Девочка из города (сборник)
Шрифт:
– А вон… У калитки с бабушкой стоят…
Светлана пригляделась. И вдруг взвизгнула, бросила Анискину руку и припустилась к дому.
– Мама! Мамочка приехала!
Аниска не знала, что же ей делать теперь? Бежать за Светланой? А Светлана уже и забыла про нее. Она повисла на шее у своей мамы, целовала ее, что-то быстро рассказывала…
Потом все пошли в избу – бабушка, мама, Светлана… Но тут Светлана вспомнила про Аниску.
– Что же ты стоишь? Иди сюда! Сейчас вещи собирать будем – я уезжаю!
Аниска медленно подошла к Светлане, у нее ноги
– Да не бойся, иди! – нетерпеливо кричала Светлана. – Я уж маме рассказала, что ты мне ронжу принесла! А знаешь, она мне новую игру купила!..
Быстрые Светланины слова кружились где-то возле уха, как летняя мошкара. А в сознании осталось только одно: «Уезжает»…
Аниска вошла вслед за Светланой в избу. Бабушка Туманова торопливо собирала на стол. Светланина мама – вся какая-то чистенькая, беленькая, приглаженная – укладывала в чемодан знакомые платья: красное тоненькое, в котором Светлана появилась впервые, розовое в полоску, вышитый фартучек, испачканный малиной…
– Уезжаешь…
– Ну да! Уезжаю! Ведь первое сентября скоро! А у мамы сегодня выходной – вот она за мной и приехала. Сейчас лошадь запрягут – мама наняла в колхозе лошадь! И папа пишет из командировки, что скоро домой приедет. А потом, у нас комнату в Москве новыми обоями оклеили… Сейчас пообедаем и поедем!
Аниска неподвижными глазами смотрела на Светлану и ничего не говорила. Светлана даже обиделась немножко.
– А тебе даже все равно, что я уезжаю!
Но, взглянув на Аниску, примолкла, словно поняла, что большое горе слов не имеет.
Светлане стало неприятно. Анискина тоска мешала ее радостному настроению. И она с нетерпением обратилась к матери:
– Мама, ну когда же мы поедем?!
– Все готово, – ответила мама, – пообедаем и поедем.
Мама закрыла чемодан, вымыла свои белые руки.
– Девочки, за стол! Живо-живо!
Аниску рядом со Светланой усадили за стол. Мама привезла из Москвы колбасы – поджаренная с яйцами, она пахла остро и горячо. Аниска молча съела кусочек, но не почувствовала вкуса.
Светланина бабушка внимательно поглядела на Аниску.
– Ты что это уж очень загоревала-то? Полно, полно. Стоит того!
Аниска не отвечала, но глаза ее налились слезами.
– Да и не стоит, – продолжала бабушка, – наша-то барышня про тебя тотчас забудет. Только за порог!
– Нет, – глухо, но твердо возразила Аниска и вскинула на Светлану блестящие от слез глаза.
Она ждала, она требовала, чтобы Светлана немедленно вмешалась и сказала бы, что это не так, что это бабушка так думает, а Светлана никогда не забудет Аниску, что ей никак нельзя забыть Аниску.
Но Светлана, увидев этот взгляд, чуть-чуть сморщила свой защипнутый носик и нетерпеливо заболтала ногой.
– Ну, что вы все… Забудет не забудет!
– Не болтай ногами, – сказала мама, – ешь. – А потом повернулась к Аниске, положила ей на голову свою белую теплую руку и заглянула в лицо: – Ты что так расстроилась, девочка? Ведь и горя-то никакого нет. На будущий год Светлана опять приедет. Ну, давай-ка
улыбнемся!Но Аниска не могла улыбнуться. Она хмурилась и сжимала губы, стараясь удержаться и не заплакать.
– И ты не сердись на Светлану, – продолжала Светланина мама, – ведь она городская.
Ведь там ее дом. А здесь она чужая все-таки.
И не обижайся, ладно? Ведь каждому домой хочется!.. И тебе хотелось бы, ведь правда?
Тут за окном послышались голоса девчонок. Светлана живо выскочила из-за стола и подбежала к окну.
– Ой как хорошо! – весело закричала она. – Девочки меня проводить пришли!
Аниска молча сползла с лавки и пошла из избы.
Вскоре вышли на улицу и Светлана, и ее мама, и бабушка. Ребятишки уже глазели у ворот, шныряли возле лошади – интересно же посмотреть, какая у Светланы мать, и какой у них чемодан, и как они будут прощаться…
Катя, Верка и Танюшка окружили Светлану. Светлана обнимала их по очереди. Она очень любила их всех в эту минуту.
– До свиданья, до свиданья! – повторяла она, и в голубеньких глазках ее бегали слезинки. – Я все время буду вас вспоминать.
А когда чемодан уже поставили в телегу, она вдруг оглянулась:
– А где же Аниса?
Катя молча отвела глаза и стала глядеть куда-то в сторону. Она всегда так делала, когда должна была сказать что-то неприятное человеку и не хотела сказать. Но зато Верка и Танюшка тотчас все объяснили.
– Она от вас как вышла, так и ушла, – торопилась Танюшка, – прямо будто ее выгнали!
– А мы кричим: куда же ты? А провожать-то? – перебила Верка. – А она…
– А она губы зажала, и ничего!
Светлана обиженно обернулась к бабушке:
– Вот видишь, бабушка! А ты все на меня. – И сердито добавила, влезая в тележку: – Я тебе говорила, что она чудн'aя!
Бабушка покачала головой и ничего не ответила. Зато мама нахмурилась.
– А мне вот кажется, что это ты у меня чудн'aя, – резко сказала она, – ничего не понимаешь! Слепая и глухая, вот ты какая у меня.
И это очень грустно.
Ребятишки проводили подводу до околицы и вернулись. Верка и Танюшка пошли дальше, до той канавки, которая отграничивает их поля от полей соседнего колхоза. Там лошадь прибавила шагу. Светлана в последний раз махнула рукой, и встопорщенные придорожные елочки заслонили от нее Зеленые Горки.
Светлана вытащила платочек и заплакала.
– Ах, вот как, – сказала мама, – а я уж подумала, что ты у меня совсем равнодушный человек!
Светлана отняла платочек от лица.
– Но, мама! – В голосе ее слышалась обида. – У тебя все время я в чем-то виновата. И все из-за Аниски.
– А разве ты не видела, как эта девочка тебя любила!
Светлана пожала узенькими плечиками:
– А все-таки почему я виновата? Я ведь не просила ее меня так любить!
Мама ничего не ответила. Она не знала, что ответить на это своей рассудительной дочке.
Светлане скоро надоело молчать.
– Мама, а Шура Селивёрстова приехала?
– Приехала. Приходила, спрашивала про тебя.