Девушка из хорошей семьи

– Смотри, как интересно. – Касуми потянула Тиэко за локоть.

– Что? – Тиэко подняла глаза. Казалось, шевельнулась бронзовая статуя. – Ну чего тебе? Не мешай.

– Посмотри вон туда. Она не знает, что ответить, – объяснила Касуми.

Тиэко легко отвлеклась от занятий.

– Может, сядешь рядом со мной? – предложила Тиэко, и Касуми перебралась на ее сторону.

Теперь они могли спокойно болтать, как обычно делали в свободное время.

Каждый раз, общаясь с подругой, Касуми удивлялась, насколько романтичные у той мечты о любви и замужестве. У Тиэко был молодой человек, с которым она встречалась уже год, но, по ее словам, они еще ни разу не поцеловались.

– Он у тебя какой-то странный, – как-то поддразнила ее Касуми.

Тиэко разрыдалась так, будто прорвало водопроводную трубу, и с тех пор Касуми избегала неудачных шуток.

Теперь они обсуждали в основном отвлеченные темы, и уже Тиэко изумлялась, с каким пессимизмом, так не вязавшимся с ее красотой, Касуми воспринимает любовь. Причем опыта не то что несчастной, но и вообще любви у нее не было. С точки зрения Тиэко, подруга страстно желала в жизни драм. А замужество?.. На этот счет у Касуми были самые мрачные представления. Но когда Тиэко спрашивала:

– Ты что, хочешь стать синим чулком и всю жизнь провести в пыльном кабинете? – Касуми резко возражала:

– Если появится мой человек, завтра же выйду замуж.

– А как же университет?

– Университет можно хоть сегодня бросить. Для меня ни учеба, ни замужество не имеют особого значения.

Тем не менее Касуми была прилежной студенткой.

– Ты сама себе противоречишь. Мечтаешь о жизненных драмах, а о замужестве рассуждаешь практично. Совсем как девушка, которая боится остаться старой девой.

– Да нет тут никаких противоречий. И никакой мечты у меня нет. Я думаю, счастье семейной жизни, которым все так восхищаются, – просто иллюзия, и сентиментально цепляться за учебу я не собираюсь. Придет время решать – тогда и решу, что мне нужно.

– А любви тебе не нужно?

– Ничего такого не нужно, – отрезала Касуми.

В это мгновение на ее лицо словно легла печать загадочной красоты.

Чуть удлиненное, аккуратное, изысканно-холодное лицо, без сомнения, вобрало черты матери с отраженной в них необычайной мягкостью, но резкость придала им совсем другой характер. Надменные, правильной формы, точно у статуи Будды, полные губы в такие вот моменты плотно сжимались, выражая внезапный, упрямый отказ, и разгоралась красота гнева. Касуми не шла косметика, которая подчеркивала слишком современную таинственность.

Тиэко обожала, когда у Касуми такое лицо, и при виде него прощала подруге эгоистичное молчание, рассказывая о своих тяжелых жизненных обстоятельствах.

– Нужно уже потихоньку возвращаться. Мама очень строго следит, чтобы я приходила к ужину. Особенно после того, как отец ушел из дома. Говорит с горькой улыбкой: «Мне удобно, одного человека, который не приходит вовремя, в семье не стало». Поэтому и еда невкусная. Я стараюсь не встречаться с Тосио, когда пора ужинать. Немного погуляем, в кино вместе сходим, ничего больше. Я с ним ни разу не ела где-нибудь в городе.

– И твоя мама это принимает?

– Странно, да? Мама соглашается со всем, кроме часа ужина и возвращения домой. Я уверена, что она презирает людей.

С Гиндзы они всегда возвращались через станцию «Токёэки».

Линию метро в сторону Синдзюку еще не достроили, поэтому Касуми ближе было добираться домой по линии Тюосэн до Синдзюку. А дом Тиэко был рядом со станцией «Итигая».

Ранние зимние сумерки окутали улицы, вечернее небо заискрилось в огоньках неоновых лампочек на многоэтажках, но было не слишком приятно в часы пик оказаться в окрестностях Маруноути [5] , где тебя пихают в толпе и втискивают в поезд.

5

Маруноути – крупнейший деловой квартал Токио рядом с центральным железнодорожным вокзалом; последние десятилетия развивается и как фешенебельный торговый район.

– Давай поедем от Юракутё [6] по линии Кэйхинсэн и пересядем на «Токёэки», – сказала Тиэко и сразу приуныла.

Она выглядела такой несчастной, что Касуми встревожилась:

– В чем дело? Живот болит?

– Ну… – Тиэко пожевала губами. – Возвращаться домой… как-то грустно.

– Что ты там бормочешь? Тоже мне, студентка.

Касуми, выпятив грудь в белоснежном, сшитом на заказ костюме, с достоинством выпрямилась.

Однако и она не могла свободно распоряжаться временем, чтобы вот так выйти на улицу в толпу, выпить где-нибудь чаю.

6

Юракутё – деловой район Токио.

Касуми чуть подумала, сдвинула брови, которые никогда не подводила, и с видом заботливой старшей сестры предложила:

– Тогда покатаемся по другим линиям. Почувствуем себя путешественницами.

– Давай. – Тиэко тут же приободрилась.

Девушек, сдавленных людским потоком часа пик, ноги сами собой вынесли к выходу на платформу линии Ёкосука.

– Слишком далеко убегать не будем.

– Да. Самое большее до Идзу [7] .

– Вот все удивятся!

7

Идзу – полуостров на тихоокеанском побережье острова Хонсю в префектуре Сидзуока.

Тиэко веселилась и, похоже, вообще не собиралась возвращаться домой, Касуми это нервировало. Но все-таки было приятно мечтать, как они ускользнут от всего и всех и отправятся в путешествие. Экзамены, ужин в кругу семьи, репутация послушных дочерей – все улетало прочь с неоновым светом токийских сумерек.

Какое же удовольствие, затаившись мышками на чердаке, воображать шум толпы и суету полиции!

Касуми представила заголовок газетной заметки, что-нибудь вроде «Двойное самоубийство из сочувствия несчастной подруге». Она была рациональной девушкой и презирала поступки, совершенные в отчаянии из-за какого-нибудь события, но, кажется, понимала радость всматриваться в этот мир с чердака.

Отправиться в путешествие! Там, вдали, зимнее море, и в нем можно утопить экзамены, как тяжелый портфель. Как злостную тайную контрабанду.

Платформа, куда они выбрались, тоже была заполнена людьми: очередь, ожидавшая поезд линии Ёкосука, напирала на очередь ждущих поезд на Сёнан. Подруги бесцельно слонялись, не находя себе места.

– Слушай, может, молока купим, попьем?

Пока Тиэко веселилась, изображая жажду, как раз подали поезд на Сёнан. Из громкоговорителя простуженный голос прокричал:

– До окончания уборки посадки не будет!

Касуми и Тиэко в толпе спешащих домой занятых людей с завистью смотрели на игроков в гольф и пары, выходившие из остановившегося прямо перед ними светлого, свободного вагона второго класса. Касуми вдруг заметила в окне мужчину, который, неспешно сняв с багажной полки портфель, направлялся к выходу, споря о чем-то с женщиной в кимоно, и в испуге попятилась. Тиэко сначала хотела спрятаться за плечом Касуми, но затем обе, толкаясь, наконец-то укрылись за ожидавшими поезд пассажирами.