Девушка без лифчика

Дома мне приходилось даже ставить релиз 2003 года на «десятые» Windows, которые ее официально не поддерживают.

Наш школьный историк любил писать мемуары, но «ленточные» меню поздних версий вводили его в ступор.

Я помог и получил пятерку в четверти.

– Да нет, хуже. Сама не пойму. Начинаю поправлять – глотает буквы. Что-то сломалось, а что – понять не могу. Ничего не трогала, не роняла, только пыль утром протерла.

– Понятно, – сказал я. – Ничего не сломалось, все проще некуда. У вас нажалась клавиша вставки.

– Что нажалось? Не понимаю. Объясни по-человечески. А лучше посмотри-ка сам!

Я зашел за стол, комендантша откатилась назад, давая место.

Офисное кресло недовольно скрипнуло.

Я увидел колени – большие, круглые, красивые в коричневатых колготках.

Заметив мой взгляд, она одернула черную юбку.

Груд тоже была большой, но доверху застегнутые пуговицы не давали рассмотреть ничего существенного.

Я, конечно, не имел в мыслях плохого, но чисто автоматически уставился и туда.

Бюстгальтер под блузкой, кажется, был черным.

Я склонился к монитору.

В узком, свернутом окне висел текст:

«По результатам минувгода…»

Я нашел клавишу «Ins» – на древней клавиатуре засунутой черт знает куда – нажал.

Оповещение «ЗАМ» в строке меню потухло.

Я развернул окно во весь экран, выпрямился.

– Все нормально, Екатерина Матвеевна. Можете работать. Но проверяйте, на нажаты ли случайно «Капслок», «Инсёрт» и прочие, которые все портят.

– Спасибо. Ты великий шаман!

Вспыхнула короткая улыбка, от которой лицо преобразилось: просветлело, сделалось привлекательным.

– Проси, что хочешь.

В голосе не было издевки.

– Говори, что тебе нужно?

– Мне…

Я сделал глубокий вдох, медленно выдохнул.

–…Мне бы хотелось переехать в другую комнату.

– А что так?

Вопрос прозвучал по-доброму.

– Из окна дует? батарея не греет? сосед не устраивает?

Я молчал.

– Так скажи, кто он? Разберемся в два счета. Это проще, чем компьютер наладить. Укоротим, а то и вовсе выселим. Желающих на его койку хоть отбавляй.

– Все дует, ничего не греет, – я покачал головой. – То есть наоборот, греет и не дует и сосед устраивает, не надо его выселять. Просто…

9

На самом деле все было далеко как непросто.

Комната могла называться идеальной, даже ручки на пластиковом окне не имели трещин в основаниях.

Батарея грела, вода исправно лилась из чистой душевой лейки.

К Богдану претензий не было.

Выговорившись в первый день, он не докучал болтовней.

Музыки сосед не гонял – слушал в наушниках; в них же играл на планшете.

Звонок на сотовом у него был тихим и мелодичным.

Мне нравился даже Богданов лексикон – современный, острый и живой, однако без «телок» применительно к женщинам и прочих быдлянских выражений.

Я ни разу не услышал даже ни «по ходу», ни «по чесноку».

В первый вечер сосед хотел доставить удовольствие, подогнал мне одну из своих девиц.

Поняв мое нежелание, больше он никого не приглашал, каждый вечер куда-то уходил, возвращался еле слышно.

Но соседство изнуряло душу сознанием собственной неполноценности.

Рядом со мной, на расстоянии нескольких шагов, текла жизнь.

Настоящая, полнокровная жизнь со всеми радостями, из которых главным оставался секс.

Невольно сравниваясь с Богданом, я ощущал себя убогим стариком, для которого все кончилось, еще не начавшись.

При таком восприятии хотелось уснуть и никогда не просыпаться.

Лучше бы меня поселили с безумным математиком, который не ходил к девчонкам, а лежал с книжкой по топологии и рассказывал о бутылках Клейна и сферах с ручкой.

Но я не имел понятия, как такого найти.

О том, что больше всего хотелось бы оказаться совсем одному, наедине с самим собой, с мыслями, размякающими от «электросна», я не осмелился сказать.

Я не знал, как объяснить все это незнакомой чужой женщине, забывшей молодость с подобными проблемами.

10

– Ты в какой комнате живешь? – спросила она, не дождавшись моего продолжения.

– В двадцать третьей, – все-таки ответил я. – С видом на главный корпус.

Комендантша взглянула в компьютер, затем достала из стола старомодный затрепанный журнал, полистала, пошуршала, потом сказала задумчиво:

– Все занято, под завязку. Одного тебя поселить некуда.

Я вздрогнул: женщина читала мысли.

– А переселять к кому-то другому – думаешь, будет лучше?

– Не думаю, – соврал я.

– То-то и оно.

– На самом деле…

Я опять перевел дух.

–…На самом деле, если честно, я и сам не знаю, чего мне надо.

– Зато знаешь, чего не надо?

– Да. Но от этого не легче.

– Хотя, знаешь…

Она подняла голову.

Темно-серые глаза смотрели грустно, но умно.

– Есть один вариант. Правда, комната маленькая и не здесь. Не уверена, что понравится. Но, если хочешь – пойдем посмотрим.

– Хочу, – сказал я. – Пойдемте посмотрим.

Встав с кресла, комендантша подтолкнула к выходу, задела грудью.

Нечаянное прикосновение было мягким.

Ничего подобного я не ожидал, но почувствовал внезапную радость.

В конце коридора была глухая дверь, на которую я не обращал внимания.

Замок поддался не сразу, открылась черная лестница – гулкая и обшарпанная.

Многажды крашенные ступеньки были скользкими, уходили из-под ног.

Комендантша поднималась уверенно, она знала, что делает.