Девочка, которая любила Ницше, или как философствовать вагиной

— Точно-точно! — чуть ли не хлопает в ладоши похотливое дитя. — Однажды меня поимели в метро в час пик. Это было что-то! Hentai Hentai! Я даже точно не помню, что занесло меня в тот могильник… Обкурилась, что ли? Yora sha. Ну, неважно… Там какие-то тоннели, люди толпами бродят, антисанитария… А запах — mut muti! Никогда не думала, что человек может так пахнуть! Нет… вонять! Нет… смердеть! Jou ma se voelepte poes! А под газом чувствительность… да и чувственность становятся ненормальными… Короче говоря, иду, одной рукой рот и нос платочком прикрываю, другой письку придерживаю, чуть ли не кончаюсь и не кончаю… Enfia sua mЦo na bunda.

— Надо же, — бормочет Танька, — не думала, что метро может вызывать подобные эмоции.

Полина морщится:

— Приход нужен подходящий, boo nee mor. А иначе — могильник он и есть могильник.

— Приход? И во сколько же туда надо приходить? — невинно интересуется Танька.

— Не во сколько, sei chun, а как… — дитя осуждающе смотрит в зеркало заднего вида.

— Не углубляйся, — советую.

— Ага. Да. Так вот. Стою, голосую. Feisigh do thoin fein, мимо поезда проносятся… Я не тороплюсь, лезть и давиться — не по мне. Жду свободного, но народ все валит и валит, comi tua mae. Между делом какие-то конкретные панки-abestado подкатывают, тетки с чемоданами, словно у меня на лбу карта этого yebannogo метро нарисована. Ну, слово за слово, zayebala меня эта свистопляска, дергает что-то в поезд все же влезть… Затыкаюсь в какую-то железяку, как шест в стриптиз-баре, ага, думаю, это мне знакомо. Держусь обеими руками, а меня продолжают прессовать. Umrlu ti sestru jebem po sred zmazane picke! Юбчонка задралась, к жопе то lok chat, то чемоданы прижимаются. А меня ломать начинает… Спускаюсь с горки по полному ангажименту и вдруг чувствую, merda de vaca, как между ног рука протискивается. В таком состоянии еще и не то почудится, поэтому отдаюсь вволю, раз-два, ножки врозь… Hunga num, но рука не исчезает, а так по-хозяйски на промежность ложится и замирает.

— Кричать надо было, — вздыхает Танька.

— Ноги шире расставить, — возражаю.

— Вот-вот… Ножки шире, ручки врозь. BАltaМ в открытом доступе. Жду следующего акта. Думаю, если этот Kisama так и будет лениво за мою manko держаться, то заору. Это ему, в конце концов, не Тадж-Махал, не усыпальница. Уж если девушку возбудил, то, будь добр, дай ей и кончить, d'iu ne lo mo. В метро, не в метро — похер… Начинаю недовольно попой шевелить, горло прочищать, но bichinha, видимо, опытный попался, так ловко трусики пальцами в сторонку, и уже в щелке. Jebo te led! Nihuya себе, восхищаюсь, только бы он, khankir pola, своей антисанитарией во влагалище не поперся. Но нет, приступаем к поверхностным танцам. Он — вперед, я — назад, он — назад, я — вперед… Maaksudai! Поверите, но такое кончалово красным днем календаря объявлять нужно. Точно я со всем вагоном одновременно трахаюсь… А тут еще мочевой переполнен… Te Qifte Miza. Держусь за столб, кончаю, писаю, народ охуевать начинает, как будто тут не девочка-припевочка лужу сделал, а кладбищенский бомжара кучу навалил… Robqir!

— Так ты прямо в вагоне… по… пописала? — Лярву больше поражает именно данная подробность.

— А че тут такого? — восхитительно невинно удивляется дитя — чистый цветок в мире жестокости и цинизма. — Мужикам очень нравится, когда на них писаешь. Jebem ti mrtvog tebe! Или какаешь… Но это редко. Они больше «золотой дождь» предпочитают. Eu vou esporrar na tua cara imunda! Я так подозреваю, для них большая загадка — как женщины могут делать без ничего то, на что им самим потребен caralho de asa.

— И что дальше было?

— А ничего. Вышла, трусики сняла, beba minha porra, обтерлась и дальше пошла…

— Кстати, однажды на спор с кузеном в школу без трусов пришла, — признаюсь. — Он же и дрочить научил. Ну, не то чтобы научил… Ему тогда шесть лет было, всего-то старше на год. Как обычно, играли в самую популярную эротическую детскую игру — «Визит к врачу». Вот он и попросил свой петушок подергать. Девчоночья конструкция его не особо при этом интересовала, поэтому пришлось собственным умом доходить — что и где тереть…

— Господи, какие же вы извращенцы! — восклицает Лярва, возводя очи горе. — Да я по сравнению с вами воплощение чистоты и невинности! Всего-то пару раз выходила на лестничную площадку в халатике на голое тело…

— Онанировать?

