Девушка без сердца

При работе «по горячим следам» биоскоп больше помогал следователям, чем экспертам, но я его тоже держала – на всякий случай. Случаи, как известно, бывают разные.

Но биоскоп не помог. В его лучах следы, оставленные обувью ректора, были ровными, и никаких пятен крови, затоптанных ненароком, он не распознал. Значит, догадки Стивена были верными, руки действительно убрали в пакет.

– Но зачем, – простонала я. – Брент, зачем ему нужны были руки?

– В этом тоже есть символизм? – с издевкой произнес Брент. – Она отдала ему руку и сердце?

– Вы шутите? – обернулась к нему я. – Мне нужен напарник, а не клоун.

– Серьезен как у алтаря, – все с той же интонацией сказал Брент. – Подумайте сами.

Не то чтобы я не успела подумать, скорее меня отвлек писк смартфона.

«Таллия Кэролайн перед смертью никому не звонила и никто не звонил ей. Последний разговор – голосовой чат магграма – состоялся в 11.28 того дня и продолжался 4 минуты».

А значит, он соврал, мрачно подумала я. Но чего-то подобного я ожидала.

Смартфон снова пискнул. Я разблокировала экран, полагая, что у Руперта появилась дополнительная информация, но это был Гордон. И его сообщение я прочитала три раза.

«Таллия Кэролайн за три недели до смерти сделала операцию по прерыванию беременности на раннем сроке. Результаты вскрытия подтвердились информацией из медицинской карты. К твоему сведению, у нее была плохая свертываемость крови, и ей назначили длительный прием коагулянтов. Как тебе такое?»

Глава одиннадцатая

Я работала в команде. Нравилась она мне таким составом или нет, я должна была соблюдать определенные правила, и поэтому я, легко проведя пальцем по экрану, чтобы он не погас, показала сообщение Гордона Бренту.

– И она ни с кем не говорила перед смертью, это легко установили, – деревянным голосом сказала я. – Он нам соврал.

– Соврал, – таким же бесцветным тоном согласился со мной Брент. – Ну, это многое объясняет.

– Что именно – это, и что объясняет? – поморщилась я. – Мы пока знаем два факта.

Экран погас, а Брент все продолжал в него пялиться. Я вздохнула и убрала смартфон в карман.

– Меня не удивляет, что ректор наврал про разговор, и что он задушил жену за аборт – тоже. Капитан, – ехидно добавил он обращение. – Была ли она беременна от любовника и избавилась от ребенка, при этом заявила, что не собирается подавать на развод, или была беременна от мужа и избавилась от ребенка. Допустим, будет доказан аффект…

– Вы берете задачку и вместо того, чтобы подумать, лезете в конец учебника смотреть ответ, – перебила я. – Излагаете очевидности, но вы не учли, что Томас мог быть в курсе беременности и в курсе аборта, хотя об этом он тоже ничего не сказал.

– Почему тогда он ждал три недели?

– Три недели он ждал – чего? – удивилась я. – Брент, ее беременность может быть связана с убийством, а быть может и нет. Но послушать вас, так мы дело уже раскрыли.

– А разве нет? – Брент тоже показался мне удивленным. – Его взяли с сердцем, можно сказать, прямо на месте.

«Однозначно пасует перед Рупертом и даже перед Стивеном, который сейчас ведет следствие», – сказал комиссар, и я с ним была целиком согласна.

– Если у кого-то нашли кошелек, это не значит, что он и убил старушку, – пробормотала я. – Странно, что вы все же следователь, Брент. Хоть и бывший…

– Потому что я прав. Потому что у меня интуиция.

Пожалуй, вот теперь я бы поспорила с комиссаром. Например: «Брент не дотягивает даже до стажеров, которым ставят “не пройдено” за практику»… Или Брент растерял все навыки, если они у него вообще были.

– Не стала бы так спешить.

Оставив Брента размышлять над ошибками, я прошла в ванную. Здесь должно было быть то, что я хотела найти. Если не здесь, то в спальне. В гардеробной. Может, даже в спальнях для гостей. Но должно – или нет, и вот если нет, тогда можно было бы разрабатывать эту версию.

Но то, что мне было нужно, я нашла практически сразу. «Ивимаксир», популярное средство, которым я и сама пользовалась. Наверное, им пользовались многие, кому оно было по карману, потому что у него был очень высокий уровень защиты, исключая один момент. «Ивимаксир» прекрасно работал во все дни цикла, кроме дня овуляции. Это побочные эффекты магии, и их не учитывать нельзя. Покопавшись в аптечке еще, я нашла и календарик, который отмечала Таллия, – его вкладывали в каждую упаковку этого противозачаточного средства именно для того, чтобы потом успешно отбиваться от исков.

Таллия учитывала действие «Ивимаксира». В ее аптечке были еще несколько средств так называемого «спермицидного действия», но в разы менее надежные. Видимо, это ее подвело. Что я нашла в аптечке еще? Да кучу всего, от простеньких препаратов от аллергии до дорогих мужских кремов от акне.

Итак: содержимое аптечки доказывало, что для ректора предохранение супруги секретом не было. Или как минимум доказывало то, что она не скрывалась и не пряталась в своем нежелании иметь ребенка. Какое-то из средств не сработало? Но и у нас нет препаратов, дающих стопроцентную гарантию. Если их вообще когда-нибудь хоть в каком-то из миров изобретут, в чем я почему-то сомневалась.

Но я привыкла доводить дела до конца. И я вернулась в комнату с окровавленным креслом – Брент все еще его рассматривал, – достала из чемоданчика пакетики, потом отправилась в ванную и методично изъяла из аптечки все, что там было, оставив разве что бинты и асептики. А потом навестила и хозяйскую, и гостевые спальни, на этот раз без успеха: там было пусто.

– Нашли что-нибудь? – Брент наклонил голову, словно не видел, что я пришла не с пустыми руками.

– По крайней мере, мы сможем проверить, какие она должна была принимать препараты для свертывания крови. Здесь есть несколько подходящих упаковок, в лаборатории сверят и скажут, что именно ей прописали и насколько четко она эти предписания соблюдала. Вы все рассматриваете кресло? Увидели что-нибудь?

Я хотела вернуть Бренту издевку, но он то ли не понял, то ли сделал вид.

– Как вел себя на допросе ректор?

– Как человек, у которого не все дома, – сказала я. – Удалось ему произвести впечатление или в самом деле у него не все хорошо с головой, но я приказала провести экспертизу.

– Можете точно вспомнить, что он говорил на допросе? – попросил Брент очень странным голосом. Не ехидно-небрежным тоном, к которому я уже начала привыкать и даже перестала обращать на это внимание, если Брент свое ехидство сознательно не подчеркивал, а серьезно и деловито.

– Попробую, – неуверенно предположила я. – Все записано, и я могу…

– Не стоит, – по-прежнему серьезно перебил меня Брент. – Просто вспомните. Вы сможете.

«Ну спасибо», – про себя поблагодарила я, но вслух обострять отношения не стала.

– Он сказал, что в курсе, за что его задержали, и сразу же заявил, что хочет дать признательные показания и что это он убил свою жену. – Я секунду подумала. – Он помнил момент задержания, причем подчеркнул, что отчетливо. Но имя свое не назвал, и сказал, что у него его не спросили.