Девочка, которую нельзя. Книга 2

— Тайник, который обнаружили вы с Гончаровым, — понимающе протянул Дед. — Ну конечно!

— Да. Уж не думаю, что алмазы принадлежали какому-нибудь простому пастуху из местных.

— Но откуда уверенность, что о них знает Утешев? Его могли использовать вслепую.

— А вот и проверим. Закинем удочку, подёргаем. Клюнет — отлично. Нет — будем рыть дальше.

— А что с девочкой? Она тут каким боком?

— Всё тем же, что и в схеме с Жагровскими — она дочь своего отца. Только с нюансами, о которых я раньше умалчивал.

— Камни? В них интерес к девчонке, а вовсе не в том, что Гончаров обещал её Жагровским в уплату долга?

— Да. Когда Жагровские приставили к его заднице паяльник, он рассказал им про камни, которые на тот момент были у него. — Выставил руку, предвосхищая вопрос: — О том, как они к нему попали — отдельная тема, сейчас это не суть. Главное, он готов был отдать что угодно, лишь бы не поджарить жопу. Но именно тогда про тайник узнала и жена Гончарова — банально подслушала, ведь стращали Гончарова дерзко, не выходя из его же гаража. Она выкрала камни и, забрав дочь, сбежала, видимо надеясь, что уж с такими-то деньгами точно сумеет скрыться. Однако недели не прошло, как её уже повесили, пытая.

— И что, хочешь сказать, она даже под пытками не призналась, где камни?

— Призналась, конечно. И даже вернула, но ей это не помогло, а вот Гончаров воспользовался ситуацией, и не стал говорить Жагровским, что камни снова у него. Вместо этого он перевесил кражу на Славку и объявил на неё охоту. Во-первых, чтобы отвлечь Жагровских от паяльника, а во-вторых — Алинка действительно вернула не все камни. Какую-то часть она утаила, видимо, надеясь, что не заметят, а ей удастся выкарабкаться и воспользоваться ими позже. Рассудив, что эта часть теперь у дочери, Гончаров решил, что этого будет вполне достаточно, чтобы откупиться от Жагровских. Он вообще был жадным до бесстрашия ублюдком. Странно, что так долго прожил.

— Однако. Исчерпывающая информация! Откуда?

— От Гончарова.

Дед, сурово изогнул бровь, Гордеев вскинул руки:

— Да, да, это я его грохнул. Просто, почувствовав себя обманутыми, Жагровские решили больше не ждать мифических сокровищ и потребовали долг, а Гончаров, вместо того чтобы отдать им свои камни, вдарился в бега — говорю же, жадный до бесстрашия ублюдок. И я просто не мог допустить, чтобы он затерялся, Ген! Я и так столько лет честно пытался держаться устава. Но месть подают холодной лишь при условии, что точно подадут. Когда же в этом возникают сомнения… Словом, я сделал то, что должен был. И когда я приставил к его горлу нож, он и рассказал о своих заморочках с Жагровскими и предложил откуп — те самые чёртовы камни… за которые и порешил Наташку.

Дед жёстко поджал губы, вздулись желваки под кипенно-белой щетиной. Гордеев понимал свой косяк — слишком уж многое он утаил от начальства, но, главное, от друга, не поставив в известность о том, что, во-первых, спустя годы после плена всё-таки нашёл камни, а во-вторых, что именно из-за них была убита Наталья.

— Что потом? — мрачно процедил Дед.

Гордеев пожал плечами.

— Гончаров сдох. Хотя слишком, я считаю, легко отделался. Я потом частенько жалел, что не…

— Камни где?

— У меня, где им ещё, — досадливо дёрнул щекой Гордеев. — И знал бы ты, сколько раз я порывался просто высыпать их в какую-нибудь дремучую реку. Останавливало только то, что кому-то они действительно нужны — больным, сиротам, ветеранам. Да мало ли! Но светиться нельзя было, сам понимаешь, поэтому просто лежат мёртвым грузом.

