Девочка с красками
Шрифт:
Старик откинулся на подушку, устало закрыл глаза, затих.
— Вам нельзя умирать! — заплакав, сказала Таня. — Нельзя!..
Кто-то взял её за руку и заставил отойти от постели старика. Таня подняла глаза —
— Помиритесь! — сказала она тихо и приказывая.
Они молчали.
— Если вы не помиритесь, — сказала она, — я уеду с папой в его Москву. Ему нельзя быть совсем одному, ему нельзя больше быть одному.
Они молчали. Но слушали, очень внимательно слушали то, что тихо, шёпотом почти, говорила им дочь.
— Я ему нужнее, — шепнула Таня и замолчала, ожидая.
Ей было нестерпимо смотреть в побледневшее лицо матери. Та будто спрашивала глазами: «Это ты серьёзно, серьёзно?!»
— Да, — кивнула Таня.
— Никуда тебе не нужно ехать, — сказал отец.
Какое сейчас было у него лицо! Таня вглядывалась и не могла понять, отчего его лицо вдруг стало таким. Каким? А вот таким, когда человек и радуется и печалится, здоровается и прощается — и всё сразу,
сразу.— Я решил остаться в Ключевом, — сказал отец. — Попробую найти здесь себе работу.
— Ты будешь строить пристань? — спросила Таня, как и прежде, тихо. Она побоялась громким голосом спугнуть его решение.
— Не знаю, что я буду строить. Может быть, и пристань.
— Конечно, пристань! — сказала Таня. — Подумай только, к ней будут приплывать громадные пароходы! «Эй, откуда вы?» — «Мы с Камского моря!» Подумай...
— Хорошо, Танюша, хорошо. — Он, прижмурившись, кивнул ей.
Таня тоже прижмурилась и быстро пошла назад, к Черепанову.
— Дмитрий Иванович, — тихо окликнула он? его. — Как вам теперь? Получше?
Широко открыв глаза, старик ясно, из глубины, посмотрел на девочку.
— Получше... — внятно проговорил он. — Ступай, теперь ступай...
Таня послушно двинулась к двери. А с порога ещё раз оглянулась на Черепанова, а потом посмотрела на отца и на мать.
Они стояли в раме окна, стояли совсем рядом, касаясь друг друга плечами и словно не видя друг друга.
«Как всё не просто, трудно как», — по-взрослому подумалось Тане.