Девочка моя, или Одна кровь на двоих
Шрифт:
«Отдыхал» Осип лениво, с большим чувством и удовольствием продолжая разбивать сердца влюбленных барышень и отклоняя разного рода предложения по «трудоустройству», регулярно поступавшие к нему.
Как там сказал великий мэтр Жванецкий о застольном разговоре на троих?
«Сильно непьющий – большая гнида!»
Гнидами они отродясь не бывали, а вот сильно пьющими крепкие алкогольные напитки мужиками в ту ночь были. Пьющими и трезвыми.
Разговор такой получился отрезвляющий.
– Я ясно отдаю себе отчет, – сказал Дима под утро, когда разговор близился к завершению, досмаливая одним затягом окурок до фильтра и горячести
– Разберемся, – туманно пообещал что-то Осип.
Больше они тогда не разговаривали ни о чем – легли спать, а через час Осип разбудил Диму, потряся за плечо:
– Дмитрий Федорович, вставай. На самолет пора.
Они улетели вместе.
С той ночной посиделки Осип позволял себе назвать его Димой только в пылу перестрелки (было и такое, и не раз, а как же без этого в россейской-то действительности!) и в крутой мужской пьянке по настоянию самого Дмитрия, ну и в экстремальных, требующих мгновенных решений ситуациях.
Они как-то сразу выстроили отношения начальник-подчиненный с глубочайшим уважением с обеих сторон и скрытой формой дружбы, без дешевого панибратства и строгим соблюдением Осипом субординации.
Побушевав с полдня, доведя подчиненных до валерьяновых капель, смешанных с корвалолом, молоденькую зазевавшуюся секретаршу, не вовремя попавшую под руку, до истерических слез и добившись небывалой тишины в коридорах и за дверьми кабинетов, Дмитрий вызвал Осипа.
– Дмитрий Федорович, – обозначил свое присутствие, неслышно войдя в кабинет, Осип.
– Все, Осип! В Домину.
– Ну, слава тебе господи! – вздохнул с облегчением Осип, позволив себе комментарий.
«Доминой» назывался дом на берегу реки почти в медвежьем углу, правда, с признаками цивилизации в виде соседствующего огромного современного пансионата.
Дом с обширным ландшафтным парком, длинным узким языком поля, искусственным озерцом, в котором разводили рыбу, на полном основании мог гордо называться усадьбой, каковой и являлся на самом деле.
«Доминой» обозвала его мама, Лидия Андреевна, когда Дима привез их с отцом на торжественную сдачу объекта архитектором, дизайнерами и строителями.
– Домина-а-а! – восхитилась мама.
И за три дня обойдя с отцом все уголки-закоулки дома, приусадебную красоту, пособирав перезревающую темную малину в собственном лесу, вынесла вердикт:
– Красота у тебя здесь, Димочка, шикарная! Дивно как, замечательно! Но нам с отцом в нашем домике на Николиной Горе уютней, такое богатство уже не про нас.
Он усмехнулся, глядя в окно машины на пролетающие мимо придорожные деревья-кусты: «Надо было их с собой брать, чего один поехал? Половили бы с отцом рыбу и маму прихватили бы с собой на рыбалку, покатались бы на лошадях, они бы в лес дальний сходили. Надо было взять, а то сидят там на своей Горе, не вытащишь! Или эту… как же ее?»
Он
никак не мог вспомнить имя девушки, с которой имел в данный момент отношения. И хмыкнул, подумав: «Может, у Осипа спросить?»Осип-то знает точно.
Осип сидел впереди, рядом с водителем, и терпел – Дмитрий точно знал, что терпел – тяжелое уставшее молчание начальства. Ребята, ехавшие во второй машине сопровождения, что-то сообщили, когда кортеж выскочил за МКАД. Что им там ответил Осип, Дмитрий не расслышал – нечто такое, что они затихорились и на связь больше не выходили, дабы не схлопотать под горячую руку.
«Как же ее зовут? Лена, Таня, Катя? Надя! Вот как ее зовут! Надя, точно. Надо было ее с собой взять и вытравить из себя хорошим сексом в тишине, на природе эту усталость!»
Мысль так себе.
Что будет делать девушка Надя вне занятий плановым сексом, околачиваясь рядом с ним? И самое главное, что ему делать с девушкой Надей вне этих плановых занятий?
Ну, не разговаривать же!
С женщинами Победный вел беседы в рамках своей работы или на обязательных мероприятиях с интересными умными собеседницами, как правило, известными личностями из разряда знакомых, а с остальными барышнями он почти не разговаривал – ему было некогда, да и не о чем.
Бывшая жена была права – он ее не замечал за полным отсутствием интереса.
Вспомянутая не ко времени девушка с трудно запоминающимся именем Надя сама образовалась в телефонно-сотовом пространстве, напомнив о своем существовании переливчатыми трелями его мобильника.
– Димулечка, ты занят? – нараспев протянула девушка Надя.
Дима глянул в коротко стриженный затылок Осипа и неласково ответил:
– Как обычно.
– Димулечка, давай сегодня встретимся, я соскучилась.
Нет, барышню Надю с собой брать не надо и посылать за ней кого-либо, чтобы привезли в Домину, тоже не надо, хотя несколько секунд назад он обдумывал эту возможность.
– Сегодня не получится. Я не в Москве.
– А где? – оживилась барышенька.
Ей очень-очень надо знать где! Она же должна сказать подругам вечером за коктейлем или за чем там – кофе-шампанским, отработанно грустно вздыхая: «Димочка в Вене (Париже, Лондоне, Цюрихе…), хотела к нему полететь, побыть вместе, но он так занят, что мне одной по магазинам ходить!» Или что там по ролевому тексту?
Не получив ответ про Вену, Париж, Лондон, Цюрих, Надя поинтересовалась:
– Когда ты будешь?
– Дней через пять.
– Так долго-о-о, – закапризничала тусовочная девонька, – я тут совсем одичаю без тебя!
– Займись чем-нибудь полезным, например, китайским языком, – предложил «развлечение» Дима.
– Ну, Димуля-я, ты не в настроении, да? Давай я приеду и развеселю тебя!
В Вену, Париж, Лондон, Цюрих…
– Я подумаю. Пока.
– Привезти? – спросил Осип, посмотрев на Диму в зеркало.
– Нет, – отрезал Победный, возвращаясь к созерцанию летящего навстречу пейзажа за окном.
Что ему с ней делать не в Вене, Париже, Цюрихе или Лондоне, а в медвежьем углу в российской глубинке? Отправить рыбу ловить в озерце для вечерней ухи?
Что с ними вообще нужно делать вне постели, клубно-развлекательных мероприятий, званных приемов не в Вене, Париже, Цюрихе…
И почему-то вдруг неожиданно и ярко ему снова вспомнилась маленькая Машка.
Наверное, от усталости, или от раздражения, или от маеты в душе непонятной, со злой горчинкой.