Девственница

* * *

Наташа торопливо стала собираться. Надела серые английские брюки, белый свитер и кожаную черную куртку. Раздался телефонный звонок. Это была мама. Задыхающимся голосом она сообщила, не боясь расстроить дочь, что ночью ей позвонила какая-то старуха или придуривающаяся молодуха и сообщила, что у нее, Светланы Кузьминичны, есть ещё внук.

Наступила пауза, в которой Наташа просчитывала все варианты разговора с мамой и поняла, что врать больше не может и не будет. И что, конечно, это Марина.

Мама, мне надо с тобой поговорить (жаль, но придется не ограничиться письмом...), я тебе все объясню. Но сейчас мне некогда, я уезжаю по этому поводу. (Зря она это говорит! Мама будет сходить с ума. Но - раз без вранья, то - без вранья! Новая жизнь! Хм... Получится ли?)

Мама все-таки начала что-то спрашивать, но Наташа не слушала и была тверда, - Я тебе позвоню. (В этот миг Сандрик звонил Наташе и в трубке звучали короткие гудки.)

* * *

Наташа подъехала к дому, где жила Марья Павловна, но из маши - ны сразу не вышла. Покурила еще, потом резко затушила сигарету и вышла из машины. Пока ехала в лифте на восьмой этаж, все хотела продумать начальные фразы, но так ничего и не придумала. Резко (что-то слишком резко - так получилось!) нажала на звонок, и ей сразу же открыла дверь пожилая женщина, не старуха, а именно женщина, - худенькая, невысокая, с седыми, заколотыми сзади волосами, в очках, сквозь которые довольно холодно смотрели большие серые умные глаза. Одета женщина была в вязаную кофту и юбку, на ногах синие велюровые тапочки...

Все это охватила Наташа одним взглядом и обрадовалась, и испугалась вместе. Потому что ясно было, что женщина порядочная и умная, но не очень добрая, по крайней мере, в данный момент. И это было правдой. Марья Павловна тоже единым взглядом охватила незнакомку - молодая, но не первой молодости, за тридцать, красивая красотой современной манекенши, холеная, одета просто, но дорого, в руке ключи от машины, которые она через секунду сунула в карман, - забыла о них, а не выпендривалась.

Что эта красотка может Марье сказать?

– Проходите, - твердо сказала она наконец после молчания и пропустила в квартиру нежданную гостью. Та неуверенно остановилась. Марья сказала: - В комнату.

Они сели друг против друга, на кресла за журнальным столиком.

Наташа отметила, что комната чисто прибрана, довольно большая и обставлена со вкусом, хотя и небогато. Очень много книг, что её тоже обрадовало. Но все же, мальчик из такой семьи не должен бы грабить даму и потом делить со своей любовницей её барахло...

Наташу передернуло. Может быть, зря она сюда приехала? Забыть и кончено! Марья заметила, как дама вздрогнула, и сказала:может быть, чаю? Или кофе?

Наташа попросила, если можно, чаю. Она не столько хотела пить, сколько ей надо было как-то одуматься, осмотреться. Впрочем, Марья так это и поняла. И, наливая чай себе и даме, ломала голову над тем, кто она. Принесла чай, села напротив Наташи и спросила:простите, как вас зовут и с чем вы пришли?

– Я не назвала себя, простите (все-таки много было светской шелухи в начале их беседы). Наталья Александровна Черникова, можно просто Наташа. Я много лет работала за границей и только приехала...

Наташа продолжала говорить, отчего Марья чуть не свалилась тут же в обморок (как сдержалась - она не представляла!):

Я - мать, вернее, та женщина, которая родила Сандрика.

Марья сидела оледеневшая, как статуя из чистого куска льда: так вот она какая, эта девочка, родившая, подбросившая и потом через подружку пожелавшая выручить за ребенка деньги! В Марье поднялась злость. Какого черта явилась эта светская мамаша? Что ей адо? Она так и спросила:

И что же вам надо?

Собственно, действительно - что Наташе здесь надо? О чем она пришла говорить? Рассказать? Да. Рассказать все - от и до. Одному человеку наконец, - той женщине, перед которой она виновата, как и перед НИМ, Сандриком.

Я пришла... Я пришла, чтобы увидеть вас и пусть хоть поздно, но попросить у вас прощения, хотя понимаю, что прощения мне нет.

Марья немного успокоилась и ответила, но по-прежнему сухо:

Вам у него надо просить прощения, а не у меня. Мне он дос-тавлял долго одну только радость.

– Я у него просила. Он простил меня... Но вы - простите?
– спросила Наташа голосом, в котором стояли слезы, но которые она изо всех сил сдерживала. Перед этой женщиной ей не хотелось быть слабачкой.

Марья встрепенулась:так вы его видели? Он знает... кто вы?

Наташа кивнула. Она увидела, что Марья изменилась в лице и быстро сказала:

Была такая ситуация, что пришлось.Сказала не я... Я хотела прийти к вам и сначала поговорить с вами. Но сложилось так ужасно... что...
– и тут Наташа не смогла больше держать в себе слезы, они хлынули из глаз, и она рыдала и не могла больше сказать ни слова. Марья ничего не поняла из её бормотания, но увидела, что женщина эта искренне страдает и у неё на мгновение появились угрызения, что она слишком неприязненно встретила ее: нужно было быть спокойной и вежливой. А не агрессивной. Но не надо показывать, что она смягчилась, кто её знает, эту дамочку!

– Простите, - сказала Марья, - что я с вами резка, но дело в том, что от вас, правда, очень давно, приходила девица и стала меня шантажировать, а когда я догадалась предложить ей забрать ребенка, из-за которого, якобы, сильные страдания, то она сбежала.

Наташа слушала это в ужасе: пожалуй, о Марине она знала да - леко не все, на что та способна! Марина знала, где Сандрик, и не говорила ей, забирала себе Сандриковы деньги и даже пошла дальше. Вот почему встречает так её мать Сандрика, приемная мать. Приемная? Просто - его мать.

Она попыталась яснее выразить все, что клубилось в ней и спутывалось в невероятные узлы:

Марья Павловна, поверьте мне, я впервые узнаю об этом... Я никогда...
– Наташа сглотнула комок в горле, но он снова вернулся.
– Я примерно догадываюсь, кто это был. Это - страшная женщина, поверьте и... И сейчас он, может быть, с ней.

Марья вздрогнула:давайте так. Если вы пришли по-честному, то расскажите мне все. Понимаете? Все! Хоть три, хоть пять часов рассказывайте, но все, и честно. Не выгораживайте себя, я сама вас выгорожу, когда надо, я ведь не такая старая дура, какой выгляжу.

Наташа с восхищением смотрела на неё и думала, если бы её мама была такой! Ничего бы не произошло.

И она решилась рассказать этой малознакомой женщине, двойной своей родственнице, всю свою историю.

И она рассказала. Марья слушала молча. Ничего не отражалось на её лице, она только два раза взглянула на Наташу внимательным, очень внимательным взглядом, в котором проскользнула жалость и безмерное удивление: когда Наташа рассказала о переезде её, беременной, к Марине, и второй раз, когда Наташа запнулась на отношениях с Валентином-Сандриком, и замолчала.