Девушка, которая взрывала воздушные замки

В 1976 году «Секции» пришлось столкнуться с массой проблем. В ГПУ/Безопасности лишь немногие знали о ее существовании. Тем не менее на «Секцию» обрушилась волна критики. За прошедшее десятилетие из Службы безопасности по подозрению в политической неблагонадежности уволили в общей сложности шестьдесят пять человек. В большинстве случаев представленная документация не содержала неопровержимых доказательств, и в результате некоторые высшие чины в ведомстве стали поговаривать о том, что «Секция» состоит из параноиков, сторонников «конспиративных теорий».

Гульберг до сих пор не мог успокоиться, вспоминая одно из дел, которое разбирала «Секция». Речь шла об одном принятом в 1968 году в ГПУ/Безопасность человеке, которого лично Гульберг считал явно неподходящим. Инспектор уголовного розыска Стиг Берглинг, лейтенант шведской армии, как выяснилось позже, оказался полковником советской военной разведки ГРУ. Гульберг четыре раза пытался добиться увольнения Берглинга, и всякий раз его попытки игнорировались. И только в 1977 году, когда Берглинга стали подозревать уже и за пределами «Секции», ситуация изменилась. Лучше поздно, чем никогда.

Дело Берглинга стало беспрецедентным скандалом в истории шведской службы безопасности.

В первой половине 1970-х годов в адрес «Секции» начала раздаваться все более резкая критика, в середине десятилетия Гульбергу неоднократно предлагали урезать бюджет, а кое-кто даже осмеливался утверждать, что их деятельность никому не нужна.

Эта критика означала, что будущее «Секции» оказалось под вопросом. В то время приоритетным направлением в ГПУ/Безопасность считалась угроза терроризма – применительно к шпионажу, дело во всех отношениях скучное, касавшееся в основном сбившейся с пути молодежи, которая связалась с арабскими или пропалестинскими элементами. Службу безопасности прежде всего волновал вопрос, надо ли выделять дополнительные ассигнования отделу персонального контроля для проверки проживающих в Швеции иностранных граждан, или же и в дальнейшем считать это прерогативой отдела по работе с иностранцами.

В результате сей бюрократической и несколько эзотерической дискуссии «Секция» решила, что ей необходим еще один сотрудник, который пользовался бы доверием и смог бы форсировать ее деятельность по контролю – а на деле, по шпионажу – за сотрудниками отдела по работе с иностранцами.

Выбор пал на молодого человека, который работал в ГПУ/Безопасность с 1970 года и чей послужной список, а также политическая благонадежность позволяли считать, что он сможет успешно стать сотрудником «Секции». В свободное время этот молодой человек участвовал в работе организации «Демократический альянс», которую социал-демократические СМИ оценивали как крайне правую. «Секция» не считала данный факт отягчающим обстоятельством. Трое ее сотрудников уже состояли в «Демократическом альянсе», сама «Секция» сыграла определенную роль в его создании и даже оказывала «Союзу» некоторую финансовую поддержку. Нового сотрудника отобрали для «Секции» именно через эту организацию. Его звали Гуннар Бьёрк.

Эверту Гульбергу невероятно повезло: в тот самый день выборов 1976 года, когда Александр Залаченко решил остаться в Швеции и явился с просьбой предоставить ему политическое убежище в полицейский участок района Норрмальм, там как раз дежурил молодой Гуннар Бьёрк, сотрудник отдела по работе с иностранцами. Так и получилось, что Залаченко сразу попал в руки самого засекреченного агента.

Бьёрк оказался на высоте. Он сразу оценил роль Залаченко, прервал допрос и спрятал перебежчика в номере гостиницы «Континенталь». Причем Гуннар Бьёрк позвонил, чтобы сообщить об инциденте, не своему формальному начальнику из отдела по работе с иностранцами, а Эверту Гульбергу. Телефонный звонок раздался как раз тогда, когда помещения для голосования уже закрылись и, судя по всем сводкам, Пальме должен был проиграть. Гульберг как раз только что явился домой и уселся перед телевизором в ожидании результатов выборов. Поначалу он не слишком серьезно воспринял сообщение взволнованного дежурного, но затем все же отправился в отель «Континенталь», расположенный в двухстах пятидесяти метрах от гостиничного номера, где он на тот момент находился. И взял на себя командование делом Залаченко.

Начиная с этой минуты жизнь Эверта Гульберга радикальным образом изменилась. Слово «секретность» приобрело совершенно новое содержание и вес. Он решил создать вокруг перебежчика новую структуру.

