Девушка с Севера.Невеста темного принца

– Письма... выпали...
– язык еле ворочался, Мирна почувствовала себя невероятно уставшей.

Наверное, выглядела она соответствующе, ведь Энни быстро закачала головой и воскликнула:

– Миледи, мне жаль... Я слышала, что сказала вам графиня.

Княгиня уже не ожидала получить сочувствие от кого-нибудь. Отзывчивость Энни прикончила ее самообладание. Губы задрожали, слезы снова покатились по щекам, стало душно, не хватало воздуха.

Мирне стало противно от самой себя. Она спрятала лицо руками и отвернулась.

– Миледи, - повторила Энни, приблизившись, и сев на корточки перед княгиней. Она вдруг протянула к ней руки и сказала то, что Мирна никак не ожидала, и что еще больше ее тронуло, - девочка моя. Ну-ну, не плачьте.

В ее словах ощущалась материнская нежность, которой так не хватало Мирне всю ее жизнь. А сейчас, когда у нее ничего и никого не было - не хватало особенно.

Позабыв обо всем, Мирна бросилась к служанке, обхватила ее за шею и позволила почти незнакомой, чужой, но доброй и отзывчивой женщине крепко себя обнять.

Княгиня зажмурилась и попыталась впитать в себя как можно больше материнского тепла, которым так щедро делилась с ней Энни. Служанка мерно гладила ее по голове, с легкостью позабыв о социальном разрыве между ними, и успокаивала ее своим шепотом.

Не имело значения, что одна из них прислуга, а другая - княгиня. Не имело значения, что они едва друг друга знают и между ними нет ничего общего.

Просто одной из них нужна была помощь, а другая готова была ей ее предоставить.

Вот так просто. По-человечески.

Мирна и позабыла, что так может быть. Но появление Энни и проявленная ею забота, вернули силы. И надежду.

При всем плохом, что есть в мире, есть все же и хорошее.

– Спасибо, Энни...
– Мирна почувствовала, что успокоилась и осторожно отстранилась от доброй женщины, - правда. Спасибо.

– Хорошие люди должны держаться друг друга, - служанка улыбнулась.

– Даже не знаю, чем я заслужила такую высокую оценку.

– Бросьте!
– она махнула рукой и запрокинула голову, будто готовясь расхохотаться, - я служу Рэльсам вот уже почти двадцать лет. Представьте себе двадцать лет с леди Каролиной и леди Кэтрин! На их фоне вы просто святая!
– Мирна смущенно потупила взор, но не сдержала благодарную улыбку. Энни же, став вдруг серьезной и даже хмурой, прибавила, - к тому же только очень хорошие люди не озлобливаются на весь мир, когда переживают серьезные утраты. А вы пережили именно такую. И все равно не гоните от себя людей, и даже выслушиваете россказни старой служанки о ее погибшем сыне, - ее глаза заблестели, и Энни замолчала на секунду.

Мирна же вспомнила ту ночь, когда Энни помогала ей перешить платье леди Кэтрин и рассказывала о своем сыне, молодом солдате, который пал в битве при Версесе, а его молодая жена и младенец-сын остались на попечении Энни, его вдовствующей матери.

Да, она тоже многое потеряла. И она точно очень хороший человек.

– Я решила...
– Энни снова заговорила, нарочито деловито, чтобы скрыть боль, причиненную воспоминаниями, - что не позволю этому треклятому миру лишить вас счастья. Вот, - она принялась разворачивать тканевый сверток, что положила себе на колени, и Мирна с удивлением поняла: это платья.

Старомодные и немного детские, но все же красивые и богатые.

Платья леди Кэтрин, другого быть не может.

– Энни, - княгиня схватила ее за руку и обеспокоено пролепетала, - это же воровство.

– У этой девицы столько одежды, что всю мою деревню оденешь на каждый сезон. Она даже и не заметит пропажу, - отозвалась Энни решительно, - к тому же... Мы их с вами перешьем. Ни она, ни леди Каролина и не узнают эти наряды.

– А если узнают? Энни, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Они ведь могут выгнать тебя. И это в лучшем случае!

Служанка ухмыльнулась:

– Выгнать? Миледи, я отрабатываю у них долг моего покойного мужа. Если лорд Рэльс меня выгонит, то не только не получит обратно свои деньги, так еще и новой служанке нужно будет платить полную ставку, а не половину!

Мирна удивленно ее оглянула.

– Что вы так смотрите?
– Энни лукаво прищурилась, - вы ведь не думаете, что я бы столько лет прислуживала леди Каролине по собственной воле?

Да, пожалуй, это единственное здравое объяснение.

– Мы тут все, считай, должны лорду Рэльсу. Два неурожайных года и повышение налогов, и вот мы уже отрабатываем долги.

– Что это за лорды такие, у которых люди поголовно должны и бедствуют?
– вырвалось у Мирны. Она точно помнила, что ее отец, когда случался неурожай или катаклизм, наоборот, делал все, чтобы уменьшить людям налоги и затраты.

– Богатые и довольные жизнью лорды.

"Понятно, - подумалось княгине, - те, кто из своих людей все соки выжимают - живут хорошо. А кто старается ради подданных - становятся банкротом и кончают с собой... Неужели по-другому не бывает?".

– Вам бы следовало пожаловаться королю, - выговорила Мирна, пока Энни раскладывала по отдельности старые платья Кэтрин.

– Король ничего не сделает лорду Рэльсу. А вы... вполне можете хотя бы утереть нос леди Рэльс. Но для этого нужно вызволить вас отсюда.

Мирна сама для себя решила, что не забудет ни доброту Энни, ни ее историю о долгах. Но сейчас служанка явно не хотела говорить об этом и думала только о помощи княгине.

Что ж. Она отплатит добром за добро. Обязательно отплатит, хоть это наверняка будет непросто.

– Новое платье мне точно пригодится, но не так, как экипаж, который отвез бы меня в замок, - проговорила Мирна задумчиво, - а уж исчезновение экипажа лорд Рэльс точно заметит. В отличие от нарядов Кэтрин.

– Вы правы. И я уже это предусмотрела!
– Энни щелкнула себя по носу, как бы говоря: "Все схвачено", - сват мой когда-то работал городским кучером, у него с тех пор осталась его старая карета. Она, конечно, не так хороша, да и стоит давно... Но до замка всяко доедет.

– А лошадь?

– Лошадь? Мы вашу возьмем, конечно!

– Мою?
– Мирна нахмурилась, - но у меня нет лошадей.

– А как же те, что привезли вас сюда из Дурхама?

– Они вернулись в Дурхам.

– Но... Миледи, я точно знаю, что по крайней мере одна из ваших лошадей содержится сейчас в стойле лорда Рэльса. Конюх сам мне сказал.

Вот это уже странно. Мирна точно знала: пока она не вышла замуж, и ее супруг не пожелал покрыть отцовский долг, все княжеское имущество арестовано. И лошади входят в это имущество. Те две, что были впряжены в ее карету должны были немедленно вернуться в Дурхам.

И если это не так... Почему ей никто не сказал?

– Нужно будет проверить эту лошадь, прежде чем запрягать ее. Я не уверена, что она действительно моя, и не могу допустить, чтобы леди Каролина назвала меня конокрадкой.