Девушка с голодными глазами
Шрифт:
– Да ну тебя! Он мог бы и десять карат себе позволить. Не хотел меня баловать, – в Милкином голосе появились несвойственные ей капризные нотки.
– И кто он такой? – прищурилась я.
Немного понизив голос, она назвала имя одного из завидных московских холостяков, над которым в былые времена мы любили подтрунивать, причем Мила называла его «бездушным сексуальным монстром, перетрахавшим весь первый состав всех более-менее значимых модельных агентств».
Я так удивилась, что выронила вешалку с пуловером, чем вызвала горячее неодобрение двух дурно мелированных продавщиц.
– Но ты же говорила…
– Ой, да мало ли что я когда-то говорила, – махнула рукой Милка. – Слушай, а может, кофе где-нибудь выпьем? У меня столько новостей!
И
– Ты меня знаешь, я всегда была сорвиголовой. Жила как хотела. Плевала на социальный статус, деньги. Не понимала, зачем носить неудобные туфли, когда есть разношенные кеды. И почему на сумке должен быть известный логотип. И почему важно, чтобы все видели тебя в Каннах. И почему нельзя весить больше пятидесяти пяти килограммов. И какого хрена все бегают за одними и теми же мужиками, хотя прекрасно знают, что у каждого из них гарем модельных любовниц. А потом… Все получилось так глупо, – Мила застенчиво хихикнула, – мне заказали материал «Московские метросексуалы», обещали неплохо заплатить, выдали список интересующих лиц. Среди них был и Он, – слово «он» Мила произносила с душераздирающим придыханием. – Я достала номер Его мобильного, Он неожиданно легко согласился дать интервью, мы встретились в «Пушкине»… Я всегда презирала таких, как он, считала их жизнь бессмысленной и пустой. Но, к моему удивлению, Он оказался великолепным собеседником и самым обаятельным мужчиной на земле. Я никогда так не смеялась. Я вдруг поняла, что все эти многочисленные модельки охотятся за ним вовсе не из-за денег. Он и правда волшебный мужчина, из тех, кого называют роковыми. Верка, когда я смотрела Ему в глаза, у меня мурашки по спине бежали!
– Где-то я эту фразу уже слышала, – нахмурилась я, – уж не в каком-нибудь трехкопеечном любовном романе с грудастой блондинкой и образцовым самцом на обложке?
– Заткнись, – беззлобно сказала Мила, – в общем, это была любовь с первого взгляда. Я сидела напротив него, давилась чаем с пирожными, стеснялась облупленного лака на ногтях и дешевого свитера и понимала, что сейчас мы расстанемся, и я больше никогда его не увижу, потому что он привык к жизни класса люкс, а я mass-market girl.
– Помню, раньше ты называла девушек класса люкс «вагинами в Версаче», – фыркнула я.
– Вер, ну ты сама подумай… Если он красив, как дьявол, умен, остроумен и может получить любую, на кого только падет его ленивый взгляд… Кого он выберет – роскошную диву или меня, сутулую и в пыльных «гриндерсах»?
– Ну-у, – замялась я.
– Вот именно! – перебила Мила. – Сказка про Аленький цветочек – это пережиток прошлого.
– Ладно, давай к делу. Ты поняла, что больше его не увидишь, и решила измениться? Ради внезапного помутнения рассудка, любви с первого взгляда, солнечного удара?
– У меня словно открылся третий глаз. Я вдруг в одночасье осознала законы, по которым строится московская любовь. Если играть не по правилам, никогда не будешь на плаву. Я вернулась домой, открыла холодильник, схватила мешок для мусора и безжалостно выкинула все, в чем содержалось больше ста пятидесяти калорий. Я подписалась на Shape и на ближайший гонорар купила степпер. Я начала принимать витамины, антидепрессанты и таблетки для подавления аппетита. Я впервые в жизни купила туфли на каблуках и взяла уроки дефиле в ближайшем к дому модельном агентстве. Дальше – больше. Я потратила все сбережения на роскошное платье и новый цвет волос. Сделала отбеливание зубов, а в правый клык вставила крошечный бриллиантик. Научилась рисовать стрелки на верхних веках и не ржать, как пьяный конь, когда кто-то рассказывает анекдот. Я по-прежнему работала светским обозревателем, бывала на тусовках. Только теперь я не просто слонялась из угла в угол или набивала живот фуршетными закусками. Я присматривалась к светским телкам, фотографировала их, прислушивалась, как они говорят, что говорят. В моем лэптопе есть даже специальный файл – подробное досье
на каждую мало-мальски известную светскую девицу. Они и сами не знают, что стали моими учителями. Я возвращалась домой и репетировала у зеркала, пытаясь сымитировать поворот головы Цейтлиной и улыбку Фриске.– Ну ты даешь, – восхищенно присвистнула я, – я бы так не смогла!
– А вот я постепенно втянулась. Самым сложным была диета. Ты же знаешь, я всегда носила сорок восьмой размер. А ему нравились миниатюрные нимфы. Я дурела от голода, не могла уснуть, рыдала. Горстями жрала отруби. Меня тошнило от обезжиренного творога. По ночам снился торт «Наполеон». Но со временем удалось решить и эту проблему.
– И как же ты ее решила? – я заинтересованно подалась вперед.
– Я сделала операцию, – выдержав эффектную паузу, объявила Милка.
– Какую еще операцию?
– Усечение желудка, – сказала она таким будничном тоном, как будто бы речь шла о невинном выдавливании прыща.
– Что-о?
– Неужели никогда не слышала? Между прочим, очень популярный метод. Тебе хирургическим методом уменьшают желудок. И ты физически не можешь много есть. Сто граммов творога, и ты уже чувствуешь себя как после обильного ужина в баварском ресторане.
– Но это же… больно, – я была потрясена.
– Еще как! – гордо повела плечом Милка. – Но и у боли есть свои плюсы. Первый месяц я почти вообще ничего не ела и сбросила десять килограммов. Потом можно каши и протертые овощные пюре. Диета хуже, чем у язвенника. А потом постепенно возвращаешься к привычному рациону. Только ешь в двадцать раз меньше, и чувства голода никакого… Вер, да не смотри ты так на меня, половина Москвы с усеченными желудками ходит, а ты как будто с Луны свалилась.
– Просто… Все это как-то неожиданно, – выдавила я. – Не знаю, смогла бы я решиться…
– Ну результат же тебе нравится, – самодовольно улыбнулась Милка.
– Еще бы, – я вздохнула. – Ты всегда была симпатичной, но сейчас просто топ-модель.
– Вот и мой так говорит. Кстати, я не закончила историю. Когда я почувствовала себя готовой к встрече, я ему позвонила. Хорошо, что номер не изменился, а то такие мужики меняют sim-карточки через день. Естественно, он меня не вспомнил. Я что-то наплела, предложила ему принять участие в фотосессии, как-то уломала его на встречу. И на этот раз все было по-другому.
– Он тоже в тебя влюбился? – недоверчиво спросила я. Милкина история была слащавой до неправдоподобия. Если бы не ее новое тело, если бы не ее впечатляющий брильянт, я бы скорее всего подумала, что она фантазирует.
– Не сразу. Но он смотрел на меня другими глазами. Если тогда, в «Пушкине», я чувствовала себя кем-то бесполым, то теперь… Он смотрел на меня как на женщину. Как на красивую женщину. Заинтересованно. Соблазняюще. Он попросил мой телефон. Пригласил на свою яхту… Дальнейшее было делом техники. Все-таки по сравнению с его подиумными куколками у меня явные преимущества. Университетское образование, например. Понимаешь, внешность – это не все. Но и без нее никуда, это как бы входной билет.
– Впечатляет, – протянула я.
– Ладно, что мы все обо мне да обо мне, – рассмеялась Мила. – Ты-то как? Я слышала, с Гениальным Громовичем развелась?
– Так и есть. Не сошлись характерами.
– Он никогда мне не нравился. Чудак и мямля. И единственный мужчина, который мог носить бежевые носки.
– Зато он их гладил после стирки. Это мой главный культурный шок минувшей пятилетки, – улыбнулась я.
– И с кем ты сейчас?
– Да так, – неопределенно пожала плечами.
– В свободном полете, значит, – прищурившись, резюмировала Мила.
– А что, есть кто-нибудь на примете? У твоего Мистера Совершенства имеется лучший друг, которому нужна слегка располневшая блондинка с отличным чувством юмора и патологической неспособностью вести домашнее хозяйство?
– Надо подумать, – на полном серьезе откликнулась она, – только ведь ты понимаешь, что тебе… Ну, в общем…
– Придется похудеть, – закончила за нее я. – Именно этим я с переменным успехом и занимаюсь последнее время. Шесть килограммов в минусе. Спокойная семейная жизнь, знаешь ли, осела на талии плотным жирком.