Девочка по имени Зачем

Пауза, очень интересно, что ответит неизвестная мне Лена. Да уж, надо бы засунуть свое любопытство куда подальше, но я почему-то начинаю прислушиваться еще больше.

— Хорошо, как освобожусь, позвоню. До встречи.

Накрываюсь с головой одеялом. Кажется, мне полегчало.

— Ксюш, — Сережа присаживается на кровать и стягивает одеяло с головы. — Ты как? — трогает мой лоб. — Вроде не горячая, давай измеряй температуру. Я пока ужин принесу.

— Нормально. А который час?

— Уже семь. Держи градусник, — смотрю на него и понимаю, что он недоволен, не знаю чем, но что-то его определенно раздражает. Он встает и уходит вниз. Через пару минут возвращается с подносом в руках. На тарелке лежит аппетитная говядина с запечёнными овощами.

— Так аппетитно выглядит, когда ты успеваешь все делать?

— Это я заказал в ресторане. Какая температура?

— Все уже в норме.

— Ясно, не измеряла, значит. Давай при мне, — и мне как ребенку кладут градусник в рот и через положенное время вынимают. — Тридцать семь и пять. Ну и отлично. Давай, ешь.

Я начинаю есть под пристальных взглядом Сережи, и честно говоря, кусок в горло не лезет.

— Что?

— Ничего.

— Тогда не смотри на меня так.

— Как?

— Вот так! Что там, у меня на голове что-то не так? Ну извини, легла с мокрыми волосами, тем более сейчас можно и страшненькой побыть.

— Какая ты еще глупая, — встает и направляется к выходу из комнаты, на пороге оборачивается. — Посуду оставь, я потом уберу.

Как тут не станешь глупой, когда вокруг тебя такие гении. Кое-как запихиваю в себя ужин, и вновь заваливаюсь спать. Просыпаюсь только ночью. На ночном столике только графин с морсом и никакой грязной посуды. Это какой-то робот, а не мужчина, вот только почему-то он мне нравится…

Всю субботу мы не перебросились и парой слов. Все четко и по делу: завтрак, обед, ужин и лекарства. Только лишь в воскресенье, перед самым отъездом за Машей, Сергей со мной заговорил.

— Чтобы к завтрашнему дню была огурчиком, поняла?

— Свежим или соленым?

— Малосольным. Все, не дури. Буду звонить, чтобы брала трубку. С Машей я поговорю сам и все объясню, от тебя требуется лишь то, что было раньше. Мы приедем в часов девять, я сразу убегу на работу. Все, до понедельника.

— До понедельника.

Глава 14

Утро началось с того, что я проспала и если бы не Фенька, гореть мне от стыда. Быстро мчусь в ванную, принимаю душ и кое-как сушу волосы феном. Подкрашиваю глаза тушью и бегу готовить завтрак. На часах восемь утра, значит успею приготовить задуманное. Быстро чищу яблоки, нарезаю и заливаю тестом. Маше должно понравиться. Ставлю в духовку и начинаю прибирать, чувствую себя действительно как огурчик, ощущение, что и вовсе не болела. За несколько минут до прихода достаю шарлотку и выкладываю на блюдо. Забегаю в комнату, наношу блеск для губ и каплю духов. Зачем я это делаю? Звонок в дверь не дает мне задуматься на эту тему. Спускаюсь вниз и открываю дверь.

— Привет! — Маша вбегает в гостиную, кидает свой рюкзачок на пол и обнимает меня. Вот уж не ожидала такого приема. Почему-то мне кажется, что на ее месте я была бы против любой тетки в доме. Хотя почему была бы, я и есть против.

— Привет. Ты прям счастливая с утра, — смотрю на Сережу, тот сразу же отводит от нас взгляд. Проходит вперед и ставит вещи.

— Девочки, мне пора, я уже опоздал. Объяснять вам ничего не надо, и так справитесь. Хорошо выглядишь, кстати, — поворачивается в мою сторону. — До вечера.

— Ну что, пошли завтракать, я шарлотку испекла, — обращаюсь к Маше.

— Ага. Только платье переодену.

