Девушка, которой не было (сборник)

– Марти разрешил задавать мне вопросы? – спросила она, принимая бокал из моих рук.

– Разумеется, – ответил я без колебаний. – Мы с Марти давние приятели.

Я уселся на диван. Ледяные кубики в моем бокале мелодично позвякивали.

– Вопросы о чем? – Она сделала глоток виски, ни на мгновение не спуская с меня глаз.

– О вчерашнем приеме в доме Марти, – сказал я. На лицо блондинки словно опустился занавес.

– Ты лживый ублюдок, – тихо проговорила она.

– Кто-кто?

– Лживый ублюдок. Чтобы доказать это, мне достаточно поднять телефонную трубку и позвонить Марти.

Если же я ошиблась, можешь забрать свою сотню баксов и получить всю информацию даром! Идет?

– Не стоит звонить Дженнингсу. Я его даже не видел, – улыбнулся я. – Просто ответь на вопросы и оставь себе деньги, ладно?

– Вон! – заорала Вирджиния.

– Может, еще подумаем, милочка? – предложил я. – Я ведь о тебе уже кое-что знаю. Ты “девушка по вызову” и берешь сто долларов за ночь или за свидание. Известный голливудский продюсер Марти Дженнингс не только твой постоянный клиент, но даже устраивает тебе работу на дому. – Я усмехнулся. – Мне не хочется прибегать к грубым приемам и выбрасывать тебя из бизнеса, то есть вызывать копов и так далее. Но, полагаю, Марти ужасно огорчится, если поползут слухи о тебе и о нем.

– Ты… – Блондинка закусила нижнюю губу. – Ладно, давай свои вопросы.

– Когда ты ушла с вечеринки – вчера вечером или сегодня утром? – спросил я.

– Я покинула дом Марти около восьми тридцати утра. Марти подбросил меня по дороге в студию.

– Когда уехал Роберт Джайлс?

– Около четырех, – ответила Вирджиния. – Он вырубился и…

– Я уже слышал эту чепуху, – ухмыльнулся я. – Говори правду, или наша сделка отменяется.

– Но это чистейшая правда. – Глаза девушки расширились. – Зачем мне обманывать?

– Лжешь, потому что тебе приказали, – отрезал я. – Признавайся, или Марти Дженнингс больше не явится к тебе.

Блондинка снова закусила губу; на губе тотчас же выступила капелька крови.

– Но я действительно ничего не знаю, – прошептала она. – Где-то около двух Марти сказал мне, что его друг хочет как следует “расслабиться”, и, по мнению друга, только я способна обеспечить ему приятное времяпрепровождение.

– Кто же этот друг Марти?

– Сэмми Уэстин, – ответила она, немного помолчав.

– Значит, вы незаметно исчезли с приема около двух ночи?

– Да.

– А когда же блондинка по имени Дикси разделась и принялась танцевать? – спросил я. Вирджиния Стронг заморгала.

– Какая блондинка?

– Не кривляйся, – проворчал я. – Ты прекрасно знаешь какая! Та, с которой позже умотал Джайлс.

– Когда я уходила с Сэмми, никакой другой блондинки там не было, – заявила девушка. – Оставались только Марти, Ник Фесслер, какая-то китаянка и, разумеется, Джайлс. Эдвина Боллард собралась домой, и Мартин проводил ее до двери.

– Почему Боллард уехала без Джайлса? Вирджиния пожала плечами.

– Откуда мне знать? Может, разозлилась на него? Джайлс был вдребезги пьян и не пропускал ни одной юбки. Раза два подкатывался ко мне, но я уже знала от Марти, что Боллард считает его своей собственностью, и мне не хотелось с ней связываться. – Она слабо усмехнулась. – А этот англичанин, словно бык с реактивным двигателем, носился вокруг кушетки за китаянкой! А потом Боллард объявила, что возвращается домой, и спросила, поедет ли он с ней. Англичанин наотрез отказался. И сразу после этого мы с Сэмми вышли из гостиной.

Я пристально разглядывал блондинку, прикидывая, много ли правды в ее словах.

– Ладно, – буркнул я. – Почему же утром, когда тебе позвонили Боллард и Джайлс, ты солгала, почему сказала, что оставалась на приеме до четырех. Когда он потерял сознание?

– Потому что это правда, – ответила она. – Мы вернулись в гостиную минут через пять, а англичанин лежал на полу. Марти спросил Сэмми, не отвезет ли он Джайлса к Боллард, а потом они с Ником Фесслером отнесли его в машину Сэмми.

Я допил виски и, поднявшись с дивана, поставил пустой стакан на крышку бара. Затем, глядя в ее сторону, самым безразличным голосом задал еще один вопрос:

– Зачем Марти держит пляжный домик, если никогда им не пользуется?

– Для друзей, я думаю, – ответила блондинка. – Марти ненавидит пляжи, и его никогда…

Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть выражение ужаса на ее лице.

– То есть.., если он существует, этот домик. – Она криво улыбнулась. – Но я никогда не слышала, чтобы Марти упоминал о каком-то домике!

– Ты не умеешь лгать, Вирджиния, – сказал я.

– Но я ничего не знаю о домике Марти! Рик, поверь. И пожалуйста, не говори ему, что я призналась про нас с Сэмми, ладно?

– Постараюсь, – великодушно обещал я. – Спасибо за виски, милочка.

Она встала с кресла и проводила меня до двери. В коридоре я остановился и окинул хозяйку взглядом, пытаясь понять, что же именно меня в ней смущает. И вдруг сообразил: костюм на ней был одного цвета с пеньюаром, в котором она меня встретила; и такого же цвета покрывало на кровати.

– Скажи, чем тебя привлекает этот цвет? – Я кивнул на ее рубашку.

Глаза девушки на мгновение потеплели.

– Я люблю такой цвет, – хрипло ответила она. – Он напоминает мне о море.

– В море?.. – поперхнулся я.

– Я люблю море, Рик. – Внезапная задумчивость в голосе каким-то образом снова превратила ее в маленькую девочку. – Знаешь, оно всегда такое.., свежее. И чистое!

* * *

Было совершенно очевидно: Брюс Милфорд – действительно преуспевающий агент. Потому что его секретарша выглядела предельно профессионально. К тому же она носила высший атрибут секретарского статуса – очки в тяжелой черной оправе.

Бронзовая табличка на ее рабочем столе гласила: ХИЛДА ДЖОНС.

– Вас ждут, мистер Холман, – улыбнулась она. – Точнее, заждались. Почему вы задержались? – На запястье секретарши сверкнули золотые часики. – Уже четыре тридцать…

Я подумал, что мое опоздание – не ее собачье дело. К тому же “женщина-компьютер” – не самый привлекательный тип женщины.

– Он стареет, – задумчиво проговорил я.

– Кто? Мистер Милфорд? – Глаза секретарши, увеличенные стеклами очков, с интересом взглянули на меня.

– Когда я заходил сюда в последний раз, на вашем месте сидела платиновая блондинка с интригующей внешностью, – доверительно сообщил я. – Что случилось? Говорю же, он стареет.