Девон: Пробуждение

— Прости меня. — Одновременно сказали братья.

— И ты меня.

— Скажи мне Лионел, — Норий остановился спиной к брату. — Почему ты его ото всех прячешь?

Это вопрос удивил великана.

— Она велела его сберечь.

Норий неодобрительно цокнул языком.

— Так, ты его не сбережешь, а погубишь, обрекая на одиночество.

— …

Между ними повисла тяжелая тишина, которую нарушил Норий, подойдя и похлопав брата по широкому плечу.

— Долгих лет тебе дорогой братец.

— Взаимно младший брат.

Эван попытался отступить, но случайно уронил чуть продвинутую Девон до этого вазу.

Мужчины в масках львов синхронно обернулись.

— А, вот и ты, дорогой племянник. И почему на тебе нет траурной повязке? Траур еще не закончен. Не хватало еще увидеть Смерть за работой!

— Брат, ты слишком суеверен, а гостья, о которой ты говоришь, всегда пунктуальна. Она уже выполнила свою работу.

Эван с надеждой посмотрел на отца, но тот смотрел куда угодно только не на сына.

Худой мужчина фыркнул. Алая нить на его шее чуть развязалась.

— О, ты еще скажи, что ему можно ходить в одежде наизнанку, и проливать кровь на перекрестке многих дорог.

Тут отец Эвана не выдержал.

— Сколько лет ты будешь мне это припоминать? Это была случайность, и тот кролик убежал!

— Это навлекло на тебя беды!

— Я женился!

— А я о чем?!

Норий хотел было что-то еще сказать, но Лионел жестом его остановил, к ним спешил слуга.

Все трое развернулись к нему. При этом красная нить на шее Нория окончательно развязалась и тому пришлось придерживать голову, чтобы та не упала.

— Мой Лорд! Беда на Восточной границе, говорят, опять вспышка чумы.

— Серая хворь?

— Мы не уверены, ваша Светлость.

Норий тем временем сумев вернуть голову на место и вновь завязать красную нитку направился к выходу, забирая письмо у слуги.

— Тебе не стоит об этом беспокоится. Я посмотрю, что там мне по пути, а ты пока проведи время с сыном. Ему …

— НЕТ! — То, как поспешно Лионел ван Астра, это сказал и отобрал у Нория письмо, уже говорило о том, что он хотел быть где угодно, но не рядом с сыном. — Это мой долг и мне нужно привести мысли в порядок. Обдумать то, о чем мы с тобой говорили.

— Отец?

— Постой! Но твой предмет пакта… — Норий указал ему на предмет, который, по словам хозяина, почти утратил свою силу.

Однако Лионел, проигнорировав их обоих, поспешил к выходу, прихватив с собой слугу.

Норий и Эван остались наедине. Мужчина посмотрел на племянника, что все еще смотрел вслед отцу, но не решался пойти за ним следом.

На миг в позе Нория проскользнула жалость.

Но он отдернул себя. Опершись обеими руками об трость, он глубоко вздохнул, возведя глаза к потолку.

«— Ну, что за проклятие! — Норий тихо выругался себе под нос, а затем он зло уставился на огромный семейный портрет на одной из стен библиотеки. С картины на него сурово смотрел пожилой мужчина в военной форме, которого окружали охотничьи трофеи и двое печальных сыновей. — Теперь вы довольны отец? Как и вам ни одному из нас не удалось стать хорошим отцом. Даже ему!»

Эван все еще стоял, начав чуть подрагивать от сдерживаемых слез, но этот шепот заставил его посмотреть на дядю.

— Не плачь. Ты «ван Астра» Эван! А ван Астры никогда и никому не показывают свою слабость! Они не плачут, и со всеми горестями и бедами справляются сами. Иначе их растерзают на куски как те, с кем они сражаются, так и те, кого они защищают. Запомни это и никогда не забывай!

Последние слова Норий просто прошипел, а затем он стремительным шагом покинул библиотеку. Оскорбленный не только памятью о собственном отце, но и тем, что в схожей ситуации повел себя точно так же, как он.

Эван остался один в огромном особняке, который становился все больше и больше. Пока маленький мальчик, который так и не заплакал, не обратился в пыль.

— Ха? Не ожидал такого от его дяди. Если ему было не все равно, то почему?

— Кто знает? Зачастую людей толкают на спорные поступки именно благие намерения. Они на моей памяти сломали больше жизней, чем любое коварство и самый злодейский план. Возможно, он и правда считал, что племяннику будет лучше с клеймом Ордена, чем с титулом Герцога, но без защиты пакта.

Девон подошла к семейному портрету, внимательно разглядывая человека в маске сурового льва и его двух печальных львят.

Ассу же интересовал другой вопрос.

— К слову, о пактах, это что за движуха такая? Зачем давать часть своей силы человеку или прятать ее в предмет?

— Ты правда не знаешь? — Искренне удивилась Девон. — Сколько же тысячелетий ты провел в изгнании?!

Асса аж подавился воздухом от такого вопроса.

— НЕВАЖНО! Закрыли тему. Зачем по больному-то?! Другой вопрос! Эван и правда не способен на эти самые пакты?

— Он тот в чьих жилах течет кровь первого хозяина черного клинка. Люди считают это «проклятием», но это скорее «дар», что передается по наследству и дарует его потомкам защиту. Он же дает право призвать меня, где бы я ни была если еще одно условие будет соблюдено.

— И что за условие? Как Эван это провернул?!

— Ха. Никак. Ему помогли. — Девон покосилась на собственную тень, та демонстративно скрестила руки на груди. — Но знаешь, мне это даже начинает нравиться. Я уважаю умение людей находить и использовать лазейки в их интересах.

Девон постучалась в несколько дверей.

Все они были закрыты.

Напольные часы пробили полдень.

Девон подошла к ним и повернув часовую стрелку, проснулась внутрь открывшейся дверцы и, выйдя с другой стороны, оказалась в том же месте, но в другое время.

* * *

За очередной дверью их ждала галерея, чьи высокие окна вели в сад. Слуги исчезли, только их тени шептались на периферии взгляда. Эвана жалели, проклинали, защищали и клеветали, создавая тягучий клубок сплетен и слухов, что дымом клубился у нависающего над ними потолка.

Сам ребенок сидел на подоконнике, зажав уши, чтобы не слышать их жужжания у себя над головой. Одежда на нем была поношенной и не по размеру. Волосы были неопрятными он то и дело сдувал отросшую челку, подглядывая за кем-то в саду.

— М-да, запустили парня. Разве у него не было учителей, наставников, друзей?

— Его прятали, а раз так, то минимум слуг.

— Ну, должен же быть хоть кто-то?

— Была мать, которая, судя по книгам в спальне занималась его образованием, пока была здорова. Был отец величественная фигура с заднего плана. Вечно в разъездах, вечно вдали от сына. Эван его не знал. Все общение шло через мать. И после ее смерть они не стали ближе. Скорее наоборот…