Дед сощурился, Гордеев рассмеялся:

— Ладно, ладно. Один раз взял два малюсеньких, сделал девочке подарок. Исключительно в интересах дела!

Дед скептически усмехнулся и надолго замолчал, переваривая услышанное, хмурясь своим мыслям, пожёвывая губу.

— Схему с Жагровскими, как я понимаю, ты именно тогда и накидал?

— Да. Тут ведь, как говорится, ложки нашлись, а осадочек остался. Вот и Жагровские — вроде и решили, что история про камни не более, чем Гончаровский блеф, но проверить-то наверняка хотелось. Ну а вдруг? Так что можно было попытаться предложить им девочку. Но для этого их надо было дополнительно заинтересовать ею. Неожиданно вывести её из тени и засветить в роскоши. Так, чтобы о ней только ленивый не заговорил. Собственно, поэтому я и предложил использовать именно Коломойца — ради ассоциаций с роскошью, да ещё и названьице у его конторы такое говорящее: «Даймонд» Словом, сам бог велел! Но остальное шло строго по утверждённому плану.

— По плану? — сухо усмехнулся Дед. — Что-то не помню, в нём пункта о том, что ты с девочкой якобы в отношениях. Да ещё так демонстративно. Это был всего лишь запасной вариант на случай, если придётся удерживать её рядом, но никак не основной! Наоборот, ты должен был выглядеть предельно равнодушным к ней. Чтобы не возникло вопросов, с чего вдруг решил отдать.

— Да, так. Но нарисовался Рагиф Бероев, бывший каратель Гончарова. Сначала я думал, он просто работает теперь на Жагровских, и даже прикидывал, как бы подкрутить события через него. Ну, ускорить доступ к главным. Но буквально за час до того, как я публично заявил, что Славка моя, она обронила, что именно Бероев убил её мать.

— М-мм… То есть, получается, и камни она отдала лично ему? И он-то, в отличие от Жагровских, знает про них не понаслышке?

— Именно. Причём, он знает и о том, что часть камней по-прежнему «в бегах» Поэтому, когда он выдвинул требование оставить в залог Гаранту Славку, я ни секунды не сомневался, что он задумал на самом деле. Ну а что, Гончарова больше нет, первая часть камней бесследно исчезла, а о второй предположительно знает только Славка и сам Бероев. Лакомый кусочек, да? И Бероев не такой уж дурак, чтобы им делиться.

— А девочка знает?

— Нет. Точно нет. Даже не подозревает об их существовании.

— Тогда, где они?

Гордеев развёл руками:

— Только Гончаровой известно, но она уже никогда никому не расскажет.

— Допустим. И так, ты не мог завалить дело Коломойца, но и девочку отдать Бероеву тоже не мог. И пришлось импровизировать. Так?

— Да. И, похоже, Бероев понял это по-своему — что я, возможно, тоже пытаюсь найти камни. Однако он явно не уверен в этом на все сто, он же не знает, что это я грохнул Гончарова. Поэтому осторожничает, прощупывает. И денег хочет, и не рискует заиметь врага в моём лице. Скорее наоборот — сообщника. Так что не удивлюсь, если ещё и с выгодным предложением пожалует. Если, конечно, и ему башню от жадности не сорвёт.

Дед встал, в глубокой задумчивости прошёлся по кабинету.

— Но ты же понимаешь, что Утешев далеко не простачок, чтобы клюнуть на такую зыбкую наживку, как какие-то камни из прошлого.

Гордеев усмехнулся:

— А ты знаешь сколько их там было? — Встретились взглядами. Дед, конечно же, не знал. Гордеев многозначительно кивнул: — С полуторалитровую банку, Ген! Всклянь! От перловки до крупной фасоли. Часть уже огранённые, но в основном сырец. Может, и не самого высокого качества, я не разбираюсь, но если толкать с умом, не алмазами, а готовыми бриллиантами — это в любом случае бешеные бабки. Просто сажаешь парочку рабов-огранщиков под дуло, и они корпят сутки напролёт, а ты только налаживаешь сбыт и бабки считаешь. С Утешевскими связями это не проблема.