Через несколько минут мы сидим на кухне и едим пирог. Маша по-прежнему улыбается. А мне почему-то неловко.

— Маш, а что тебе сказал папа о нас?

— Что вы друг друга любите и поженились.

— Да?! Так и сказал?

— Ага. Я шучу, сказал, что вы поженились понарошку.

— И ты совсем не против?

— Нет, конечно, наоборот. А пошли я тебе фотки покажу с моря.

— Пойдем.

Остаток дня мы провели за болтовней и рассматриванием всякой ерунды, благо вовремя вспомнили, что надо приготовить ужин. Сергей вернулся позже обычного и явно не в духе, кажется, я научилась различать эмоции этого мужчины. От ужина он и вовсе отказался. Сразу пошел к себе наверх. Спустился только через час и оставшееся время провел с дочерью. На меня не взглянул ни разу, словно меня и не было. Намек был ясен, я тихо ушла в свою комнату. Так и прошло полтора месяца полного игнорирования.

Никакой неловкости в отношении с Машей у нас не было, мы вместе ходили в художку, вместе и возвращались. Проще говоря, мы делали все вместе, готовили и даже убирали. Только лишь воскресенье Маша полностью проводила с отцом, можно сказать это был мой выходной. Каждый раз, вставая рано утром, я ловила себя на том, что первым делом подхожу к окну и наблюдаю за собственным мужем. Нет, даже не так, просто пялюсь. И мне это не нравилось, точнее мне никогда не нравились красивые мужики, так и хотелось взять Дихлофос и напшикать им в морду, нечего светить своим смазливым видом. А тут я думала совсем о другом. Его даже красивым назвать нельзя. Он просто такой… такой… не знаю какой. Он другой. И, наверное, дело не во внешности. Вот только, если мне все же нравилось смотреть на него, хоть я и понимала, что это неправильно, то тот факт, что меня он не замечает, и даже не смотрит никогда, откровенно бесил. Порой мне казалось, что он специально меня игнорирует, а мне так и хотелось его задеть. Но как только мне приходило что-то в голову, его уже и след простыл. Сегодня воскресенье, и я не знаю, люблю ли я этот день. Задергиваю штору, чтобы вновь остаться незамеченной и спускаюсь вниз. Как всегда готовлю завтрак. Над своей внешностью не колдую. Все равно для него я невидимка.

— Чего так рано встала, тебе будней не хватает?

— И тебе доброе утро. Хватает. Просто рано проснулась, бывает иногда, — надо же, царь-батюшка соизволил заговорить со мной.

— Поедешь с нами сегодня?

— Куда?

— Сначала по магазинам, Маше нужно пару одежек прикупить, потом в зоопарк.

— Нет, спасибо, вы лучше вдвоем, тем более у меня сегодня другие дела.

— Ну, как хочешь. Кстати, кто тебя учил готовить?

— А что, в этот раз что-то не так?

— А ты всегда такая неуверенная в себе? Все так. Просто для двадцатилетней девчонки, привыкшей жить в роскоши, это, по меньшей мере, странно.

— Меня учила мама. Она была из тех женщин, которые считали, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. С детства мне все это прививала. И роскошь здесь ни при чем, она всегда все по дому делала сама, и никаких прислуг у нас не было. И даже готовила, когда стоять уже не могла. Все равно хотела порадовать папу.

— От чего она умерла?

— От рака мозга. Ладно, приятного аппетита.

— Прости, если обидел. Точно с нами не поедешь?

— Точно.

Конечно, точно. Ощущаю себя полной дурой, мало того, что чуть не расплакалась как ребенок, так еще и отказалась от поездки. Но на сегодня у меня действительно другие планы. Вот уже второй раз мне нужно посетить ломбард. Я действительно дура, но не могу напомнить Сергею о карточке. Всякий раз, когда хочу об этом заговорить, язык словно прирастает к небу. Вот и сегодня, могла бы прямо сказать, а вышло, как всегда. Поднимаюсь в комнату Маши, как можно ласковее бужу ее. Да, Маша такая же соня, как и я, но уж лучше ее разбужу я, чем строгий папа.