Девочка Севера

Они держат инкассаторов на полу, видимо, чем-то предварительно вырубив.

— Ну не тупи! — взмахивает на меня оружием грабитель. — Бабки сюда давай.

Его голос кажется мне знакомым!

Я тянусь рукой к тревожной кнопке, но вдруг неожиданно вижу на ладони у вора специфический круглый шрам-ожог от сигареты.

Моментально вспоминаю, как парень Олеси рассказывал, откуда у него появился этот шрам, и как его в четырнадцать во дворе «посвящали» в пацаны.

— Олег? — тихо и вопросительно спрашиваю я, слыша, как голос рвётся и дрожит.

По на мгновение мелькнувшей в глазах грабителя панике, я понимаю, что угадала. Страх, отрицание и отчаяние закручиваются в голове ураганом.

Как такое может быть?

Этой мой секундной заминки хватает для того, чтобы Олег вырвал из моих рук мешок, и вместе со своими сообщниками направился к выходу. Они нарочно и нагло показывают «факи» и другие неприличные жесты в камеры.

Я жму тревожную кнопку. Но это не помогает. Магазин находится слишком близко к выходу. Сквозь аквариумную стену, я вижу, как Олег запрыгивает в тачку без номеров, а остальные его сообщники разбегаются в разные стороны.

Я стою, вцепившись пальцами в витрину, и не зная, как мне жить дальше.

В магазин забегает охрана. Приводит в чувства инкассаторов. Вызывает полицию, кричит и что-то требует от меня.

Осознавая, что только что произошло, я тихонечко сползаю на пол под витрины и беззвучно рыдая, качаюсь из стороны в сторону.

Это я виновата.

Глава 38. Правда и совесть.

Соня

«Пожалуйста, возьми трубку», — мысленно умоляю я подругу.

Гудки, гудки… Звонок сбрасывается. Я набираю ещё раз.

— Алло… — Олеся отвечает только на четвёртый раз.

И делает это так… Очень нехотя и раздраженно.

— Ты почему телефон не берёшь? — панически шепчу и на всякий случай закрываюсь в самой дальней кабинке туалета.

— В душе была, — фыркает она.

— Олеся… — тяжело сглатываю. — Ты знаешь, где сейчас находится Олег?

— Со мной, — отвечает подруга, не задумываясь ни на минуту.

Я теряюсь от ее ответа. Неужели ошиблась?

Конечно, могла… Но шрам. Слишком специфичный. И голос, и глаза…

— А он… — переспрашиваю острожно. — Никуда не уходил?

— Нет, — следует такой же быстрый ответ, как и предыдущий.

— Ты же в душе была…

Перед моими глазами моментально вспыхивает картинка с широко распахнутыми глазами подруги. И в конце ее обязательное «честно-честно!»

— Ты же врешь мне, Олеся, — констатирую с горечью и разочарованием. Я чувствую этот вкус у себя во рту. — Хотя бы понимаешь, что тебя могут привлечь, как соучастницу, если его найдут…

Грудь распирает от несправедливой обиды и предательства.

— Он же мог меня убить… — заканчиваю тихо.

— Это была зажигалка, — отвечает подруга с надломленной истерикой в голосе. — Просто детская пугалка! — И в следующую секунду ее срывает в слёзы.

Она начинает умолять меня никому не говорить, что я узнала Олега. Потому что у него, оказывается, большие проблемы, и тем людям из клуба он должен много денег.

Ограбление покроет страховка, а меня мой мужик не накажет. Так, пожёстче поимеет пару раз. И вообще, это не справедливо, что мне все, а ей ничего…

Я, закусив губу, тихонько рыдаю и размазываю косметику по лицу.

Крики из динамика сливаются в шум.

Не дослушав поток Олесиного больного сознания, сбрасываю вызов и выхожу из туалета.

Служебный коридор перед кабинетом охраны забит полицейскими.

Я проскальзываю мимо них, вжимая голову в плечи, потому что чувствую, будто они все на меня косо и подозрительно смотрят.

Здравый смысл вопит мне, чтобы я немедленно рассказала Северову и следователю о том, что знаю главного преступника. Но какая-то иррациональная интернатовская тоска и солидарность меня тормозят.

Я же расписала рабочий вечер по минутам… Составила фотороботы всех соучастников.

Пусть теперь ищут их сами! Прессуют на тему главного исполнителя и заказчиков. Пусть вообще делают, что хотят!! В конце концов, это работа полиции, а в магазине есть камеры…

Открываю дверь комнаты охраны, и меня моментально раздавливает тяжестью обстановки. Внутренние органы резанируя, начинают вибрировать внутри тела.

На кожаном диванчике в углу рыдает приехавшая после экзамена Аня. Ее лично и с особым смаком раскатывает Алексей Егорович, совершенно не стесняясь в выражениях.

Северов вместе с Глебом и ещё каким-то парнем в очках сидят перед компьютером.

Я подхожу к своему стулу, на котором лежит пиджак Сергея, и снова кутаюсь в дорогую ткань. Потому что так, плавая в запахе своего мужчин, чувствую себя увереннее.

— Вы готовы продолжить? — подходит ко мне хмурый полицейский. Он здесь главный.

— Я вам все рассказала, — отвечаю тихо.

— Вспомните, пожалуйста, — давит он на меня. — Что сказал вам грабитель? И почему вы не нажали тревожную кнопку сразу?

— У него же был пистолет… — облизываю я пересохшие губы. — Сказал отдать деньги… Я очень испугалась. Отдала.

Мрачный и внимательный взгляд мужчины, кажется, пробирает меня до печёнок.

Чувствуя, что полицейский мне не верит, я закрываю лицо руками. Прошу оставить меня в покое и разрешить попить воды.

— Покури, капитан, — к нам подходит Сергей. Присаживается на корточки и подаёт воду, заглядывая мне в глаза. — Ты как?

— Не знаю… — жму плечами и, захлебываясь, делаю глотков из стаканчика.

— Соня, — голос Северова опускается на два тона ниже, становясь металлическим, — ты ничего больше не хочешь мне рассказать?

— Что? — пискляво выдыхаю.

— Что произошло в тот момент, кода ты встала из-за прилавка и увидела преступника?

Я открываю-закрываю рот, мечась между желанием выложить Сергею правду про Олега, и пониманием того, что не оставлю парню подруги тогда никакого шанса. Его или посадят, или накажут те, кому он должен.

— Просто испугалась… — еле шевелю губами в ответ Северову.