Девочка из страны кошмаров
Шрифт:
«Еду и ночлег не столь сложно найти, по крайней мере в городе», — мысленно ответила Кларисса; вслух же сказала только:
— Я просто спросила…
«Новенькая» — именно так называли Клариссу обитатели замка; право на собственное имя она потеряла, а другое Властители не спешили ей дать. «Новенькая так новенькая… В конце концов, какая мне разница?» — решила девочка.
Спустя несколько дней ее вызвала к себе директриса Школы, Лиодора. Идти, конечно, пришлось всей тройкой. Где располагается директорский кабинет, знали все без исключения: двустворчатая, обшитая железом дверь с торчащими головками заклепок навевала тяжелые мысли. Адель и Ирхалий остались по ту сторону, а Кларисса впервые переступила порог кабинета. Внутри была своеобычная для Школы, строго казенная обстановка:
— Садись, — предложила она. Кларисса устроилась на жестком неудобном сиденье, чинно сложив руки поверх фартука.
— Ты, похоже, всех здесь считаешь своими врагами, — без обиняков начала директриса. — Это неудивительно, однако весьма глупо с твоей стороны, Кларисса Квантикки; ведь ты — одна из нас.
— Меня привезли сюда насильно, — откликнулась девочка. — И никто не…
— Чушь! — брезгливо поморщилась Лиодора. — Твое мнение не имеет никакого значения, запомни это. Ты здесь в силу своего таланта, юная барышня; ты здесь потому, что этого требуют интересы государства — и не тебе оспаривать их! А теперь слушай меня внимательно и не смей перебивать. Очень многое в этом мире скоро изменится. Перед несущими Власть раскроются воистину невиданные возможности — а ведь даже сейчас мы умеем такое, что простые люди не способны себе вообразить. Да, Школа сурова. Мы требуем от всех воспитанников безоговорочного выполнения правил. Да, цена за любую совершенную ошибку в этих стенах высока — поэтому будущие Властители привыкают тщательно оценивать любое свое действие. Да, экзамен жесток — но жизнь порой беспощадна, и мы должны принимать ее удары, не дрогнув. Нас слишком мало, юная Квантикки; поэтому мы отказываем обладателям таланта в свободе выбора.
Кларисса дерзко подняла взгляд:
— Я прекрасно обходилась без вас!
— Этот смутьян Шарлемань задурил тебе голову! К сожалению, наши эмиссары оказались недостаточно расторопными, и семена вольнодумия успели прорасти… Это не так уж страшно; мы найдем на тебя управу, не сомневайся.
Пальцы Лиодоры — тонкие и бледные, словно вылепленные из воска, забарабанили по столу.
— Чему он успел научить тебя?! — вдруг резко спросила она.
Девочка вздрогнула и открыла было рот, чтобы ответить, — но снова вмешалась та, новая Кларисса. «Ты вовсе не обязана ей ничего говорить!»
— Мы немного занимались кулгушти…
— Ты же знаешь, я не о том спрашиваю! — нетерпеливо перебила Лиодора. — Выучил ли он тебя манипулировать Властью?! Впрочем, будет лучше, если я выясню это сама…
Директриса засунула руку под стол и чем-то щелкнула там. Обтянутые войлоком железки, с лязгом выскользнув сзади, плотно сжали грудь и талию девочки, намертво приковав ее к креслу. Кларисса испуганно вскрикнула; в тот же миг бумаги на столе зашевелились, посыпались на пол — и из столешницы выдвинулись два высоких стеклянных цилиндра в решетчатой оплетке. Полыхнуло синим.
Девочка приготовилась отразить нападение; отвести от себя невидимый удушливый вал, обратить его вспять — однако Власть Лиодоры оказалась совсем иной. Сотни ледяных ручейков просочились сквозь защиту Клариссы, сливаясь в единое целое где-то внутри, заполоняя, затопляя тело… Паника охватила все ее существо; девочка словно оказалась в узком темном колодце — а вода все прибывала и прибывала… Она не знала, что противопоставить этой силе, как с ней бороться — но в следующий миг это стало неважным, ибо холодные потоки сомкнулись над ее головой. Что-то с силой рвануло девочку вниз, в глубину, и там началось самое страшное. Лицо Лиодоры надвинулось, расплылось безобразной кляксой, утратив всякое сходство с человеческим обликом… Страшная, заросшая водорослями обитательница глубин висела в толще вод, таращась сквозь нее пустыми глазами и чуть заметно
шевеля какими-то перепонками. Директриса не двигалась с места — но в то же время что-то делала с ней, что-то чудовищное и противоестественное… Казалось, это продолжается целую вечность. Наконец воды схлынули, оставив после себя озноб и странную тяжесть во всем теле. Когда Кларисса пришла в себя, железные обручи больше не удерживали ее в кресле, и письменный стол директрисы выглядел как обычно — лишь рассыпанные по полу бумаги напоминали о случившемся. Лиодора криво улыбалась, глядя на воспитанницу с неким странным удовлетворением.— Теперь можешь идти. Ступай же!
