она там или ханжа.

– А почем нынче удовольствия на Часовой? – С улыбкой поинтересовался он.

Девица быстро оглядела его, а также бросила короткий взгляд на повозку с бочкой. «Оценила», с усмешкой подумал Цыс.

– Одна сильвида, – нагло заявила девушка.

Хозяин повозки удивленно хмыкнул.

– Серебро. Мне кажется ты несколько переоцениваешь свои способности. Или это предложение услуг на месяц?

Девица усмехнулась.

– Да тебя не хватит на месяц, пень старый, а за мои способности не переживай. Плати сильвиду и час в раю тебе обеспечен.

– Рай это хорошо, – покладисто согласился Цыс. – Тебя как зовут?

Девушка чуть нахмурилась, но все же ответила:

– Айза.

– Знаешь, Айза, я не сомневаюсь что ты мастерица доставлять удовольствия, тем более с такими ножками. Но сегодня мне нужно кое-что другое.

Цыс отчетливо увидел, что девица напряглась.

– Что другое? – Неприветливо спросила она и кинула быстрый взгляд в сторону как будто проверяла путь к отступлению или искала того кто сможет прийти ей на помощь.