Девушка в башне

«Даже твои братья теперь назовут тебя обреченной», – подумала она, но ей было все

равно. Легкий ветер прогнал облака, и звезды ярко сияли на них с неба.

Он отодвинулся, и она была с большими глазами, красная и пылающая. Его глаза

сияли идеальным голубым пламенем, он мог быть человеком.

Он резко отпустил ее.

– Нет, – сказал он.

– Не понимаю, – ее ладонь прижалась ко рту, тело дрожало, она была настороженной,

как девочка, которую он когда–то забросил в седло.

– Нет, – сказал он и провел рукой по темным волосам. – Я не хотел…

Осознание ранило. Она скрестила руки.

– Не хотел? Почему тогда ты пришел?

Он стиснул зубы. Он отвернулся от нее, сжимая кулаки с силой.

– Потому что хотел сказать…

Он замолчал и посмотрел на ее лицо.

– Над Москвой тень, – сказал он. – Но, когда я стараюсь заглянуть глубже, меня

отгоняют. Я не знаю, в чем причина. Ты не…

– Что я? – спросила Вася, ненавидя то, как прерывался ее голос.

Пауза. Голубое пламя в его глазах стало ярче.

– Не важно, – сказал Морозно. – Но, Вася…

На миг показалось, что он произнесет секрет. Но он вздохнул и сжал губы.

– Вася, будь осторожна, – сказал он, наконец. – Что бы ты ни выбрала, будь

осторожна.

Вася не слышала его. Она стояла там, холодная, напряженная и пылающая.

«Нет? Почему нет?».

Если бы она была старше, она бы увидела борьбу в его глазах.

– Буду, – сказала она. – Спасибо за предупреждение, – она развернулась, решительно

прошла и забралась на спину Соловья.

Она уже умчалась и не видела, что он долго стоял и смотрел ей вслед.

Позже, намного позже, в холодный и жестокий час перед рассветом красный свет

пронесся вспышкой огня по небу над Москвой. Редкие, кто его видел, назвали знамением.

Но многие не видели. Они спали, им снилось летнее солнце.

Касьян Лютович видел. Он улыбнулся, покинул свою комнату во дворце Дмитрия,

чтобы спуститься во двор и закончить приготовления.

Морозко узнал бы вспышку. Но он ее не видел, он мчался один по диким местам

мира, хмурясь в одинокой ночи.

20

Огонь и тьма

Желтый свет солнца заливал комнатку Васи на следующий день. Она проснулась от

его прикосновения и встала на ноги. Голова болела, она жалела, что столько кричала,

бегала, пила и плакала прошлой ночью.

«Этой ночью», – вспыхивало в ее голове. Она расскажет Дмитрию, что знала или

подозревала о Челубее. Она шепнет прощание Ольге и Марье, но так, чтобы они не

услышали и не окликнули ее. А потом уйдет. На юг, где воздух теплее, и демоны холода

не будут беспокоить ее по ночам. Юг. Мир был большим, и ее семья достаточно

настрадалась.

Но сперва гонка.

Вася быстро оделась – плащ и сапоги с ее старой рубахой, жилеткой и теплыми

штанами. Она выбежала на солнце. С неба доносилось немного тепла, когда она

подставила лицо солнцу. Скоро зацветут подснежники в скрытых закутках, и зиме придет

конец.

Снег прошел на рассвете и укрыл двор. Вася сразу пошла в загон Соловья, хрустя им.

Глаза жеребца сияли, он дышал как боевой конь перед атакой. Кобылка Зима стояла

спокойно рядом с ним.

– Постарайся не выигрывать слишком явно, – сказала Вася Соловью, видя в нем

дикость. – Я не хочу, чтобы меня обвинили в волшебстве коня.

Соловей тряхнул гривой и рыл снег.

Вася вздохнула и сказала:

– И ночью мы уезжаем, когда праздник в разгаре. Так что не устань в гонке, мы

должны быть далеко до рассвета.

Это успокоило коня. Она вычесывала его шерстку, шептала планы о том, как выведет

их с сумками из города в темноте.

Красный край солнца было видно над стенами города, Касьян прибыл во двор Ольги,

одетый в серебро с серым, с вышивкой на приподнятых носах сапог. Он замер у ограды

загона. Вася поймала его взгляд.

Она легко его выдержала. После Морозко она могла вынести любой взгляд.

– Рад встрече, Василий Петрович, – сказал Касьян. Пот сделал волосы на его висках

завитками. Вася не знала, нервничал ли он. Кто бы не нервничал, выставляя обычного

коня против Соловья? Она улыбнулась.

– Доброе утро, господин, – поклонилась Вася.

Касьян посмотрел на Соловья.

– Конюх может подготовить коня. Не нужно пачкаться.

– Соловей не потерпит конюха, – сказала Вася.

Он покачал головой.

– Я не хотел оскорбить, Вася. Мы ведь хорошо знаем друг друга.

Да? Она кивнула.

– Повезло, – сказал Касьян, взглянув на Соловья. – Конь так тебя любит. Почему же?

– Каша, – сказала Вася. – Соловей ее обожает. Что вы пришли сказать, Касьян

Лютович?

Касьян склонился. Рука Васи была на спине Соловья. Ноздри коня раздувались, он

тревожно переменился. Касьян смотрел ей в глаза.

– Ты мне нравишься, Василий Петрович, – сказал он. – Понравился в тот миг, что я

тебя увидал, когда еще не знал, кто ты. Тебе стоит побывать в Башне Костей весной. У

меня лошадей как травы, и ты сможешь на всех прокатиться.

– С радостью, – сказала Вася, хоть знала, что весной будет далеко. – Если великий

князь отпустит, – на миг ей захотелось, чтобы это было правдой. Лошадей как травы…

Касьян провел по ней взглядом, словно мог увидеть душу и украсть ее секреты.

– Поехали ко мне домой, – тихо сказал он с новой эмоцией. – Я дам тебе все, что ты

хочешь. Должен лишь сказать…

О чем он? Он не закончил. Несколько лошадей ворвались во врата, пробежали с

криками по двору, их преследовал злой распорядитель.

Вася не понимала, что имел в виду Касьян. Что сказать?