В «Группу Залаченко» Гульберг автоматически включил Гуннара Бьёрка. Такое решение казалось оправданным и уместным, поскольку тот уже знал о существовании агента. Лучше было впустить его «внутрь», чем, рискуя безопасностью, оставить «снаружи». В результате Бьёрка передислоцировали с официального места работы, из отдела по работе с иностранцами, за письменный стол в квартире в районе Эстермальм.

В этой драматической ситуации Гульберг решил проинформировать лишь одного человека в ГПУ/Безопасность – шефа канцелярии, который и так уже знал о деятельности «Секции». Шеф канцелярии размышлял несколько суток, после чего заявил Гульбергу, что значение перебежчика слишком велико, поэтому необходимо проинформировать начальника ГПУ/Безопасность, а также правительство.

Недавно возглавивший ГПУ/Без бюрократ на тот момент знал о существовании «Секции спецанализов», но имел довольно смутное представление о том, чем она, собственно, занимается. Его назначили, чтобы разобраться с последствиями разоблачения деятельности Информационного бюро [23] , и он уже рассчитывал на более высокий пост в полицейской иерархии. Из откровенной беседы с шефом канцелярии глава ГПУ/Без узнал, что «Секция» – тайная группа, созданная по решению правительства, которая выведена за рамки общей деятельности, и что расспрашивать о ней не следует. Поскольку управление на тот момент возглавлял человек, который в принципе не задавал вопросов, которые способны спровоцировать неприятные ответы, он понимающе кивнул, смирившись с существованием некой структуры под названием ССА и с тем, что ему нет до нее никакого дела.

23

Информационное бюро – разведывательная структура при Министерстве обороны Швеции.

Гульбергу не нравилась идея информировать начальника о Залаченко, но у него не оставалось выбора. Подчеркнув жесткую необходимость абсолютной секретности, он заручился согласием и составил инструкции, согласно которым даже начальник ГПУ/Безопасность не имел права обсуждать эту тему у себя в кабинете, не предприняв особых мер предосторожности. Было решено, что «Секция спецанализов» займется Залаченко.

О том, чтобы информировать премьер-министра, который уходит в отставку, не могло быть и речи. А приступающий к своим обязанностям премьер занимался исключительно назначением министров и переговорами с остальными буржуазными партиями.

Только через месяц после назначения нового состава правительства начальник ГПУ/Безопасность вместе с Гульбергом поехал в Русенбад [24] и проинформировал нового премьер-министра. Гульберг категорически возражал против того, чтобы вообще ставить правительство в известность, но глава ГПУ/Без настоял на своем – утаить важные сведения от премьер-министра было бы безответственно с конституционной точки зрения. Напрягая свои ораторские способности, Гульберг пытался убедить премьера в том, что информация о Залаченко не должна выйти за пределы его кабинета – ни министр иностранных дел, ни министр обороны, ни кто-либо другой из членов правительства не должны ничего знать.

24

Здание правительства в Стокгольме.

Новость о том, что русский шпион такого уровня попросил политического убежища в Швеции, буквально потрясла Фельдина. Он заявил, что даже из соображений справедливости обязан обсудить этот вопрос хотя бы с лидерами остальных двух партий, входящих в правительство. Гульберг был готов к такому повороту и разыграл козырную карту. Он перешел почти на шепот и сообщил, что в этом случае будет вынужден немедленно подать прошение об отставке. Эта угроза отрезвила Фельдина. По сути, она означала: если произойдет утечка информации и русские направят карательный отряд для ликвидации Залаченко, то премьер-министр будет нести за это персональную ответственность. А уж если человека, отвечавшего за безопасность перебежчика, вынудили уволиться, такое разоблачение обернется для Фельдина политической и медийной катастрофой.

Фельдин, еще не слишком освоивший новую для себя роль премьер-министра, сдался. Он одобрил директиву, согласно которой ответственность за безопасность и дебрифинг [25] Залаченко возлагалась на «Секцию». Он также гарантировал, что информация о русском перебежчике не выйдет за пределы его кабинета. Все эти распоряжения немедленно зафиксировали в секретных архивах. Таким образом, Фельдин подписал директиву, которая лишала его права обсуждать этот вопрос. Иными словами, ему предстояло просто забыть о Залаченко.

25

В данном случае имеется в виду цикл бесед с перебежчиком с целью получения от него информации.