Девочка на лето

– Я знаю, но было бы неплохо, если бы ты смогла найти себе хорошую большую компанию, с которой можно было бы провести время этим летом. – Она говорит отстраненным тоном. – Когда я была моложе, все молодые люди общались вместе. Нас было человек пятнадцать – двадцать. Мы брали лодки и проводили часы на воде, или девочки лежали на пляже, наблюдая, как мальчики, намазанные кремом, занимаются спортом. – Она ухмыляется. – Возможно, в этом деле был замешан алкоголь. В больших количествах.

Я выдаю усмешку, пытаясь представить бабулю в крошечном бикини и огромной шляпе, плывущую по заливу с компанией шумных подростков. Но это невозможно. Всякий раз, когда я стараюсь вообразить ее в моем возрасте, мой мозг не может ничего скалькулировать. То же самое касается и моей матери. Ее мне еще труднее представить молодой и беззаботной. Я отказываюсь верить, что мама когда-либо была кем-то иным, кроме надменной, модно одетой женщины сорока пяти лет.

Словно по сигналу, звонит мой телефон. У мамы есть неприятная привычка всегда звонить как раз в тот момент, когда я думаю о ней.

– Ох. Это мама. Я должна ответить. – Я замечаю Маккензи, направляющуюся к нам с подносом напитков, поэтому встаю. – Сейчас вернусь.

Бабушка кивает.

– Передавай ей от меня привет. Не торопись.

В тихом вестибюле я отвечаю на звонок.

– Привет, мам, – говорю я, а потом беру себя в руки. Никогда не знаешь, с какой стороной личности моей матери столкнешься в тот или иной день. Но теперь я профессионал в общении с ней, всегда готовый к любой атаке, которую она бросит в мою сторону. Иногда это мгновенная критика или раздраженное требование объяснить, почему я совершила то или иное предполагаемое преступление. В других случаях она начинает мило, даже комплементарно, поощряя меня ослабить бдительность, а затем – бац! Набрасывается.

Но я больше не наивная маленькая девочка. Я знаю все мамины уловки и то, какая тактика требуется, чтобы справиться с каждой из них.

Поэтому, когда она говорит: «Мне больно, милая! Почему прошло целых три дня с тех пор, как я слышала твой прекрасный голос?» – по ее легкому, дразнящему тону я понимаю, что это ловушка. Ей не больно, она в бешенстве. И она не дразнится, а это значит, что я не могу ответить шуткой.

– Прости, – отвечаю я ей с подобающей долей униженности в голосе. Тон слишком извиняющийся, и она становится подозрительной. – Ты права. Мне следовало позвонить раньше. Здесь царил хаос.

Моя стратегия работает. Ничто так не радует мою маму, как эти два слова: «Ты права».

– Полагаю, бабушка очень сильно тебя занимает, – говорит она, и это ее способ «простить» меня за мой грех.

И хотя это явно повод переложить вину с меня на ее собственную мать, я не собираюсь подставлять бабушку.

– Не совсем. В выходные мы ходили по магазинам, но в основном я развлекалась с Джой. Как там Бостон?

– Весь город? Что это за вопрос такой?

Я подавляю вздох и быстро меняю тактику, издавая фальшивый смешок.

– Хах, ты права, это был глупый вопрос. Иногда я просто тупица. Я просто имела в виду, как у тебя дела? Тебе нравится город или ты с нетерпением ждешь возможности…

Отбой!

Я сожалею о сказанном в ту же секунду, как слова срываются с языка. Черт, кажется, я не в форме.

Иногда довольно трудно забыть, что имеешь дело не с обычным человеком. Нарциссы – совершенно другая порода людей.

Ее горечь пронизывает практически каждое слово.

– Нет ничего, что мне хотелось бы делать меньше, чем проводить время в этом городе. – Она невесело фыркает. – Но у нас есть долг перед семьей.

Ее бесит, что она не может отступить. Но два моих дяди и тетя взяли на себя обязательство приехать, дабы попрощаться с «Маяком», и если есть что-то, чего моя мать не может допустить, так это выглядеть плохой в глазах других.

