Девочка и пёс

Через город нередко проходили чужеземцы. И маленькие Лоя, и могучие Туру, и ужасные Авры, разве что совсем уж непостижимых Шоти здесь, насколько было известно Лургу, никогда не было. И в большинстве случаев люди относились к чужакам терпимо. Да, но все-таки не всегда, подумал королевский судья, и покосился на дикарку в клетке.

4.

Минлу было очень плохо. Её подташнивало, у нее кружилась голова и ей было жарко. Она сильно потела. Лиф и повязка на ране стали влажными и прилипли к телу. Девушке очень хотелось сесть на пол, но она продолжала стоять, крепко вцепившись в прутья клетки. Солдат за ее спиной наносил ей уколы в ягодицы, когда девушка начинала опускаться вниз. Минлу ни разу не оглянулась на этого вояку. Она провела рукой сзади по брюкам, посмотрела на ладонь и увидела кровь. Снова взялась за прут клетки и крепко зажмурила глаза. Боль и слабость пожирали её.

Но кроме боли и слабости, было ещё опустошающее чувство унижения и обиды. Эти люди обращались с ней как с животным, они и считали её животным. Её, дочь гордого народа из далекой страны Кирм, сначала попытались изнасиловать, а потом связали, содрали одежду и посадили в клетку. И ей не на что было здесь надеяться, этот суд просто фарс, они конечно же убьют её. Умирать страшно. И кроме всего этого, есть ещё миссия, которая теперь останется не выполненной. Учитель Киадо сейчас так далеко от нее, она одна и никто ей не поможет, никто.

Девушка открыла глаза, подняла взгляд и вдруг увидела странного ребенка, черноволосую девочку, со столь непривычной короткой стрижкой. И хотя рядом с ней был удивительный металлический пес и маленький человечек из народа Лоя, молодая кирмианка не обращала на них никакого внимания. Пристальный взгляд больших синих детских глаз, направленных на нее, заворожил девушку.

Девочка выглядела задумчивой.

Минлу, сама не понимая почему, слабо улыбнулась маленькой незнакомке, которая была единственной, кто смотрел на неё без ненависти, презрения, похоти, страха или обывательского любопытства.

В этот момент человек, сидящий за столом, ударил молотком и девочка переключила свое внимание на королевского судью города Туил.

5.

– Приступай, Касаш, – сказал Мастон Лург своему помощнику.

Молодой человек бодро вскочил со стула и хорошо поставленным голосом возвестил:

– Суд начинается. Слушается дело: «Народ города Туил против дикой женщины из страны Кирм». Дикая женщина обвиняется в хладнокровном, преднамеренном убийстве достойного жителя города, доброго отца семейства, верного поданного нашего короля и благочестивого христианина господина Пулта.

Судебный секретарь оглядел сидящих перед ним людей. Все с нетерпением смотрели на него. Молодой человек, полный приятного ощущения собственной важности, продолжил:

– Прежде чем приступить к заслушиванию свидетельств, суд желает задать несколько вопросов обвиняемой. Предварительным разбирательством было выяснено, что она способна говорить на человеческом языке и имеет свои примитивные понятия о добре и зле. Обвиняемая, понимаете ли вы то, что я говорю?

Минлу посмотрела Касашу в глаза.

– Я понимаю то, что ты говоришь, – негромко сказала она.

– Обвиняемая, суд желает, чтобы вы говорили громче.

Болезненный укол в ягодицу заставил девушку вздрогнуть.

– Я буду говорить громче, – повысив голос, сказала она.

– Назовите свое имя, – потребовал судебный секретарь.

– Минлу Такулада Хин, – сказала Минлу.

По рядам горожан прокатилось удивленное недоверчивое перешептывание.

– У вас настолько высокое происхождение?

Девушка непонимающе поглядела на него и Касаш объяснил:

– В нашей стране лишь люди благородного происхождения имеют право называться двумя и более именами.

– А в нашей стране все люди имеют право называться так как их зовут.

Презрение в голосе девушки не понравилось горожанам. Судебный секретарь подождал, пока стихнет недовольный гул голосов и продолжил:

– Сколько вам лет?

– Двадцать один год.

– С какой целью вы прибыли в Туил?

– Ни с какой. Я иду мимо, дальше на восток.

Касаш покосился на своего непосредственного начальника. Мастон Лург едва заметно отрицательно покачал головой.

– Кирм находится невероятно далеко от нашего города. Вы пересекли чуть ли не половину Шатгаллы. Что же заставило вас отправиться в столь длительное путешествие?

– Это вас не касается.

Солдат, бдящий за корректным поведением обвиняемой, встрепенулся и поспешил нанести очередной укол.

Минлу дернулась, на глазах её выступили слезы.

– Причина моего путешествия не имеет никакого отношения ни к вашему городу, ни ко всей вашей стране, – сказала она.

– Допустим, – с сомнением проговорил Касаш. – Суду также интересно знать, считается ли в вашей стране преднамеренное, хладнокровное убийство преступлением.

– Да.

– Хорошо. Признаете ли вы, что вечером четвертого дня вы убили честного и достойного жителя нашего города, отца добропорядочного семейства, лесоруба по имени Пулт.

Волна тошнотворной слабости прошла по телу девушки. Перед глазами заплясали фиолетовые пятна. Ещё крепче вцепившись в прутья клетки, Минлу переждала приступ, затем подняла глаза на молодого человека и четко сказала:

– Я признаю, что вечером четвертого дня я убила мужчину, который хотел надругаться надо мной.

Последние слова девушки потонули в яростных возгласах собравшихся горожан.

Сидевший неподалеку от Элен огромный лысый мужчина с широким, багровым, лоснящимся лицом злобно сказал:

– Кирмианская шлюха, засадить бы ей кол между ног, да так, чтобы изо рта вылез.

Сидящая рядом женщина одернула его, напоминая, что здесь дети.

– Не трожь меня! – Отмахнулся он. – Эта чертова маромойка прирезала Пулта как свинью! Я двадцать лет его знаю. Он был добрый малый. И пусть мне скажут к какому дьяволу катится этот дрянной мир, если какая-то косорылая чужеземная сука на нашей же собственной земле режет наших мужиков.

Касаш снова посмотрел на королевского судью и на этот раз Лург кивнул утвердительно. Молодой человек, перекрывая гудящее собрание горожан, возвестил:

– Суд удовлетворен предварительным допросом обвиняемой и теперь желает приступить к заслушиванию свидетельских показаний. – Касаш подождал, пока над площадью воцарится тишина, и затем продолжил: – Свидетель Хэйдэл, суд желает видеть вас.

Откуда-то из задних рядов вышел высокий, худой мужчина. Согбенный, в годах, с темным, костлявым лицом и большими, словно печальными глазами, он производил впечатление навеки уставшего от жизни человека и с трудом понимающего что он собственно тут делает. Хэйдэл явно нервничал и старался не смотреть в сторону клетки.