Девушка без имени

– Простите, я… я не слышала, – ответила она, хлопая глазами.

– Ну извиняйте, орать громче я не могу. Соседи полицию вызовут. Идемте, Ира, я хочу вас кое с кем познакомить.

– Познакомить? – удивилась девушка, даже больше не тому факту, что Чемезов пытается ее с кем-то там познакомить, а тому, с какой привычной легкостью он обращается с нею. Словно они сто лет знакомы. Парадоксальным образом ее природа не протестовала. В каком-то смысле она и сама это чувствовала. С ним было легко. Хотя он и не был прост, только казался.

– Да, да. Бросьте вы платье. Вам отлично идут эти шорты. У вас с моей бывшей женой один размер, кто бы мог подумать?

– Она хранит у вас свою одежду? – удивилась Ира.

– Моя бывшая-то? – хмыкнул Иван. – Да не говорите, ее труднее свести, чем татуировку. Она везде прорастает, как сорняк.

– Вы так говорите, словно ненавидите ее, – выговорила ему Ира. – Это нехорошо.

– Я-то? Нет, что вы. Я не ненавижу ее, я боюсь ее, – признался Иван, попутно беря Иру за руку. Он потянул ее опять на эту прокуренную кухню. – У нее есть какое-то особенное заклинание, при помощи которого она может превратить меня в жабу. Жди потом, пока тебя кто-нибудь поцелует. Я уж даже не прошу о принцессе. Если вы когда-нибудь захотите на кого-нибудь навести порчу, милости просим к моей бывшей.

– Она что – ведьма? – ахнула Ира.

– Определенно, – подтвердил Иван. – Иначе не объяснишь. Только ей для этого никакие зелья не нужны. Ей достаточно выдохнуть на вас дым от сигареты. Кстати, о сигаретах. Ничего, что мы тут курим?

Ира оглядела кухню, где за круглым столом все еще околачивалась парочка студентов. Все курили, как сговорились, честное слово.

– Нет-нет, курите на здоровье, – пробормотала Ирина, стараясь дышать ртом. Нет, в самом деле, не лезть же в чужой монастырь со своим уставом. Везет ей на курильщиков. Ну да это не чудо. Вот если бы она оказалась на мастер-классе некурящих художников, это был бы номер.

– Так-так-так, и кого это ты тут от меня скрываешь? – донесся из-за спины голос. Сиплый, надломленный, вперемешку с кашлем. Ира обернулась на кашель и узрела невысокого молодого пижона, застывшего в модельной позе у дверного косяка. Был он миловиден, худощав, на вид лет двадцати пяти, то есть Ирин ровесник, и одет в укороченные брючки и блестящую жилетку. Словом, по-модному и дорого. Наверняка потратил на наряд значительные средства, но результат получился сомнительным. Выбор модных укороченных брюк делал его и без того небольшой рост еще меньше, а жилет смотрелся странно в летнюю жару и без остальных непременных атрибутов костюма, таких как рубашка и пиджак. Парень ухмыльнулся, заметив, с каким изумлением смотрит на него Ира, однако на Ивана внешний вид щеголя никакого впечатления не произвел.

– Ты что же так поздно приехал, друже, мы уже закончили, – всплеснул руками Иван.

– Скажи спасибо, кхе-кхе, что я вообще добрался. Я как-то слышал в новостях, что управлять машиной с температурой, кхе-кхе, даже опаснее, чем под наркотиками. У меня только один вопрос, кхе-кхе: какие именно наркотики они имеют в виду, кхе-кхе-кхе…

– Вы же совсем больны! Что же вы не лежите? – воскликнула Ира, когда парень закашлялся не на шутку.

– Господи, ну хоть кому-то до меня есть дело! – продекламировал он, хлопнув себя зачем-то по бедрам. – Что это за добрая фея, Чемезов?

– Если ты мне заразишь эту добрую фею, я возьму с тебя пени, – усмехнулся Иван и повернулся к Ирине. – Да пусть не обманет вас этот лихой и придурковатый вид. Это наш Сережа, один из самых алчных, зубастых и беспринципных акул галерейного бизнеса. Гроза художников и искусствоведов, между прочим.

– Ну, ты меня и представил, кхе-кхе, – закашлялся Сережа. – Накурили-то!

– У вас, между прочим, может быть бронхит! – возмутилась Ирина. – А вы ходите по улицам. Куда только ваша мама смотрит!

– Мама? – опешил Сережа, а затем рассмеялся напополам с кашлем.

– Мама его, как и все, смотрит сериалы. В Краснодаре, кажется, да? Слушай, я забыл, откуда ты, Сереж, родом? – спросил Иван, в то время как Ира бросилась включать чайник, раскрывать шкафчики в поисках чая и малинового варенья или, на худой конец, меда.

– Что ж вы, не видите? У него же температура, наверное, – всплеснула руками Ирина. – Ему нужно что-то горячее выпить. И лечь.

– Слышишь, Чемезов? Твоя муза говорит, что мне нужно выпить! – сказал Сережа и подмигнул Ирине: – Правильной дорогой идете, товарищ муза.

– Я не это имела в виду! – окончательно разозлилась Ирина. С самого детства она была приучена относиться к простудам самым серьезным образом. Отец говорил, что если он принесет в оркестр заразу, поляжет весь театр, и тогда получится, что он своей рукой или, вернее, своим горлом сорвал концерт. Нет-нет, лежать, чихать, лечиться. А тут, понимаешь, никакой дисциплины. Кашляет так, словно легкие сейчас разорвутся. Но и дела нет! Чихать хотел!

– Вы не беспокойтесь, я в порядке, кхе-кхе. В крайнем случае выпью что-то. Чемезов, в самом деле, дай мне виски, что ли?

– Виски тебе? На твою терапию никаких виски не напасешься, – ухмыльнулся Чемезов, но достал из маленького отделения-бара в кухонном гарнитуре бутылку, наполовину уже опустошенную. Налил понемногу в три граненых стакана, один протянул Ирине. Она покачала головой. Еще чего не хватало.

– Воля ваша, – пожал плечами Иван и вылил ее порцию Сереже.

– Я бы, конечно, предпочел виски со льдом, но, я так понимаю, это будет не совсем уместно в моем состоянии?

– Да пейте вы что и как хотите, – Ирина покачала головой и пошла обратно в ванну.

– Так ты пишешь ее портрет? – спросил Сережа, провожая Ирину задумчивым взглядом. – Интересная мадам. Откуда взял?

– На улице подобрал.

– Умеешь ты правильно выбирать, кого подбирать. Ноги красивые.

– Офонарел ты, что ль? При чем тут ее ноги? – взбрыкнул Иван.

– Ладно-ладно, не буду задевать твоих нежных чувств.

– Никаких чувств, только работа, – фыркнул Ваня.

– Ты дурак, что ли? Хотя о чем я, это ж Чемезов, он же Иван-дурак по определению. Ну, тогда можно посмотреть хоть? – пожал плечами Сережа. Он на своем веку видал женщин и покрасивее. Хотя…

– Идем, покажу наброски. Пока что это все, я только начал. Но она… есть у нее что-то такое, ну, не знаю. Увидишь. Такие контрасты.

Они с Сережей перешли из кухни в уже темную мастерскую. Иван достал из верхнего ящика стола пачку карандашных набросков, и Сережа принялся перебирать их с сосредоточенностью профессионала.

– Да, пожалуй, понимаю, – пробормотал Сережа. – Контрасты. Скажи-ка мне, друг, она замужем?

– Что? – скривился Иван.

– Ты ж не глухой, да?

– Нет! – рявкнул Ваня. – Не замужем она… наверное.