Девушка под сенью оливы

Так, несмотря на все меры предосторожности, с которыми немцы охраняли своего самого ценного агента «К», бойцы Сопротивления уже знали, что предатель находится в их рядах и выдает себя за переводчика. Но главное, они знали его точный адрес, а следовательно, дни перевертыша были сочтены.

Однажды вечером Андреас прибежал на тайное свидание с Йоландой весь запыхавшись и в страшном возбуждении.

– За мной слежка! Где-то я прокололся! Или кто-то из своих выдал меня под пытками. Тут недавно гестаповцы до смерти замучили в своих казематах одного молодого заложника. Так его мать от горя тронулась умом. Теперь, говорят, ходит по улицам и кричит, что ее сын ни в чем не виноват. А виноватые сидят в клинике Красного Креста. Вот их, дескать, и нужно было расстрелять в первую очередь. Я не могу больше рисковать людьми, которые здесь работают. А потому ухожу в горы. И ты уходишь вместе со мной. Здесь ничего хорошего нас не ждет. Если они схватят меня, то следом возьмут и тебя. А потом и твоих родителей. Да и всю вашу общину перетрясут. Это для них будет очень хорошим предлогом. Я располагаю информацией, что на остров прибыла новая группа офицеров разведки. Их основная задача – максимально закрутить гайки по всем направлениям. Пока, к счастью для вас, евреев здесь не трогали, но в самой Германии все обстоит по-другому.

– Но как же я могу бросить родителей, если им угрожает такая опасность? – залилась слезами Йоланда.

– А если останешься, то скомпрометируешь их еще больше! В клинике про наши отношения известно всем. Сама знаешь, на чужой роток не накинешь платок. Да и кто может гарантировать, что среди персонала нет платных осведомителей? Этаких подсадных уток, которые за пачку сигарет или пару лишних драхм сдадут кого угодно и кому угодно. Поэтому медлить больше нельзя. Даст бог, скоро весь этот кошмар кончится. Главное – выжить и дожить до того времени. Без тебя я не уйду!

– Нет, уходи! Пожалуйста! Прошу тебя! Я последую за тобой, как только смогу. Но сейчас…

– Нет, мы уйдем вместе! Я дам тебе сигнал, когда это надо будет сделать. А пока веди себя так, будто ничего не случилось. В один прекрасный день мы просто, как обычно, уйдем во время перерыва прогуляться и больше не вернемся. Уйдем без вещей, в чем стоим. Ты, к примеру, в своей сестринской униформе. Со стороны просто парочка влюбленных, вышедших на вечернюю прогулку по городу. Я знаю несколько секретных выходов из города, где нет контрольно-пропускных пунктов. Родителям оставь записку, а с собой возьми только кошелек и документы.

Йоланда растерянно опустилась на стул.

– Что же мне делать? – повторила она, обращаясь скорее к самой себе. – Как я брошу отца и мать? Тебе хорошо – твоя семья там, в горах! Еще вопрос, как все они, христиане, примут меня, еврейку!

– Для всех ты отныне кирия Андронаки, а все остальное не имеет значения. И запомни, пока ты в безопасности, твоя национальность не имеет никакого значения.

Андреас притянул Йоланду к себе и поцеловал. Они прильнули друг к другу, и в ту же минуту весь остальной мир перестал для них существовать.

– Будь сильной, моя девочка! – прошептал он ей на ухо. – Другого выхода у нас нет.

Всю ночь Йоланда пролежала в кровати не смыкая глаз. Снова и снова она перебирала в памяти все, что накануне сказал ей Андреас. Да, он прав! Если она останется, ее немедленно арестуют как члена Сопротивления, а следом схватят и родителей. Но если она уйдет вместе с ним в горы, то родителей ждет не менее жестокий удар. Единственная дочь сбежала из дому с гоем, обесчестила семью и навлекла позор на всю общину. Отныне и навсегда для всех своих она будет считаться умершей, никто даже не посмеет произнести ее имя вслух. А сколько будет разговоров среди женщин, сколько пересудов. Впрочем, вряд ли кто рискнет обвинять ее родителей, ведь они ни в чем не замешаны. Напротив! Их станут жалеть, утешать. Может, действительно в плане Андреаса есть свое рациональное зерно?

Что же до клиники Красного Креста, то она продолжит делать свое дело в другом месте. А в клинике вместо Андреаса назначат другого главного врача, и все пойдет прежним ходом. А они с Андреасом могут возобновить свою медицинскую практику там, в горах. Уже как муж и жена. Она ведь любит Андреаса так сильно, что не мыслит себе жизни без него. А если он останется из-за нее в городе и его арестуют по ее вине, то она себе этого никогда не простит.

К тому же где-то в Белых горах скрывается и ее любимая подруга. Какое счастье снова встретиться с Пенни! Быть может, они даже будут работать вместе! Два самых дорогих для нее человека будут рядом. Это ли не радость?

