Девушка у Орлиного перевала

Следующий час тянулся бесконечно долго, и ни одного слова от дяди. Наконец вошла Сьюзен и доложила, что прибыл ирландский министр.

— Проводи его сюда, Сьюзен, — рассеянно ответила Джорджина, размышляя над проблемой, которую в другое время решила бы за секунды.

Несколько мгновений спустя она почувствовала, что в комнату вошли, и, подняв глаза от стола, встретилась взглядом с изумленными голубыми глазами Лиана Ардулиана! Она поднялась навстречу, затем, потрясенная, снова села, потеряв дар речи.

— Джина! — он тоже, казалось, был поражен. Он сделал несколько шагов. Высокий, безупречно сложенный, он хорошо вписывался в окружающую обстановку, чувствовал себя здесь так же уверенно, как дома. С удивлением она отметила кожаный кейс, который он держал в руках, строгий галстук в полоску, безукоризненную белую рубашку и, наконец, от нее не ускользнуло напряженное выражение его лица, которое было гораздо бледнее, чем она помнила, крепко сжатые губы, а в глазах поселилась не то боль, не то горечь. У нее заныло сердце.

— Лиан, что ты делаешь здесь, в Нью-Йорке? Он растерянно провел рукой по волосам, нарушив тем самым прическу, и приведенные в беспорядок волосы легли непослушными волнами, сделав его похожим на того Лиана, которого она помнила.

— Я здесь по делу. Мне поручено связаться с мистером Дрисбером, что я и сделал, а он сообщил, что меня ждут в «Электроник интернейшнл», где состоится деловая встреча с одним человеком. Не спрашивай у меня имени, потому что я и сам его не знаю: она желает остаться неизвестной. Знаю только, что она вкладывает большие средства в промышленность Керри, и мы в таком долгу перед ней, что не сможем отблагодарить за всю жизнь.

— Но мне сказали, что прибудет министр… — прошептала Джорджина. Лиан гордо выпрямил голову.

— Этот министр — я, мне казалось, ты знаешь… Последние слова прервались возгласом изумления: он вдруг все понял! Мгновение Лиан пытался справиться с открытием. Наконец он широко улыбнулся и сказал тихо и мягко:

— Я должен был знать, но мне, дураку, ни разу и в голову не пришло!

Избегая нежного взгляда, Джорджина отвернула свое раскрасневшееся лицо и призвала на помощь всю свою храбрость.

— Так вот что имел в виду дядя, когда говорил, что я получу сегодня ответы на все свои вопросы! Лиан нахмурился.

— Ты уже видела Майкла? Ты хочешь сказать, что старый негодник знал все и не сказал мне ни слова?

— Есть еще кое-что, о чем он не посчитал нужным сказать и мне, — она едва сдерживала слезы. — Например, то, что ты находишься на государственной службе.

Не оставалось никакого сомнения в том, что его удивление совершенно искренне.

— А разве ты не знала, когда гостила у меня в Керри? Парламент был на каникулах, а я всегда провожу свободное время на Орлином перевале. Кто-то же должен был обмолвиться, Кейта, например?..

Она отрицательно покачала головой, пристыженная, вспоминая свои обвинения в его адрес. Она не заметила, когда он сделал несколько шагов и оказался совсем рядом. Со странным блеском в глазах он посмотрел на нее и спросил:

— Но в таком случае, если ты ничего не знала о моей работе, как же, ты думала, я зарабатываю себе на жизнь? Вопрос был задан с такой обманчивой мягкостью и замаскирован такой деликатностью, что она, смутившись, едва нашлась что ответить:

— Присматривая за поместьем… арендаторами… Объяснения замерли на губах, когда его руки опустились ей на плечи.

— Несчастный! — проговорил он сквозь зубы. — Ты считала меня бездельником, паразитом — ничего удивительного, что не доверяла мне!

С мучительными рыданиями Джорджина оттолкнула его.

— Извини, но никто не сказал мне, ни ты, ни Кейта, ни даже дядя Майкл…

— Я сам сказал об этом твоей матери, — сердито сообщил он, — тем вечером, когда мы вернулись с праздника.

Она закрыла глаза, чтобы легче перенести боль от предательства матери.

— Она, наверное, забыла мне передать. Лиан приблизился, и она задрожала. Он мягко спросил:

— Это что-нибудь меняет? То, что ты узнала сегодня, поможет ли это довериться мне, ибо без доверия не может быть любви… - его голос дрогнул. А мне отчаянно нужна твоя любовь, моя любимая.

Она не могла этого больше вынести. Его близость, теплота голоса, подкупающая искренность и полные особого смысла слова снова очаровали ее, и если она уступит его магической силе, то снова испытает несчастье. Однажды она поверила ему — с губительными для себя последствиями. Она отодвинулась, так чтобы он не почувствовал ее слабость и дрожь в теле, и попыталась придать твердость голосу.

— Я тебе однажды предложила свою любовь, а ты швырнул мне ее назад!

Рыдания замерли у нее в груди, когда он подошел к ней и крепко обнял слабое дрожащее тело. Джорджина стала вырываться, но он удержал ее.

— Не сопротивляйся! Обопрись на меня и успокойся.

Он молча прижимал ее к сердцу, тихонько покачивая, пока сухие отрывистые рыдания не перестали сотрясать ее. Потом, когда она затихла, Лиан упрекнул с отчаянной нежностью в голосе:

— Разве ты не понимаешь, моя глупышка, что мужчина не может сдерживать себя бесконечно? — Он наклонился, провел губами по ее теплой щеке и прошептал на ухо:

— Никогда тебе не узнать, каких усилий стоило мне отказаться от радости, которую обещали твои объятья той ночью. К счастью, я почувствовал твою невинность; ты отвечала мне так трогательно, и я был бы свиньей, если бы воспользовался случаем.

Девушка судорожно вздохнула, и он, улыбнувшись продолжал:

— Мне потребовалось собрать всю волю, но я обуздал свои чувства, и слава Богу! Если бы я не сдержался, ты могла потом навсегда возненавидеть меня.

Прижавшись головой к его груди, она заставила себя задать мучительный вопрос:

— Но если ты любил тогда меня, то почему этого не сказал?

— Потому что ты не верила мне, — просто ответил он. — Я страдал, как в аду, эти последние три месяца, мучаясь и сотни раз задавая себе вопрос, не ошибся ли я тогда, может быть, следовало подчиниться случаю в надежде, что ты научишься доверять позднее. Я обзывал себя дураком за то, что позволил Уолли и твоей матери повлиять на твое решение и увезти тебя. Но то, что ты чувствовала ко мне, было недостаточно. Любовь — не только физическое влечение, мне нужна твоя любовь, основанная на полном доверии. Рискуя потерять тебя навеки, я все-таки ждал, что ты поверишь мне. Ты доверяешь мне теперь?