Девушка с Севера.Невеста темного принца

Княгиня замерла, но не от того что оскорбилась или испугалась. Нет. Еще недавно такие вот слова задели бы ее, заставили бы усомниться в своих силах, но после всего, через что ей пришлось пройти... В Мирне возникла еще до конца неокрепшая, но уже ощутимая уверенность, что она лучше многих людей, считающих себя представителями высшего света. Не всех, разумеется. Зазнаваться ей было бы совсем не к месту и она охотно признавала, что и среди придворных должны найтись благородные достойные люди. Но Кэтрин, определенно, не относилась к их числу.

Высокомерная, избалованная и подлая... Как ни вглядывайся, княгиня не могла рассмотреть в ней ничего, что могло бы понравиться, что могло бы перекрыть ее ужасный нрав, дать повод простить ее и... Пожалеть.

Ведь Мирне пришли в голову слова, которые точно бы добили противницу. Обойдясь с ней, как с ребенком, она задела ее. Но, чудилось, если указать на положение ее матери до замужества, о котором княгиня случайно узнала от принцессы во время их чаепития, то эта маленькая снобка сразу проглотит язык.

– Вы правы, я провинциалка и бесприданница... Как и ваша мать когда-то. У леди Каролины ведь не было за душой ни гроша, - на свое удивление княгиня не почувствовала себя виноватой, когда говорила это, хотя вовсе не относила себя к числу тех, кому нравилось обижать других людей, - я даже не уверена, что у нее был титул...
– Мирна подступила к противнице ближе, и та на ее удовольствие тут же отпрянула в сторону.

– У нее был титул!
– выпалила Кэтрин с истеричными нотками в голосе.

– Значит, то что она бедная провинциалка, вы не отрицаете?
– Мирна продолжила наступать, и молодая графиня, морщась и хмурясь, попятилась к двери.

– Это ничего не значит! Сейчас... Сейчас...
– она почти задыхалась от злости.

Надо же. Такая глупость. Такая ерунда. Происхождение, деньги... А так это ее заботило!

– Это значит, леди Кэтрин, что как минимум на половину вы провинциалка и нищая, - с этими словами Мирна выдворила ее за порог комнаты.

– Вы ошибаетесь, и вы... Вы пожалеете!
– выговорила Кэтрин оскорблено.

«Угрожает, прямо как папочка», - подумала княгиня. На долю секунды ей стало не по себе. Вспомнилось то нападение, тот ужасный человек...

Ей хватало врагов. Не слишком ли она спешит заводить новых?

Впрочем, Кэтрин уже давно и исключительно по собственному желанию стала ее противницей.

Следовало дать отпор, и Мирна была ужасно рада, что сделала это.

– Наш разговор окончен, леди Кэтрин, - княгиня почувствовала себя победительницей. Даже тот факт, что она повела себя не лучше графини, что воспользовалась ее же оружием, не отяготил душу. Да, она плеснула в нее ядом... Но на своих губах этот яд ощущался сладким на вкус.

Совершенно не заботясь о вежливости и приличиях, Мирна захлопнула дверь прямо перед носом Кэтрин.

То, как все обернулось, как с ней обошлись, и как она вдруг растерялась и не смогла ответить, так сильно взбесило графиню, что она уж порвалась забарабанить кулаками по двери в покои княгини.

В эти чертовы роскошные покои.

Но она остановила себя. Глубоко вздохнула. Остудила пыл.

Не было никакого смысла продолжать препирательства, не следовало терять время. Ведь в руках у Кэтрин оказалась вещь, которая сулила стать настоящей находкой.

Отойдя от двери, завернув в тихий безлюдный коридор графиня достала из-под корсета помятый и уж успевший пропитаться запахом ее духов конверт.

«Ее Сиятельству княгине Мирне Голдис», - было написано наверху письма, а далее, после указанного адреса, имя отправителя, - «лорд Вильям Хантинг».

Графиня закусила нижнюю губу.

Когда она увидела стопку помятых писем на кровати княгини, то не поверила своей удаче. Вот так вот лежат на открытом месте. А Мирна, как последняя идиотка, еще и отвернулась, будто бы приглашала Кэтрин воспользоваться шансом и украсть одно из них.

И, разумеется, она им воспользовалась. И взяла самое важное - последнее. Даже если в нем не хранится ужасный секрет, оно будет ценным просто как память.

Но Кэтрин, впрочем, надеялась, что и секрет в нем обнаружится. И что она сможет после этого поставить княгиню на место.

Да и отец порадуется. С некоторых пор леди Мирна и у него стоит, как кость в горле. Может, в коем-то веке он погордится своей дочерью, а не сыном, который, видит Святой, за всю свою жизнь ничего толкового и не сделал!

«Посмотрим, что у нас тут», - подумала Кэтрин с предвкушением и, не сомневаясь ни секунды, вскрыла конверт.

Глава 28

У нее кружилась голова и дрожали руки. А такое случалось редко. Она ведь не какая-то там княгиня Мирна!

Кэтрин привыкла к тому, что все ей дается легко, стоит только слово сказать, и желаемое уже лежит у ее ног.

Но даже ей не верилось сейчас в свою удачу. Она, конечно же, рассчитывала, что письмо откроет ей какую-нибудь тайну... Но такое!.. Святой! Теперь она в два счета избавится от княгини!

Молодая графиня Рэльс с трудом отдавала себе отчет, почему так взъелась на нее, почему столько сил тратила на противостояние с девушкой, которая, казалось, ни по одному пункту не сравнилась бы с ней. Красота? Тут Кэтрин считала себя безусловной победительницей, даже и думать нечего. Родовитость? Что ж, леди Мирна княгиня, но Рэльсы куда более уважаемые при дворе, чем Голдисы, а после того как они породнятся с королем... Их семья станет самой могущественной в Весмере, после правящей династии, разумеется. А уж про богатство она и не заикается! Что бы там ни вякала княгиня про ее мать... За приданое Кэтрин впору разжигать войны, это тебе не долги леди Мирны!

И какая из нее тогда соперница?!

Да и в самом начале княгиня не вела себя вызывающе, не напрашивалась и даже сносила и ее уколы, и уколы ее матери.

Но как-то все закрутилось, они вошли во вкус, а Мирна вдруг начала с ними бороться, чем ужасно рассердила Кэтрин.

Да и отец...

Графиня прекрасно помнила, как еще до приезда княгини, когда король приказал ее семье принять сиротку, отец начал науськивать их с мамой против будущей гости.

Разумеется, он не просил унижать ее и не призывал насмехаться над ней. Отец вообще никогда не говорил прямо и нечасто давал четкие руководства к действию. Обычно он действовал тонко, с помощью манипуляций, умело прятал истинные намерения за сотнями масок. Порой его враги до последнего не догадывались, как на самом деле к ним