Итак, решение принято. Уже пропели первые петухи, залаяла где-то одинокая собака, приветствуя наступающий рассвет. Йоланда поднялась с кровати, взяла в руки старый блокнот, вырвала оттуда чистый лист бумаги и начала писать.

* * *

И когда же только закончится эта бесконечная зима, вздыхала Пенни. Снега навалило столько, что почти неделю они были отрезаны от остального мира. Все запасы оказались на исходе. Но главная беда – нехватка дров. Пошли даже разговоры о том, что придется спиливать деревья в оливковой роще. Последняя новость особенно напугала Пенни. И теперь она по всякому поводу и без повода бегала к своей любимой оливе под кодовым названием «тетушка Кларенс», чтобы лишний раз полюбоваться деревом или просто посидеть под ним. Ну разве можно распускать нюни из-за какой-то спиленной оливы, убеждала она себя. Ведь людям же надо как-то выживать, обогревать свои дома, готовить на чем-то еду. Сколько всего видела эта старая оливковая роща на своем веку, и ее любимая олива в том числе. Последним в череде неожиданных и оттого вдвойне радостных событий стало праздничное единение всей деревни, когда Панайотис и его люди, сделав окольный круг, спустились с гор, чтобы принять участие в пасхальных торжествах, а потом мужчины снова ушли в горы. Многие из них забрали с собой семьи и увели последних английских солдат, которых еще продолжали укрывать у себя жители горных деревень.

Видеть всех своих живыми и невредимыми – это было такое счастье. И всегда потрясение. Партизаны возникали из тумана, как призраки, осторожно крадучись по горным тропам под покровом темноты, с автоматами на груди, переброшенными через голову, словно ярмо. Так в критских деревнях запрягают волов.

В подробности операции Пенни не была посвящена, да и не имела права спрашивать о них. Куда отправили англичан? Как их вывезли с острова? Быть может, в один прекрасный день, сидя в гостиной своего дома с бокалом хорошего вина, она получит ответы на все интересующие ее вопросы. А пока ей достаточно было хотя бы мельком увидеть Брюса. Он исхудал, стал жилистым, отпустил усы, постоянно ходил в бриджах и в черной рубашке, с неизменной косынкой-банданой на голове. Ах, как ей хотелось прикоснуться рукой к его огрубевшим, но таким прекрасным, таким дорогим чертам! Ей казалось, что она никогда не налюбуется на это родное лицо.

Место их встреч оставалось неизменным: под любимой оливой Пенни. Там, в оливковой роще, под неусыпным оком «тетушки Кларенс» они вели пространные разговоры обо всем на свете.

Брюса беспокоили разногласия среди партизан, преодолеть которые пока никак не удавалось. Раздрай шел в основном по политическим мотивам.

– Чертовы политики! – кипятился Брюс. – Коммунисты, видите ли, категорически отказываются даже сидеть рядом с роялистами. Как будто это сейчас главное! Разобрались бы вначале с общим врагом, а потом бы занялись выяснением отношений друг с другом. Так нет же! Каждая наша сходка – битва титанов! Это сводит меня с ума! Да и руководство в Каире тоже не в восторге. От их грызни страдает общее дело.

Для Пенни это стало откровением. Она даже не подозревала о существовании каких-то разногласий и разделений среди участников Сопротивления. Для нее они все были борцами за свободу, несгибаемыми, мужественными людьми, многих из которых ей пришлось выхаживать, лечить, спасать от болезней и ран. И, надо признать, попадая в руки этой необычной женщины, все они вели себя с покорностью ягнят. Откуда же в них столько неприятия к инакомыслию? Неужели же идея, какой бы эпохальной она ни была, важнее свободы, размышляла она с удивлением, слушая рассказы Брюса.

– Чтобы совладать с этими упрямыми баранами, поистине нужен человек, обладающий мудростью Соломона и терпением Иова. Лично мое терпение уже на исходе! – тяжело вздыхал Брюс. – Но, слава богу, скоро меня выдернут из этой грядки и пересадят в другую почву.

Никогда еще Пенни не видела Брюса в таком раздраженном состоянии. У него действительно был очень усталый вид, он сильно исхудал, и все говорило о том, что и его силы уже на пределе. Небольшая передышка ему бы совсем не повредила, думала Пенни, не рискуя, впрочем, высказывать столь крамольные мысли вслух. Иногда они вдвоем отправлялись на прогулку в горы. Пенни с радостью отмечала, что на горных склонах уже пробиваются первые зеленые ростки. Значит, весна не за горами. И скоро, очень скоро все окрестные лужайки покроются ковром из разноцветных маков, нарциссов, маргариток, вики, ромашки. И над этой радугой красок закружат роем пчелы, обещая в недалеком будущем уже первый взяток свежего меда.