Девочка встала и слегка пошатнулась — колени были словно ватные.
— Постой, — уже в дверях окликнула ее директриса. — Отныне имя тебе — Одэтта; то, другое — забудь.
«Это не мое имя!» — хотела возразить девочка; но горло словно бы сдавила невидимая длань, а другая легла на макушку и с силой надавила, принуждая сделать реверанс.
Двое путешественников ввалились в харчевню вместе с волной холодного воздуха. Владелец хмуро смерил их взглядом: жилистые, оборванные, заросшие до самых ушей нечесаными бородами, в пропахшей дымом костров одежде, путники больше всего смахивали на лихих разбойничков прежних времен.
— Хозяин! Кружку горячего вина с гвоздикой и перцем! — прохрипел один, тяжело облокачиваясь о темную, пятнистую от пролитых напитков стойку.
— Мне тоже. И мяса, жаркого или что там у тебя есть в печи, да поживее! — поддержал его второй.
— Мяса? — задумчиво переспросил харчевенщик. — Мяса, значит… А деньги у досточтимых господ имеются?
Хриплоголосый пошарил в кармане и тяжело припечатал к доске горсть серебряных квадро.
— Комната отыщется свободная?
— Сделаем… — Хозяин еще раз внимательно осмотрел путников. — Видно, господа давненько не бывали в Уфотаффо?
— Тебе что за дело? — нахмурился хриплый.
— Угадал! — белозубо улыбнулся другой, слегка пихнув товарища в бок. — Ну и?
— В столице нынче объявлен комендантский час. Шляться после полуночи с этой штуковиной — не лучшая идея… — Харчевенщик с откровенной усмешкой кивнул на котомку одного из гостей: оттуда торчала изогнутая рукоять гранпистоли.
— Комендантский час… Только этого нам не хватало! — буркнул Атаназиус, усаживаясь за грубо сколоченный стол, подальше от единственной на все помещение керосиновой лампы.
— Перемены, перемены… — вздохнул Куяница. — Обычно в это время здесь было полно народу: картежники, жулье, контрабандисты и прочая милая шваль… Я надеялся встретить пару-тройку добрых знакомцев.
Капканщик хмыкнул. Они со шкипером были единственными посетителями — если не считать неподвижное тело за дальним концом стола, наполовину сползшее под лавку. Лицо этого господина закрывала донельзя измятая войлочная шляпа, поля ее чуть вздымались от богатырского храпа. Распространяемый пьянчугой перегар был столь могучим, что чувствовался даже у стойки.
— Да, похоже, скваттеров нынче изрядно прижали… Не шибко радостная весть. Отец был прав — дело идет к большой войне.
— Что думаешь делать завтра? — осведомился шкипер, когда голод и жажда были утолены.
— Мне надо найти в городе… Кое-кого. А потом… Ты, надеюсь, не забыл, что отныне служишь Королевству?
— Никак нет, твоя светлость! — Куяница шутовски взял под козырек. — Может, намекнешь, чем нам теперь придется заниматься?
— Пока не знаю, это зависит от конкретной обстановки. В любом случае дело будет небезвыгодным для тебя, так что… Как думаешь, здешнему хозяину можно доверять?
— Он не настучит на нас полиции, если ты об этом — себе дороже. Такие ребята обычно имеют свою долю в контрабандном бизнесе.
— И то хлеб… — Капканщик мрачно уставился в стол.
Куяница вновь наполнил опустевшие стаканы. Ароматы пряностей приятно щекотали ноздри.
— Послушай, парень, мы познакомились не самым удачным образом, но с тех пор немало воды утекло. Кроме того, нам через многое пришлось пройти вместе… Скажи — что тебя гложет? Это, конечно, не мое дело; да только я заметил — с каждой милей, приближающей нас к Уфотаффо, ты становишься все мрачнее.