Девочки с Венеры, а мальчики… с дуба рухнули?

Брр. Еще только октябрь, а холодрыга как в настоящей Гренландии, разве что без полярных медведей, эскимосов и плавучих льдин. Как говорит брат Эллен, настоящий «колотун-бабай». Я не собиралась подхватывать такие словечки, но они оказались очень заразительными. Более того, я заразила ими всех остальных девчонок. Просто какая-то эпидемия, вроде кори и так далее. На географии Роз подняла руку и спросила миссис Фрэнке (полное отсутствие чувства юмора):

— А можно в КПЗ?

— Это что еще такое? — строго переспросила миссис Фрэнке.

— Ну, сменить воду в аквариуме. А может даже пустить снаряд, — выпалила Рози.

Мы так смеялись, что если б мы были мягкими игрушками, из нас бы давно вывались поролоновые кишки.

Но смеялись мы молча. Никому не хочется оставаться после уроков.

Большая перемена

11.00

Ну и садисты — что учителя, что школьные префекты. Они выгоняют нас на свежий воздух, а там погодка почти антарктическая. Даже Элвис, хотя он практически морж, носа на улицу не кажет.

Ага, нас выгоняют, а сами остаются в теплом помещении. И еще Линдси посмотрела на меня сквозь совиные очки и говорит:

— Была бы у тебя юбка покороче, ты бы так не мерзла.

Я повернулась к Джас и говорю:

— То ли сова ухает, то ли мне показалось?

Выйдя на улицу, мы с Джас спрятались за углом научного корпуса, но и там нас доставал ветер. Тогда мы решили сделать из наших пальто что-то вроде одного общего сдвоенного ходячего спального мешка: я пристегнула пуговицы своего пальто в ее петли, а она свои пуговицы — в мои петли. Стоим, прижавшись друг к дружке, нам тепло и уютно, только до наших сумок дотянуться не можем, у нас ведь там домашние завтраки (батончики «Марс» и сырные чипсы). Мы все равно попытались раскрыть сумки, но Джаска споткнулась — в результате мы упали, и ходячий спальный мешок стал лежачим. Лежим и хохочем, а тут откуда ни возьмись наглая парочка Джеки с Элисон, Близняшки-бумер. Джеки смотрит, как мы валяемся, и говорит:

— Смотри-ка, дурака валяют. Давай мы тоже приколемся.

И они сели прямо на нас, не Дюймовочки, между прочим.

— Джеки, может, закурим? — говорит Элисон.

Сидят на нас, как на кушетке, и курят. А потом Джеки говорит:

— Гляди-ка, сырные чипсы. Подкрепимся? Сидят на нас, курят и едят наш завтрак. Нашли себе диванчик.

У меня в комнате

17.30

Никто не звонит.

В комнату входит мутти, а я ей:

— Проходи, мамочка, это ничего, что дверь закрыта для посторонних.

А мама ноль внимания, и вся такая радостная и порозовевшая.

— Нам звонил папа, — говорит она. — Передает тебе привет, очень соскучился. Он приготовил тебе подарок.

— Отлично. Неужели шорты из овечьей шкуры?

Мама сокрушенно зацокала языком.

Она совершенно мной не интересуется. Спрашивается, зачем было налаживать производство, в смысле — производство потомства. Зачем рожать детей, если тебе на них плевать? Заведи тогда хомячков — пусть себе копошатся в своих клетках.

17.35

Вай-вай-вай. Подвожу грустный итог собственной жизни:

1. Вот уже месяц, как меня никто не целует, и скоро я потеряю навыки.

2. У меня огромный нос, и мое место в доме для уродов (т. е. в кунсткамере), записывайте адрес:

Проклятая Вселенная, Проклятый земной шар, Проклятое Объединенное Королевство, дом для уродов, Джорджии Николсон.

3. План «Затычка» не сработал.

4. Меня можно использовать, как диван, что наглая парочка недавно и продемонстрировала.

18.00

В комнату заглядывает мама:

— Я веду Либби к доктору — ей нужно прочистить уши.

Хватит меня грузить.

18.30

Звонит телефон. Если это По со своим нытьем из-за Тома, я точно взорвусь.

18.45

В пятницу мы с Дейвом встречаемся в парке. Это он звонил. Дейв узнал мой номер через Тома. Мамочки родные. Теперь у меня есть затычка, чтобы заткнуть пустое место, но я еще не знаю, рада этому или нет.

Дейв сказал, что будет круто снова меня увидеть. И еще он велел одеться потеплее, потому что в парке колотун-бабай, и меня это очень повеселило.

Но все же пока он лишь затычка, не более.

20.00

Вернулась мама с Либби. Чтобы не умереть с голоду, я захомячиваю кукурузные хлопья. Пока мама раздевает Либби, я интересуюсь:

— Ну, прочистили уши? Все вытащили? Там случайно мои чулки в сеточку не завалялись?

Мама напряженно разгибается и говорит:

— Это я у тебя их взяла. Я в них разучиваю сальсу с дядей Эдди.

Замечательно. Она надевала мои чулки. А ведь их нельзя кипятить.

— А в детской поликлинике новый хирург.

Я молчу.

— Очень приятный человек.

Я молчу.

— И очень добрый. Он даже не обиделся, когда Либби крикнула в его стетоскоп.

Зачем она все это мне говорит?

— Знаешь, он очень похож на Джорджа Клуни.

21.40

Когда я легла спать, она пришла поцеловать меня на ночь и почему-то спросила:

— Надеюсь, тебе сделали прививку от столбняка?

Что все это значит?

Вторник, 5 октября

10.30

Рози говорит, что на Рождественские каникулы (См. «Джорджиальные словечки») скорее всего поедет со Свеном в Швецию.

— Ты уверена? — сказала я. — Тебе всего четырнадцать — вся жизнь впереди, а ты собираешься на край света с каким-то Свеном.

— Что? — переспросила Рози.

— Я говорю, может не стоит ехать на край света?

— Ты что, не знаешь, где находится Швеция?

— Глупости.

— Тогда скажи мне, где находится Швеция. Я смотрю на Рози. И думаю — а где же она? Не Рози, а Швеция. И говорю:

— Ну, где-то наверху.

— Где наверху?

— В самом верху карты.

И Рози дико засмеялась. У нее истерическое состояние. Как я ее понимаю. Сама такая же.

На математике