Девушка из Палас-Сити
Шрифт:
– Это говорю я, и это говорит миссис Ангстром.
– О?
– Да, мэм, наша проницательная дама догадалась, что ты в меня влюблена. А я проинформировал ее, что это взаимно. Значит, к ночи об этом будет знать весь округ. Надеюсь, ты не возражаешь?
– Возражаю? – Она обняла его за талию. – Я сама собиралась расклеить объявления.
– Правда? – беззаботно рассмеялся он, но тут же вспомнил о том, что должен ей сказать, и помрачнел. Перемена не ускользнула от Рейсин – она чутко чувствовала его настроение.
– Дит?
Он улыбнулся, пытаясь ее отвлечь, но было поздно.
–
Дит огорченно покачал головой.
– Нет. Э-э, не совсем.
– Ты виделся с Тимом Хоторном, да?
У Дита отвисла челюсть. Ясновидица! Но если так, почему он все еще с ней рядом?
– Как… с чего ты взяла?
Она смотрела на него, не скрывая обожания.
– Ты же решил кое-что прояснить. Ну а Тим для этого человек подходящий, не так ли? Давай выкладывай, что он сказал.
А он-то считал себя умным. Дит скользнул руками по ее спине, они шутливо стукнулись лбами. Лучше бы оставить все на потом, но она, похоже, не собиралась ждать. Впрочем, разговор можно начать и сейчас, только пока не надо говорить о Дженксе. Лавка для этого неподходящее место. Дит решил передать ей совет следователя.
– Послушай, дорогая. Хоторн давно подозревал, что ты была не до конца откровенна, рассказывая об ограблении. А если подозревает он, то об этом узнает и окружной прокурор. Тебе не следует рисковать. Ты должна изменить показания, и сделать это надо до суда. Чем раньше, тем лучше, тогда наказание не будет суровым. Хоторн думает, что ты отделаешься легким нагоняем. Затягивать нельзя. Весь вопрос в том, сделать ли это сейчас или подождать несколько дней. Может, к тому времени что-нибудь прояснится.
Рейсин, казалось, все поняла и обдумывала, прикусив губу.
– Самое важное, – сказала она через мгновение, – чтобы бандиты получили по заслугам.
– Нет. Самое важное, чтобы у тебя не было неприятностей.
– Но я не позволю им уйти от наказания, – стояла она на своем. – Мы должны подождать. Может, выявится какой-то факт, способный убедить окружного прокурора.
– В этом нет никакой уверенности. Чем дольше будем ждать, тем хуже это может обернуться против тебя!
– Но, Дит…
Он твердо знал, что рисковать нельзя. Не было никакой уверенности, что ему удастся убедить своего брата поступить порядочно. Если Дженкс в конце концов признается, это будет здорово. Но сейчас его главная забота – Рейсин. Она должна сказать правду. Дит взял ее за руки.
– Вчера вечером ты спросила меня, что делать. Сегодня я тебе отвечаю. Ты должна пойти в полицию и изменить показания. Сейчас. Чем скорее, тем лучше!
Синие глаза девушки выражали сомнение.
– Не знаю, Дит.
– Рейси, ты должна! Пожалуйста!
Надо сделать все, чтобы защитить ее, решил Дит. И надо сделать это сейчас, пока Рейсин ему доверяет.
– Дорогая, если ты любишь меня, ты сделаешь это. Я не вынесу, если тебя накажут. Обещай мне, что ты не станешь медлить!
Рейсин дотронулась до его лица, улыбаясь.
– Хорошо. Если ты уверен, что так нужно.
Нахлынуло облегчение. Дит притянул ее к себе.
– Я люблю тебя.
Она улыбнулась.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала она. – Мы с тобой будем
очень счастливы.Он крепко обнял ее, зарывшись лицом в копну волос. Они стояли так до тех пор, пока довольно громкое покашливание не напомнило им, что в зале кто-то есть.
Дит поднял голову. Молодая женщина с младенцем в тележке глядела на них с улыбкой. Усмехнувшись в ответ, Дит развернул к ней Рейсин.
– Пойманы с поличным, – сообщил он. Рейсин засмеялась и прижалась головой к его груди.
– Все в порядке. Полли знает толк в настоящей любви, так, Полли?
Она наклонилась и смахнула локон с ангельского детского личика.
– И вот живое доказательство этому!
Ребенок, подумал Дит, не вступая в разговор Рейсин с подругой. У нас может быть такой же малыш. Ему представилась дочка – крошечная копия матери, волосы чуть светлее, глаза чуть шире, пухлый рот бантиком. И крошечные пальчики, сжатые в кулачки.
– Не хочешь ли помочь, дорогой? – вырвала его из мечтаний Рейсин, легонько толкнув локтем в спину. – Упакуй, пожалуйста.
Она пробивала, продолжая болтать. Дит упаковывал, все еще думая о маленькой дочке. Его и Рейсин. Все будет хорошо. Оставалось только сказать о себе правду. Он был уверен, что, если не будет мешкать с этим, им удастся выдержать бурю.
В прекрасном настроении он погрузил покупки в тележку и повез ее к стоянке. Полли с ребенком на руках шла впереди. Она открыла багажник. Затем усадила малыша в машину, подошла к Диту и с улыбкой протянула ему руку.
– Я очень рада за вас и Рейсин. Вы обязательно должны навестить нас с мужем.
– О, конечно, спасибо. Я передам Рейсин.
– Мы вместе учились в школе. Она заслуживает счастья. Просто ей не везло. Я вижу, вы человек надежный, поэтому желаю вам всего самого наилучшего.
– Спасибо, – сказал Дит. – Вы очень любезны.
Дит ушел, убежденный, что их с Рейсин ждет счастливая совместная жизнь. Теперь он и мысли не допускал, что все может сложиться иначе. Они принадлежат друг другу. Рейсин должна это знать. И она это знает.
Вернувшись, Дит обнаружил, что прилавок осажден покупателями. Некоторое время они с Рейсин были заняты. Только обслужат одного покупателя, как тут же появляется другой. В самый разгар толкучки вошла миссис Хант, ведя за собой Горди. На нем были очки в жесткой черной оправе. Улыбаясь во весь рот, он принялся читать все объявления и вывески вслух, отчетливо выговаривая слова.
– Теперь ты стал похож на ученого! – сказала Рейсин.
Горди сморщился.
– На кого?
Все рассмеялись. Потом миссис Хант шагнула вперед и взяла Дита за руку.
– Я вам так благодарна! Вы порекомендовали мне прекрасного доктора. Но вы знаете, он задал мне очень странный вопрос – почему вы ему не сообщили, что бросили вашу…
Душа Дита ушла в пятки. Врач хотел знать, почему он не сообщил ему, что бросил свою собственную практику. Дит испуганно ухватил миссис Хант за плечо, взглядом умоляя замолчать. Поздно – он увидел, что на них смотрит Рейсин. Зачем, о, зачем он велел матери Горди сослаться на него? Он неестественно рассмеялся, затем начал болтать без умолку: