Девушка с конфетной коробки
Шрифт:
Тот приложил ладони к скале, напрягся… Все тоже напряглись, впившись взглядами в его озабоченное лицо.
— Не пойму, — вздохнул дарсианец, — чувствую, что живы оба, но вот двигаются или на месте сидят… Не могу уловить. То ли мы сейчас слишком далеко, то ли направление вектора неудачное. А, плевать! Главное, что не погибли. Значит, у нас есть шанс их спасти.
В лагере шёл разговор на ту же тему: кто их подставил и почему.
— Эндор! Я уверен: это Эндор Кассийский нас сдал раньше, чем мы узнали, что здесь появимся. Он-то знал раньше всех, программу он сам и писал! — как с трибуны вещал Валент.
— Как ты можешь так говорить! — возмущался Дидье, — он же
— Ты видишь связь между тем, что он из нашего университета и его моральным обликом? — пожал плечами Валент.
Стоявшие рядом кортальцы даже зааплодировали. Они-то прекрасно знали: любимые и дорогие учителя продадут их с потрохами, если это окажется выгодным или если им велит начальство. Почему в Элидиане должно быть иначе?
Гойко вякнул что-то про Алана: не он ли их сюда завёл? Но на него тут же налетели остальные. Почему-то никто не подозревал своего пропавшего руководителя. Наверное потому, что он с самого начала был вместе с ними и под удар попал чуть ли не первым, но при этом никого не подставил. Если не считать Адель, конечно.
Адель все жалели, но никто при этом не обвинял Алана в случившемся.
Только Берта попыталась сказать что-то против их пропавшего руководителя, но Луис не позволил. Закрыл ей рот поцелуем, затем нашептал что-то в самое ухо и девица заткнулась. Поняла, что никто тут её взглядов не разделяет.
А она, между прочим, хотела намекнуть, что напрасно все стараются обелить Алана и клюют Эндора. Эндор Кассийский, штатный профессор университета, никого подставить не мог: он даже не планировал поход в горы и поиск пещер. Так можно и её папочку обвинить, а это уж сущий бред. Тот никогда бы не отправил свою дочурку в опасное место. А вот магистр Баррский неизвестно откуда взялся и тут же придумал этот кошмар с драконьими сокровищами. И вообще, он человек-перекати-поле, сегодня здесь, а завтра там. Кто поручится, что он не связан с чёрными искателями. Ну хорошо, не со всеми, они разобщены, но с некоторыми? А эта Адель? Все парни от неё без ума, конечно, красотка-блондинка. Копия куколки с конфетной коробки. Но откуда она взялась? Кто назначил её на место помощника руководителя? Может, она как раз и есть недостающее связующее звено между магистром Аланом и главным у чёрных искателей?
Она очень хорошо всё продумала, но даже Луис не стал её слушать, заткнул рот. Пусть поцелуем, но это дела не менет Он тоже восхищается красоткой Аделью и не желает, чтобы про неё говорили дурное. Ни про неё, ни про этого противного Алана. А ведь мог бы и прислушаться: всё-таки он вроде как влюблён в неё, Берту.
Недовольная девушка вернулась в палатку и, пока возлюбленный сидел с другими у костра, написала письмо отцу. Изложила все свои обиды и подозрения. Пусть, когда они наконец снова окажутся в Элидиане, все побегают и покрутятся, особенно Адель со своим магистром. Задолбаются объяснительные записки писать и отвечать на расспросы дознавателей. Берта даже не приняла во внимание то, что пока эти двое вне досягаемости, а, возможно, навеки сгинули и никогда не вернутся.
Глава 15
Светлячок реял над нашими головами и тусклым светом озарял спину Алана Я уже устала всё время видеть её перед собой. Мы ползли, поднимались на ноги, шли и снова ползли на четвереньках. По моим ощущениям это длилось уже столетие, значит, на самом деле несколько часов.
Проход то становился шире и выше, то снова сужался, а его потолок опускался на уровень крыши собачьей конуры. Несколько раз нам встречались ответвления, но оттуда тянуло сыростью и тленом, поэтому мы упорно двигались вперёд. Вот только уверенности в
том, что мы не ходим кругами не было никакой. В этих каменных коридорах чувство направления не отключалось. Одно могу сказать: прямыми они не были. Я несколько раз делала отметки на стенах, рисовала крестик в круге мелом. Стоило проползти или пройти двадцать-тридцать шагов, как моего рисунка уже не было видно, он исчезал за поворотом, хотя изгиба пути не чувствовалось. Сил никаких уже не было, очень хотелось есть и пить. То, что было плескалось во фляжке, давно закончилось и рот представлял собой раскалённую пустыню, в то время как пальцы заледенели. Наконец у меня от усталости стали подгибаться ноги, а в голове зашумело. Пришлось позвать:— Алан, Алан…
Вышло на редкость жалобно, я даже почувствовала стыд.
Он услышал, остановился и обернулся. Вовремя. Я не сумела затормозить и влетела прямо ему в руки, а могла и забодать прямо в зад. Кажется, мой вид сказал ему всё без слов.
— Ой, Адель, я о тебе и не подумал, рассчитывал, что ты такая же выносливая, как я сам. Прости.
Он бросил на пол свои вещи, придерживая меня, вытащил одеяло расстелил и устроил моё бренное тело так, чтобы сумка могла служить подушкой.
— Вот так, полежи, девочка, — сказал он и принялся что-то искать по карманам.
Хотела ему сказать, что всё необходимое я спрятала в свою торбу, но тут он нашёл что-то маленькое и сунул мне в рот. Леденец! Мятный! Какое счастье! Он сразу нагнал в рот слюны и резко стало меньше хотеться пить.
Алан же отстегнул сумку с моей спины и сунул мне под нос:
— Ищи, тут должны быть еда и питьё. Ты сама собирала. Перекусим, отдохнём часок и вперёд. Я надеюсь, что в ближайшее время мы выберемся если не наружу, то в более комфортабельное место. Там и заночуем.
Посмотрел на мою несчастную физию и добавил:
— Адель, милая, родная моя. Я понимаю, что тебе несладко. Но я бы не хотел остаться на ночь в узком проходе, где при опасности у нас не будет пространства для маневра. Поэтому отдыхай и пошли дальше. Кстати, где наши лепёшки и сыр?
Это он вовремя сказал. Я было расслабилась и забыла, что из моей сумки что-нибудь извлечь смогу только я. А у нас там не только лепёшки с сыром, есть ещё эликсир бодрости. Если Алан сумеет добыть воду, накапаю нам по двадцать капель, чтобы часа четыре у нас ноги не заплетались. То ли ему мои мысли передались, то ли лицо у меня слишком выразительное, но он понял. Забрал мою фляжку вместе со своей и пошёл куда-то в темноту. Я заметила, как тяжело он двигался. Видно, этот путь дался ему немногим легче, чем мне.
Алан вернулся, когда я сообразила два здоровых бутерброда: лепёшка, сыр, вяленое мясо и лук. Суховато, но питательно. А он притащил наполненными не только обе фляжки, но и котелок, их которого давным-давно всё было подъедено. Предложил:
— Давай пока фляжки побережём. Кто знает, когда нам снова встретится пресная вода. Разводи своё бодрящее зелье в котелке, из него пить будем.
Если он хотел словами про зелье отвлечь меня от других, про пресную воду, то вышло наоборот. Я достала флакон с бодрящим эликсиром и накапала его прямо в котелок, сообразив, что в него входят шесть стаканов, значит и капли нужно умножить на шесть. Пока капала, спросила:
— Что ты имел в виду, когда говорил про пресную воду?
Он помолчал, внимательно ко мне присматриваясь, потом, видно, понял, что я просто так не отстану, и сказал с тяжёлым вздохом:
— Адель, Драконьи горы порождены вулканами. Здесь столько разных пород намешано, а вода не выбирает свой путь в соответствии с нашими запросами. Пока ты тут стряпала, я искал воду. Мне встретились несколько ручейков, но только один оказался пригодным для питья. Поэтому я и предлагаю поберечь воду, хотя надеюсь, что эта предосторожность окажется излишней.