Неблагодарность с ее стороны, однако, невероятна. «Маяк» принадлежал нашей семье на протяжении десятилетий. Это причина всего того богатства, которым моя мать, несомненно, с удовольствием пользуется. Самое меньшее, что она может сделать, – это как следует попрощаться с ним. Последнее «ура» семьи Таннер. Это все равно что отдать драгоценный корабль и наблюдать, как новые владельцы крестят его бутылкой шампанского, прежде чем уплыть навсегда.

– Вообще-то я сейчас в отеле, – говорю я, надеясь успокоить ее одной из ее любимых тем – деньгами. – Новая владелица вложила в это место кучу денег, и все полностью окупилось. Здесь великолепно. Клянусь, тебе понравится. Мы только что закончили экскурсию по спа-салону; все продукты изготовлены на заказ в Италии. Эксклюзивный бренд только для «Маяка».

Это возбуждает ее интерес.

– Что ж, звучит многообещающе!

– Скажи? – Затем, хотя мне скорее хочется отгрызть себе язык, чем говорить эти слова, я вынужденно произношу речь прямо по сценарию. – Нам следует устроить спа-день матери и дочери, – предлагаю я, вкладывая в свой голос как можно больше фальшивого энтузиазма.

Лучик надежды в общении с нарциссами: они считают, будто все их обожают и умирают от желания провести с ними время, а это значит, что такие люди редко задаются вопросом, не лукавите ли вы. По их мнению, мы, конечно же, хотим тусоваться с ними. Ведь они совершенны, замечательны и вообще это честь для всего человечества.

Худшая часть общения с ними – большинство людей не видят их настоящей сути сквозь плотную завесу дерьма. По крайней мере, сначала. Я даже не могу сосчитать, сколько раз за эти годы мне говорили, какая у меня замечательная мама. Или обвиняли в том, что я «слишком чувствительна». Из-за того, что я чересчур много вижу в ее завуалированных, а иногда и вовсе не завуалированных колкостях. Ой, эта Кэсси, такая неуверенная в себе, что в каждом слове ей мерещится пренебрежительный подтекст.

Однако в конце концов большинство людей прозревают. Я до сих пор помню, как на Пейтон впервые снизошло озарение после того, как мама пригласила нас поужинать во время вечеринки с ночевкой. Нам было по тринадцать, и, широко раскрыв глаза и покачав головой, она объявила: «Я только что поняла – твоя мама настоящая сука».

Нет ничего более освобождающего, чем подобное подтверждение твоих травмирующих переживаний.

– Какая прекрасная идея! – объявляет мама в ответ на мое предложение. – А еще – я только что подумала об этом – пока ты там, тебе также следует попросить экскурсию по фитнес-центру.

Моя челюсть сжимается. Я знаю, к чему она ведет.

– Да, мы заглянули туда, – осторожно отвечаю я. – Он пристроен к спа-салону, но закрыт, потому что оборудование еще не доставлено.

– Тогда тебе следует посещать тренажерный зал в клубе. Я видела в Instagram [11] Джой, что она ходит туда каждое утро. В последнее время она выглядит очень подтянутой.

Я проглатываю внутренний крик. Меня бесит, что мама подписана на моих друзей в социальных сетях. У Джой вообще закрытый аккаунт, но она призналась, что если бы отказала моей матери, то чувствовала бы себя потом настоящей овцой.

11

Здесь и далее: Деятельность социальной сети запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности (согласно ст. 4 закона РФ «О средствах массовой информации»).

– Может, она сможет дать тебе пару советов по фитнесу, – добавляет мама, потому что ни один разговор с ней не обходится без того, чтобы она не посоветовала мне кучу способов улучшить себя.

– Да, я спрошу у нее, – послушно отвечаю я.

– О, и кстати об Instagram, я была и на твоей странице сегодня утром и увидела фотографию, которую ты опубликовала. Та, что в розовом топе и джинсовых шортах? Эти шорты просто восхитительны!

Я жду следующей пули снайпера.

– Но топ… Ты знаешь, я имею в виду только хорошее, когда говорю это, но, может, тебе стоит подумать о том, чтобы убрать фотографию. Этот укороченный фасон тебе не очень идет, Кэсс. С твоими-то пропорциями, знаешь ли. О! Мы еще должны пройтись по магазинам, когда я буду здесь, как думаешь? Может, съездим в Чарльстон?