— Вика! — помолчав. — Да… Как стыдно… — утыкается в ладони. — Как я устала… как же я устала…

— Все, что вы любите, вы должны сперва приказать себе, — резюмирую.

Джип согласно взревает, тяжело переваливается через колею, выбрасывает потоки густой грязи и неповоротливой личинкой выползает на асфальт. Окна залеплены, отчего в салоне полумрак.

— Останови, — прошу.

Выбираюсь на свежий воздух из кондиционированной утробы. Кружится голова. Придерживаюсь за теплый бок. Пальцы сгребают напластования мокрой глины. Как глубоко… глубоко упасть, чтобы высоко подняться… Разве такое испрошено у низких слезливых небес?! Аз воздам… А что хотелось взамен глупым игрищам, соревнованиям в псевдо-непристойности?

51. Кофейное зернышко

— Непрожаренное кофейное зернышко… — далекий голос прошлого, смытого бесславными попытками изваляться в самой грязной грязи… — Сними-ка трусики. Придется побрить — современный зритель не терпит заросших пелоток… Да и непонятно — зачем скрывать вагину в буйных зарослях? Ведь это негигиеничто! Берите пример с древних римлян и греков, которые вполне справедливо считали любую поросль на теле признаком варварства. За исключением головы, конечно же. А ведь в те времена волосяной покров не брили, а выщипывали. Понимаете? Выщипывали! Поэтому догшоворимся, там всегда должно смотреться как у девочки — чисто и гладко. Тем более, у вас не какой-то слоеный пирожок и даже не кофейное зернышко, а — непрожаренное кофейное зернышко! Не понимаете?

Видите ли, я, в некотором роде, вольный исследователь. Специфика профессии обязывает быть наблюдательным. Особенно в той специфической области, в которой мы с вами предполагаем сотрудничать. Так вот, мои эмпирические исследования показали, что женские вагины условно можно разделить на два больших класса — пирожки и зернышки. Основным классификационным признаком здесь выступает величина малых срамных губ. У пирожков они не скрываются большими срамными губами и выступают наружу. У кофейных зернышек наоборот — они действительно малые и полностью прикрыты.

Пирожки, в свою очередь, бывают с начинкой, слоеные, мятые, писаные… нет-нет… не об-писанные (еще энуреза не хватало), а писаные, то бишь украшенные разными финтифлюшками, а еще — поджаристыми и сырыми.

Кофейные зернышки так же различаются по сортам и степени обжарки. Кому-то нравится, когда большие срамные губы пигментированы и выделяются на теле. Кто-то предпочитает более светлую обжарку. Тут, как говориться, на вкус и цвет… ха-ха-ха…

Знаменитый продюсер — столичный бандит откидывается на спинку кресла, осматривает взглядом уставшего профессионала, цедит пойло из массивного стакана.

— Зачем мне это? Маркетинг, дорогуша, маркетинг. Вы думаете, что съемка порнухи уже само по себе высокоприбыльное предприятие? Ошибаетесь! Рынок перенасыщен продукцией… причем, заметьте, низкопробной продукцией! Мясом, как мы его называем. Весь этот немецкий и шведский мясной ширпотреб, этот ужасный американский силикон, японские извращенцы-любители. Вкус у публики испорчен! Приходится искать ноу-хау, нетрадиционные методы. И ведь здесь очень многое подвержено моде — в таком сезоне предпочитают анал, в следующем — фистинг, сегодня на расхват идут шедевры силиконовой жизни, а завтра потребитель массово дрочит на доски с двумя таблетками аспирина вместо грудей.

Вы не будете возражать, милочка, если я попрошу вас пересесть вот сюда? Да-да, на стол… Нет, одеваться не надо… Не беспокойтесь, здесь все чисто, ха-ха-ха! Уж за этим я слежу… А вы чем занимаетесь?…Хм, не скажу, что вы меня удивили, но… Хотя, почему бы и нет? Спуститься с высот чистого духа в телесные долины греха и, так сказать, разврата.

Очень любезно с вашей стороны… Коленки раздвиньте… чуть-чуть… Как Шэрон, помните? Яркий пример того, что зритель жаждет не интеллектуальных утех, не романтики, а банального созерцания неприкрытой промежности. Она для него и интеллект, и романтика, и вдохновение. Хотя, смею заметить, ваша киска (ненавижу подобную пошлось! Вагина она и есть вагина, если не сказать крепче) на мой профессиональный взгляд гораздо симпатичнее, чем у Шэрон. Впрочем, ничего толком там рассмотреть и не дали… так, светлые волосики… а ведь могла и побриться, знаменитость!