Девственность, (не)дорого

Чёрт, время!

Подхватила сумку. Метнулась в ванную, на ходу пытаясь дотянуться до молнии на спине, чтобы снять платье. Так, что тут у нас? Чулки, пеньюар… Господи, это натягивать на себя только минут десять нужно! А так хотелось ещё раз принять душ — от волнения я уже сотню раз успела покрыться ледяным потом…

Торопливо избавилась от одежды, не переставая обозревать помещение — стилизованная под позолоту сантехника, чёрные панели на стенах, даже крошечное джакузи в углу… Нет, мне только душ.

Быстро намылилась одноразовым гелем, стараясь не мочить волосы, встала под струю воды… Уже лучше — у меня ещё добрых пятнадцать минут в запасе на одевание и прихорашивание.

Лифчик (без него никак), трусы, чулки… Чуть не плача, дрожащими руками нацепила мудрёный пеньюар — хоть бы инструкцию к нему приложили! А ведь Люська говорила, что такие снимаются одним движением плеч… Ну может и снимаются, конечно, но надеть их впопыхах — целая история…

В сумочке снова пиликнул мобильник.

Замерла с расчёской в руках, на этот раз почему-то не торопясь доставать его и читать сообщение…

Господи, помоги…

"Ксюша, ты готова? Мы поднимаемся"

Вмиг похолодели руки…

Как, уже?! Боже…

"Да"

Нет!

"Ляг в постель. И не волнуйся, всё пройдёт хорошо!"

Серьёзно?! Я бы сейчас в окно сиганула лучше…

Бегающий взгляд снова упал на белый конверт, торчащий из моей сумки. Задержался на нём…

Деньги. Много денег…

Решительно пнула сумку под парящую над полом тумбу. Выпрямилась, как-то некстати вспомнив о том, что так и не достала туфли… Чёрт с ними, всё равно велено лечь в кровать. Мы же не в немецком порно, где можно в обуви под одеяло…

Подошла к огромной застеленной постели. Чувствуя, как внезапно пересыхает в горле и начинает кружиться голова, несмело откинула край покрывала, залезла на прохладную простынь. Накрылась было до самых ушей… Вовремя одёрнула себя — легла на бок, приняв соблазнительную в моём понимании позу, на всякий случай всё-таки отползла подальше от края, хотя бы частично прячась за балдахином от прямого взгляда на дверь, подпёрла голову ладонью…

В коридоре уже слышался шум — приближающиеся весёлые мужские голоса, топот, смех… Это точно сюда, да.

Зажмурилась, как-то внезапно осознавая тот факт, что до этой минуты мне было очень хорошо тут одной… А сейчас вдруг стало невыносимо тесно. А ведь в номер ещё даже никто не зашёл…

Гомон прекратился у самой двери. Правда, лишь для того, чтобы возобновиться с новой силой через несколько секунд, ровно в момент открывания двери…

Инстинктивно отклонилась ещё дальше, совсем прячась за ниспадающей с потолка тканью от чужих взглядов. Задержала дыхание, ощущая, как сердце заходится бешеными ударами…

— …Евгеньевич, ты смотри, не очкуй там… — теперь сквозь нарочито издевательский мужицкий смех можно было различить слова. — Ну хоть попробуешь наконец, а… — толпа остановилась на пороге, несчастного именинника (а мне он почему-то представился именно несчастным в этот миг) явно хлопнули по плечу. — Сколько ты с ними дело имеешь? А какое количество ты за свою практику дырок залатал? А сам ни разу в жизни не попробовал, как оно… — мужики снова дружно заржали. — Надо, Юра, надо!..

Почему-то на этом моменте я словила странное чувство дежавю. По спине пробежал нехороший предупреждающий холодок, внутри живота скрутился тугой узел от неприятного парализующего страха, вызванного каким-то тошнотворным волнением…

— …Да не ори ты так, весь ресторан уже в курсе, — кажется, сам получатель так называемого "подарка" не разделял того энтузиазма, которым, по всей видимости, горели остальные друзья. — Девчонку сейчас напугаете мне… Удружили так удружили, — в его последних словах, произнесённых насмешливо-грубым тоном, сочился ядовитый сарказм.

— Девочка не из пугливых, не бойся. Не вобла худая, кстати! Всё как ты любишь… — мужики правда немного попритихли, но продолжали ехидно подначивать. — Ну а как ты хотел, Юрий Евгеньевич? Думал, мы забудем этот упущенный факт твоей биографии? Нет уж, дорогой ты наш, давай — сделай всё красиво, чтоб девчонка потом ещё нам спасибо сказала… — снова хохот, но уже более сдержанный…

Сейчас стало совсем не по себе. Дурацкое смутное предчувствие приближающегося пиздеца не спутать ни с чем, да. Оно, конечно, едва уловимое, но почему-то нарастает с каждой секундой…

— Давай, Юр. Мы в тебя верим, — фраза прозвучала как торжественное напутствие, кто-то снова пьяно хихикнул, очередной раз хлопнул бедного Юрика по спине…

— Всё, проваливайте нахер… — именинник шагнул вглубь комнаты, и я уже могла лицезреть начищенные чёрные ботинки, утонувшие в высоком ворсе ковра…

— Мы с тобой, Юр! — мужики показушно-серьёзно загыгыкали. Засуетились у входа…

— Ага, спасибо, блядь… — голос поблизости обрёл особые интонации, вызывая у меня окончательную уверенность в том, что я уже слышала этот тон прежде…

Через секунду хлопнула дверь, отсекая нас с Юрием от внешнего мира.

Совсем рядом раздался глубокий тяжёлый вздох… Ботинки приблизились ещё на несколько шагов, останавливаясь у самой кровати…

Господи…

— Ну чего Вы спрятались? — теперь Юрий Евгеньевич заговорил более мягко и душевно. — Ребята ушли, простите, если напугали Вас, — длинные холёные пальцы крепко обхватили край полога, намереваясь одёрнуть его в сторону. — Они так-то хорошие, но уж как выкинут, так выкинут… Кстати, как Вас зовут? Меня Юрий Евгеньевич, можно просто Юра…

— Здрасьте, Юрий Евгеньевич… Юра… — я честно попыталась улыбнуться, но почему-то только закусила губу, встречаясь с направленным на меня сверху вниз знакомым взглядом светло-голубых глаз.

Невольно втянула голову в плечи, наблюдая за тем, как стремительно и выразительно меняется выражение лица замечательного доктора, четыре месяца назад восстановившего мне ту самую, кхм, девственную плеву, которую сейчас ему предстояло дефлорировать отнюдь не хирургическим путём…

*8*

Нужно отдать должное Юрию Евгеньевичу — выдержка у него оказалась что надо. Он не перекрестился крёстным знамением, не отшатнулся от меня как от демона, не заорал от неожиданности. Собственно, о его состоянии можно было судить лишь по задёргавшемуся левому глазу, по взметнувшимся на лоб бровям, по мертвенной бледности, буквально за секунды сменившей бордовый румянец на его щеках… Однозначно реакция не самая страшная для мужика в его положении, да.