Девочка-мечта
Шрифт:
Тяжело выдохнул и пошагал прямо к Ней. Пакет с пончиками и закрытые стаканчики с напитками поставил на стол, сумку кинул рядом и уселся напротив.
Здороваться не стал. Весь гудел, как под напряжением. Пора кончать этот цирк-шапито.
– Почему я лжец? – перешел я сразу к делу.
Я вперил в нее глаза и упорно ждал ответа на свой вопрос. Плевать, что она делает вид, что по-прежнему сидит одна. Чхать я хотел на ее непроницаемое выражение лица. Фиолетово, что она до сих пор с упрямством барана продолжает что-то строчить в своей тетради.
Взял
– Что? Я обожаю молочные коктейли. А этот очень даже неплох. На вот, попробуй, я и тебе взял, хоть ты его пока и не заслужила.
Хмыкнула и вновь опустила взгляд в тетрадку.
– А вот тут еще и пончики есть, – подразнился я, открыл пакет и протянул ей его под нос.
Не помогло. Сидит…статУя.
– Не хочешь, значит? Ну и ладно, – достал один и смачно откусил, закатывая глаза от удовольствия.
Блин, да, я был сладкоежка. И эту сладкую блондинистую конфету я бы сожрал в два счета. Только вот не хочет она ко мне в руки идти. Сидит вся такая фифа, выпендривается.
– Слушай, – опять потянул я насмешливо, хотя внутри все бурлило, – а может мне опять под кулаки твоего Седых и его дружков бросится, чтобы ты до меня снизошла? Х-м, а это идея.
Молчание. Гробовое, черт побери!
– Ради тебя можно, – пробормотал я тихо и совсем немного подался к ней через стол.
И вот это почему-то и сработало! Откинула ручку и буквально зарычала:
– Ради меня?
– Все, что я делаю – это ради тебя, Арина, – не отводя от ее раскрасневшегося личика глаз, четко и уверенно произнес я.
– Лжец, – хмыкнула она и поджала губы, – как я и говорила.
– Есть повод мне не верить? – наклонил я голову на бок.
– О, да, Гордеев! Хотя мне на это и плевать, знаешь ли. Я просто констатирую факт, только и всего, – сложила руки на груди. На такой красивой груди, ой, мама дорогая!
– Очень интересно, но ничего не понятно, – откинулся я на спинку стула и поскреб пальцами подбородок.
Отхлебнул опять коктейля, посмотрел в окно, нагнал нужную порцию напряжения и только тогда спросил.
– Ты из-за того, что ко мне Сажина заходила, взбеленилась?
– П-ф-ф, – слишком громко фыркнула и закатила глаза.
– Она просто друг! Ясно? Боже… Ну что тебе не так? – чуть ли не взмолился я, а потом взял и вместе со стулом практически телепортировался к ней под бок.
– Гордеев, – предостерегающе шикнула моя строптивая блонда.
– Да, погоди ты. Я тебе что-то скажу и обратно, – положил я руку на спинку ее стула.
– Не хочу тебя слушать, – схватила стаканчик с коктейлем и нервно закрутила его в руках.
– А я не хочу, чтобы ты на меня дулась. Ведь ты же дуешься? – и пальцами легонько заправил выбившуюся прядку ей за ухо.
Оба перестали дышать. И даже стаканчик в ее руках на пару мгновений замер.
– Вовсе нет, – качнула она головой.
–
Ладно. Принято. Нет, так нет. Но и идти со мной на Осенний был ты не хочешь. А я только об этом и мечтаю. Понимаешь? Потому и уперся рогом, – талдычил я ей, как неразумному ребенку.– Рогом, – фыркнула она снова.
– Ну так и есть! Это же ты мне с Седых изменяешь, – хохотнул я, хотя внутренности моментально лизнула ядовитая ревность.
– Ну так и ты не скучаешь, как я посмотрю. Держу пари, с Олей на бал придешь, да? – повернула ко мне голову, и мы почти соприкоснулись носами, так близко я к ней подступился.
– Да-а-а, – потянул я.
– Козел! – тут же отвернулась и засопела как злобный еж.
– Да-а-а, Арин, ты все-таки такая дуреха у меня, – притянул я ее к себе и нежно обнял.
– Пусти! – сопротивляется, но куда ей со мной тягаться.
– Не нужна мне никакая Оля. И Таня тоже не нужна. Только ты! Арина!
Поцелуй в висок и на меня накатывает волна тепла, что проносится по позвоночнику, а потом слишком крепко ударяет в низ живота. О, святые небеса, мы ж в библиотеке!
– Только ты, – продолжаю я шептать ей, а сам левой рукой уже веду по ее коленке и выше.
– Я тебе не верю, – опускает ресницы и дышит так часто, что мне хочется сдохнуть от счастья.
Моя! Девочка! Реагирует на меня! Ништяк же, ну!
– Надо постараться, Арин, – и я легонько прикусываю ей скулу.
Судорожно вздыхает, сглатывает, а потом кладет на мою руку, что уже шарит под ее юбкой, свою дрожащую ладонь.
– Стас…
Пресвятая матерь Божья! Как она произнесла мое имя. Отвал башки просто!
– Я…
– Не надо…мы же…мы же в библиотеке…
Осоловело поднимаю глаза и оглядываю просторное помещение.
Черт! Да, мы в библиотеке! Что б ее!
На нас поглядывает несколько человек и глупо хихикают девчонки в соседнем ряду. Вот это мы даем! Тут же киваю и отсаживаюсь на свое первоначальное место, хоть меня и мотыляет от ее близости. Горю! Весь! А потому подталкиваю к ней тот самый стаканчик с молочным коктейлем. Надо нам остыть.
– Бросай Седых.
Делает осторожный глоток через трубочку, опускает ресницы, облизывает губы.
Фак! Вот хоть не смотри на нее совсем! Ну невозможно же! Уже все мозги всмятку…
– Я подумаю, – бормочет и у меня чуть не случается инфаркт миокарда от резкой дозы кайфа. Сердце мечется в груди, адреналин шарашит, эндорфины на максималках.
Подумает! Перевожу на русский с девчачьего – это значит: да, повелитель моего сердца, я на все согласна!
А-е!
– Может ну его, эту библиотеку тогда, м-м? – решаюсь я сыграть во-банк.
– Может…
Поднимает на меня свои невозможные глаза, и я окончательно тону. Захлебываюсь. Умираю.
– А может и нет, – вдруг отвечает она, а потом не выдерживает моего обалдевшего взгляда и прячет глаза, усмехаясь.
– Смешно ей, – бормочу я деланно обиженно и складываю руки на груди.