Девушка в переводе
Шрифт:
— Отпусти свое сердце, старшая сестра, — вмешалась Ма. Это означало, что Тете Поле не следует волноваться. — А-Ким всегда старается изо всех сил. Возьми еще кусочек фаршированного перца. — Подхватив палочками перец, она положила его на тарелку Тети Полы, взглядом призывая меня замолчать.
Я подчинилась, и Ма ловко сменила тему беседы.
Аннет тоже нелегко приходилось в «Харрисон», хотя ее проблемы были совершенно иного рода. Она из богатой семьи, как большинство других ребят, но чересчур хорошенькая, забавная и искренняя. По утрам я занимала ей место в автобусе рядом с собой, и всю дорогу мы болтали о наших одноклассниках и о мальчишках, которых Аннет считала
Девочка с каштановыми волосами, Тэмми, иногда косилась на нас с Аннет, а порой садилась рядом со мной на уроке.
— Я вчера хотела позвонить тебе домой, — прошептала как-то она на математике. — Но не нашла номер в школьном справочнике.
— У нас сменился номер телефона, — повторила я ту же ложь, которую придумала для Аннет.
— И какой у тебя номер? Я запишу.
— У нас проблемы с линией. Дорожные работы неподалеку.
— А. — Тэмми озадаченно поглядела на меня и с тех пор чаще садилась рядом с Шерил, Грегом и его приятелями.
Я внимательно относилась ко всему, чему учила меня Керри, и она говорила, что никогда не видела такого быстрого прогресса. Но я прекрасно понимала, что мне еще очень многому нужно научиться, и все свободное время зубрила английский.
Ко второму семестру седьмого класса понимать одноклассников мне было гораздо сложнее, чем учителей. Сочетание сленга, которым они пользовались, и мое незнание культурного контекста ставило в тупик. Однажды я решила, что получила шанс узнать кое-что о религии, подслушав, как Курт в кафетерии рассуждает о загробной жизни.
Сначала я не обращала внимания, потому что прямо в ухо мне трещала Аннет, но зацепилась за некоторые слова. «…Жемчужные Врата… Монашка встречает святого Петра… Он говорит… сестра, жизнь, которую ты вела… возвращайся обратно на землю».
С этого момента я навострила уши, потому что очень интересовалась вопросами веры. Но вообще-то не считала Курта настолько глубокомысленным.
А он продолжал:
— «В следующей жизни я хотела бы стать Сарой по фамилии Трубопровод», — говорит монашка. Вытаскивает газету и протягивает святому Петру. Он читает и говорит: «Нет, дорогая, этот Трубопровод называется «Сахара», и проложили его полторы тысячи мужчин за шесть месяцев».
Судя по нарочито громкому хохоту, то, что я приняла за религиозную беседу, оказалось просто непристойной шуткой. Мне в голову не приходило, каким образом могут быть связаны трубопровод «Сахара» и монашка и может ли вообще слово «трубопровод» иметь сексуальный оттенок. Аннет все не умолкала, так что шанса выяснить, в чем тут дело, у меня не было, иначе пришлось бы сознаться, что я посмела отвлечься от нашей содержательной беседы.
Впрочем, несмотря на все трудности, я была счастлива каждый день приходить в «Харрисон». Выбираясь из своего квартала в Бруклине и оказываясь среди зеленых лужаек и поющих птиц, я чувствовала себя так, словно попала в рай.
А еще здорово было не получать больше «интересных» заданий вроде диорам и плакатов. Вместо них — нормальные тесты и доклады, что гораздо легче и не требовало дополнительных материалов. Порой я все еще не понимала некоторые фразы учителей, но это не играло решающей роли, поскольку значительная часть обучения базировалась на домашней работе, а я успевала многое прочесть дома заранее. К ошибкам же в письме учителя относились снисходительно.
Преподаватели оценивали знание английского исходя из моего собственного уровня, а не в сравнении с одноклассниками, для которых язык был родным. Некоторые даже исправляли ошибки в моих письменных работах, что невероятно помогало мне.
С мистером Джамали мы редко встречались в мои
библиотечные часы, но я знала, что его всегда можно найти либо в кабинете наверху, либо в школьном театре. Иногда он неожиданно возникал за спиной. Застав меня за чтением книг типа «Как расширить свой словарь за 90 дней», мистер Джамали принялся снабжать меня старыми журналами и книжками, которые предназначались «на выброс». Подборка получалась забавная: «Философия сквозь века», «Моль Фландерс» [1] , «Чудесный сад на вашем подоконнике». Я читала их все и складывала в стопку рядом с нашим неработающим радиатором.1
Роман Даниэля Дефо.
К концу года я вполне прилично справлялась с большинством предметов, кроме обществоведения, и мистер Скоггинс позволил мне написать дополнительную работу, чтобы исправить проваленный тест по текущим событиям. В результате я не потеряла школьную стипендию, и мой талант к обучению постепенно возрождался. Но информировать об этом Тетю Полу мы с Ма все-таки не спешили.
В начале восьмого класса мне сообщили, что больше нет необходимости в дополнительных занятиях английским с преподавателем. Я огорчилась, что в моей жизни больше не будет Керри, к которой можно обратиться с вопросами, но все же поняла известие правильно: это одобрение. Мой английский стал гораздо лучше. Во всем остальном я продолжала существовать в ином мире. Одноклассники были те же, но я по-прежнему почти ничего о них не знала. Они активно участвовали в школьной жизни, играли в лакросс, баскетбол, теннис, я же могла только наблюдать. В школе существовали футбольные команды и особые группы для их поддержки. Из подслушанных разговоров одноклассников я понимала, что они где-то встречаются по вечерам. Но больше всего задевало, как легко и радостно им быть вместе. Тэмми со мной была просто вежлива, а вот в компании приятелей заливисто хохотала. Курт и Шерил, самая приметная парочка нашего класса, отчаянно флиртовали друг с другом, на радость всем остальным.
Остальные девочки (за исключением Аннет, считавшей Шерил пустышкой) завидовали Шерил и восхищались ею. Когда она однажды нарушила дресс-код, явившись в юбке выше колен, многие девчонки поспешили повторить подвиг и засверкали голыми ногами. Что касается Курта, тот просто подавал большие надежды. Дело не в том, что он симпатичный, Курт учился так, что ясно было: он особенный.
Свое нежелание сблизиться с остальными я оправдывала тем, что все равно не сумею вести подобную жизнь. Я продолжала работать на фабрике, но в любом случае Ма не позволила бы мне гулять по вечерам. Приличные китайские девушки так себя не ведут.
Как-то раз во время перемены я проходила мимо Грега с приятелями, среди которых оказалась и Тэмми.
— Пойдешь сегодня на «Роки Хоррор шоу»? — спросил у Тэмми Грег.
— Конечно, — ответила та. — Ребята, заходите за мной, если хотите. — И вдруг повернулась, улыбнулась мне: — Хочешь пойти с нами, Кимберли?
— О, не знаю, — пролепетала я, замерев на месте. Я понимала, что все равно не смогу пойти, но решила сделать вид, что прикидываю возможности. — Во сколько вы встречаетесь?
Она бросила взгляд на Грега, который, казалось, был не меньше меня поражен ее предложением.
— Около одиннадцати, кажется?
Во сколько?.. Разве в одиннадцать утра мы не должны быть в школе? К счастью, я не успела раскрыть рот и продемонстрировать собственную наивность, поскольку Тэмми продолжила:
— За полчаса доберемся до города, и у нас будет куча времени, чтобы успеть в Виллидж к полуночи.
— Нет, давай пораньше. Опрокинем по стаканчику, — предложил Грег.